Мы ещё малость посмаковали интересные подробности событий, и парочка нашедших друг друга голубков засобиралась на выход.

Они хотели заехать к тете Ане, объяснить Верочкину пропажу невинными причинами, чтобы старушка успокоилась, а потом уже окончательно домой.

Итак, чета Согдеевых удалилась, а мы с Отче Валентином остались за трапезой. Я очень хорошо понимала, что помощничек, спаситель и пострадавший ни за какие коврижки не покинет мой дом, пока в бутылке на журнальном столе остается хоть капля коньяка. Зря мы с Верочкой оставили на столе, ну да ладно… Я только спросила с озабоченным видом, когда Отче потянулся к бутылке.

— А с травмой головы не вредно?

— «Хороший коньяк всегда полезен!» — веско заметил Валентин и смело налил нам по рюмке.

Надо сказать, что вид у моего детектива был слегка необычный: задумчиво-решительный. Рана на его темени была аккуратно заклеена пластырем, скорее всего Витюша постарался.

Некоторое, весьма непродолжительное время мы провели в полном молчании, Валенин наливал себе коньяк и быстро опрокидывал рюмку за рюмкой, а я делала вид, что медленно смакую. Недоговоренность между нами присутствовала отчетливо и имела почти осязаемую субстанцию. Тайны висели в воздухе плотно, как табачный дым.

— «Ну что прелестное дитя», — лениво произнес наконец Валентин. — Финита ля комедиа, надо понимать, теперь приступим к нашим интимным денежным делам?

— Ещё чего! — нарочито неизысканно сформулировала я. — Тут вранья наполовину, если не больше. История ваша нескладная (заимствовано у бабы Кати Лысенковой). Ты уж прости меня, Отче, но я в подвале просидела недолго, у меня с головой пока всё в порядке.

— Значит, резюмирую, — без удивления ответил Валентин. — Остаток оговоренной суммы мне будет выдан лишь в случае чистосердечного признания. Правильно я тебя понял?

— Ты меня совершенно правильно понял, — решительно заявила я.

— Ну, прелестное дитя, ты быстро взрослеешь, — рассмеялся Отче Валентин. — Уже и до шантажа доросла! А ваше с подругой вызволение из подвала, а зверский удар по голове — это всё бесплатно?

— А как ты туда попал? Почему далее с Виктором на пару? — ответила я вопросом на вопрос и добавила. — Нашел дурочку, понимаете ли…

— Ладно, сдаюсь, — снисходительно согласился Отче. — Неси свои спиртные запасы, только честно, этого коньяка мне — на два слова, а уж в процессе дружеского застолья я кое-что тебе поведаю. Только с условием: сколько горючего, столько и текста — идет?

— Сам ты, Валька, шантажист, — согласилась я, роясь в стенке за стопками полотенец, там стояла у меня почти полная бутылка рижского бальзама. — И гонорар ему, и горючее, обнаглела публика вконец…

— Живут же люди! — обрадовался старый друг при виде редкостного напитка. — Я тебя, прелестное дитя, ещё в магазинчик планирую сгонять, вот только пусть откроется, у меня история, ох какая длинная…

Я согласилась, хотя, видит Бог, какое мне было дело до этой самой истины? Верочка жива, вернулась домой, Валентин действительно вызволил нас из подвала, так плати ему деньги и дело с концом!

Мало приключений на мою голову, так ещё и правду подавай! Вряд ли она будет приятнее, чем рассказанная Виктором страшная байка. «Ибо во многом знании есть много печали» — промелькнуло в голове, но намерений моих библейская цитата не изменила.

Тут я приостановлю плавное течение рассказа и попытаюсь кое-что объяснить. Я не могу назвать точно минуту, когда история, преподнесенная Виктором с Валькиного одобрения, перестала вызывать доверие. Я, конечно, удивилась, увидев их на своем пороге вдвоем, но потом слушала, как завороженная, безо внутреннего протеста.

Недоверие нарастало подспудно, вроде беспричинно, но фразу насчет вранья я произнесла хоть и неожиданно для себя, но с полной уверенностью. Я думала, что слегка преувеличиваю, но, когда сказала «вранье», поняла, что вещаю святую правду.

Всё, что они вдвоем излагали, эта история с похищением казалась логичной, правдоподобной, даже злободневной, но вот соединение двух столь разных характеров на почве данного рассказа выглядело неестественным и фальшивым до крайности.

Хоть застрелите, эти красавцы никак не совмещались в рамках рассказанной истории!

Верочка ещё могла обмануться, она практически не знала Валентина, но отнюдь не я. И приготовилась слушать, смутно догадываясь, как дела обстояли в действительности. Я залезла в кресло с ногами, взяла в зубы Бог знает какую сигарету за утро, и вся обратилась в слух.

Сначала Валентин кратко поведал свою часть истории вплоть до удара по голове (вполне может быть, что легкое сотрясение мозга, нераспознанное вовремя, придало ему творческие силы и определило неординарный подход к делу). Дальнейшие события развивались просто головокружительно.

В тот самый момент, когда я в меру медицинского невежества занималась обработкой раны, Отче Валя без видимой цели созерцал окрестности.

Неожиданно пред ним предстало любопытное зрелище: знакомая фигура приближалась к сакраментальному домику с явным намерением посетить доморощенное узилище. Валентину представилась блистательная возможность отмщенья за нанесенный ему первый удар, вернее за оба!

Со второго этажа он узрел, как Виктор, Верочкин муж подходит к вилле, в подвале которой недавно изнывала в заключении его жена!

Удачно рассчитав время, Валентин вывел из домика оторопевших клуш (это нас), с наслаждением закрыл Виктора в доме и унес ключи с собой.

План дальнейших действий пока смутно копошился в его бедной голове, он спровадил женщин с глаз долой и, торжествуя, направился обратно к месту происшедших и, главное, дальнейших событий.

Восхитительная картина разворачивалась перед Валькиным мысленным взором. Безмозглый бугай, ни о чем не подозревая, спускается в подвал, зажигает свет и видит…!

Он видит множественные следы крови, обагренное той же субстанцией полено и закрытую дверь подвала. Что может подсказать Виктору воображение, Валентин даже не пытался представлять, сам факт доставлял ему немалое наслаждение.

Не меньшее блаженство охватывало Валентина в предвкушении момента, когда Виктор с воплем ужаса рванется по лестнице вверх, прочь из проклятого подвала и обнаружит, что заперт на месте предполагаемого кошмарного преступления!

— Ты, Отче, оказывается — монстр, — заметила я, выслушав любовное описание всех этих ужасов.

— На Вашей службе, милостивая государыня, невольно для себя преобразуешься, — не остался в долгу Отче, и не без удовольствия продолжил рассказ, полный неприкрытого самолюбования.

С другой стороны глядя, надо спросить: а кто из авторов от этого свободен?

Насладившись созерцанием своих беспримерных деяний, Валентин понял, что пора пожинать их плоды.

Ключи от виллы и от калитки позвякивали в его кармане, а вот ключи ко всем тайнам находились во владении одного человека, сторожа Алексея.