запах домашней, с любовью приготовленной пищи, и мы некоторое время молча наслаждались трапезой, однако напряжение в воздухе не спало, зависнув над столом, словно грозовое облако, вот-вот готовое взорваться. Поэтому я решила первой нарушить молчание, дабы не давать мужчинам возможность продолжить выяснение отношений.

– Тахир, вам что-нибудь известно об эпидемии, которая имела место на Мадагаскаре лет десять назад?

– Почему вы спрашиваете? – нахмурился он. Я уже заметила его удивительную способность резко меняться в лице: казалось, каждая эмоция, испытываемая этим человеком, тут же отражалась в каждой из его черт. В отличие от дипломатичного, в прямом и переносном смысле, француза, по лицу которого невозможно было прочесть ничего, если он сам того не желал.

– Афу упоминал вспышку заболевания, которая завершилась так же внезапно, как и началась.

– Я слышал об этом, – медленно проговорил Тахир. – Кажется, в две тысяча втором году на Мадагаскаре и впрямь случилась вспышка неизвестной болезни… Интересно, что вирус поражал только местное население. Как известно, мальгаши представляют собой смешение негроидной и монголоидной рас… Тогда даже пошли слухи об испытании генетического оружия!

– Разве такое возможно? – недоверчиво спросила я.

Тахир пожал плечами:

– Генетическое оружие – голубая мечта всех правительств, уж вам-то, как вирусологу, должно быть об этом известно!

– Да, – согласилась я, – но пока что, слава богу, она остается мечтой: страшно представить, что кто-то сумеет изобрести вирус, действующий выборочно, поражая одних и оказываясь безвредным для других!

– Точно, – пробормотал Ив. – Как легко было бы поставить на колени Китай: достаточно устроить небольшую «демонстрацию» с несколькими сотнями жертв, а потом требуй от китайского правительства, чего душа пожелает!

– Подобное уже случалось, – задумчиво сказала я.

– Вы о чем?

– В конце тридцатых годов прошлого столетия в Харбине начал действовать концлагерь под названием «Отряд 731», являвшийся секретным подразделением Квантунской армии, где японские ученые испытывали на русских и китайских военнопленных бактериологическое оружие.

– Я ничего об этом не знал! – воскликнул Ив.

– Уж конечно! – едко отозвался Тахир. – Эта информация не из тех, о которой любят распространяться СМИ!

– А совсем недавно, – продолжала я, – в две тысяча пятом, китайская пресса обвинила одну из крупных держав в создании «этнического» вируса атипичной пневмонии SARS, направленного на уничтожение китайской нации. Понятное дело, доказать ничего не удалось.

– Биологическое оружие – самое «чистое» из всех, – сказал Тахир. – Ядерная бомба ведет к глобальным разрушениям инфраструктуры и заражению окружающей местности на десятилетия. Химическое оружие также опасно для тех, кто его применяет, а вот биологическое… Если народ, населяющий определенную местность, в которой нуждается та или иная сила, внезапно вымрет и при этом не пострадает никакой другой народ, то те, кто обладает таким оружием, станут непобедимыми – воистину властелинами мира!

– Даже думать о таком страшно! – передернула я плечами. – Надеюсь, ни у кого в ближайшее время этого не получится, а не то все мы в опасности: кто знает, с каким народом расправятся в первую очередь… Но как же все-таки с местной эпидемией тогда, много лет назад?

– Она быстро закончилась, – ответил Тахир.

– Вы хоть что-нибудь знаете о той болезни? О ее симптомах, о том, что ее вызвало?

– Нет.

– А как справились с ситуацией?

– Подобрали определенный набор антибиотиков, но они действовали лишь в пятидесяти процентах случаев, и смертность была высокой. А потом, как я уже говорил, вдруг все закончилось, как будто ничего и не было.

– Странно, – пробормотала я, ковыряя вилкой в своей тарелке. Аппетит неожиданно пропал: видимо, разговор о биологическом оружии мало способствует пищеварению. – Тахир, вы обещали разыскать Марселя. Как успехи?

– Никак. Телефон Марселя не отвечает. Я съездил в лабораторию, и там подтвердили, что никаких срочных анализов он не проводил.

– Как так?

– Понятия не имею! Но я съездил к нему домой. Соседи сказали, что больше суток не видели Марселя.

– Если хотите, я могу по своим каналам проверить, вылетал ли этот человек из Антананариву, – предложил Ив.

– Было бы здорово! – воскликнула я. – Что тут творится, не понимаю! Кто-то убивает Ивана, пропадают пробы крови, лаборант, который ими занимался, журналистка Амели… Ее номер обыскивают, допрашивают горничных – кому все это надо?

– Правильный вопрос, – сказал Ив. – Если мы узнаем ответ, то выясним и все остальное – ищи, кому выгодно.

– И кому же?

– Что ж, слушайте мои предположения. Во-первых, горничная упоминала, что видела в комнате Амели компьютер и планшет. После ее исчезновения ни того, ни другого на месте не оказалось. Думаю, планшет Амели могла взять с собой, если, конечно, ушла добровольно, а вот компьютер, похоже, унес тот, кто устроил обыск в ее номере.

– Согласна, – кивнула я. – Дальше!

– Дальше… Амели – журналистка, а что самое важное для журналиста?

– Что?

– Информация, – ответил за Ива Тахир. – Некоторая информация может стоить жизни!

– Верно, – подтвердил Ив. – Поэтому я считаю, что в номере Амели искали именно информацию. Такую, которая для кого-то представляет опасность. Возможно, Амели даже в курсе того, кто и за что убил Ивана. Поэтому я принял решение.

– Какое?

– Ехать в Париж.

– Зачем?

– Там расположен главный офис ее газеты, и редактор не может не знать, чем занималась Амели на Мадагаскаре. Она либо приехала по заданию редактора, либо что-то накопала и должна была получить от него «добро» на работу над своей историей. В любом случае все дороги ведут в Париж!

Я подумала с минуту и сказала:

– Ив, раз уж вы собрались лететь…

– Да?

– Люди в деревне, где я побывала с Андрэ, говорили, что Иван отправлял пробы крови заболевших на анализ…

– Вы полагаете, он мог отправить их во Францию?

– А вдруг?

– Что ж, по крайней мере, есть смысл попробовать это выяснить. Но меня беспокоит один вопрос.

– Что за вопрос?

– Вашей безопасности, Тамара. Вас похитили, потом пытались убить… В следующий раз у них может получиться.

– У кого это – у них?

– Если бы я знал, то не волновался бы так. Вам опасно оставаться в гостинице, куда может проникнуть кто угодно!

– Об этом можете не волноваться, – сказал вдруг Тахир. – В гостинице она не останется.

– Вы что имеете в виду? – поинтересовалась я. – И не желаете ли поинтересоваться, чего хочу я?

– Нет! – в один голос гаркнули мужчины, и я ошарашенно уставилась на них, не понимая такого единодушия: до сих пор они соперничали, а теперь вдруг объединились против меня!

– Что вы собираетесь делать? – спросил Ив у Тахира, игнорируя мое присутствие.

– Поселю Тамару в деревне неподалеку отсюда.

– Я не поеду в деревню! – попыталась возразить я, но меня никто не слушал.

– В этой деревне, – продолжал Тахир, обращаясь исключительно к Иву, – ей будет безопасно.