резко повернула голову, поймала его взгляд и поняла, что ей почему-то не хочется отводить свой. Стеснение и неловкость постепенно сошли на нет благодаря осознанию, что Хельмут теперь — её законный супруг, что они всю жизнь проведут вместе… Что они — одна семья.

А его предложение ей понравилось. Каждый раз, когда София приходила к Роэлю, он либо говорил ей уйти, либо просто молчал, не обращая на неё внимания, — и это ещё было хорошей реакцией… Тогда она проходила в его комнату и тихо наблюдала за тем, как он переставляет по полу деревянные фигурки рыцарей, даже не пытаясь изобразить игру. На её вопросы брат зачастую не отвечал или отвечал односложно. Софию это пугало. Роэль ещё слишком мал для того, чтобы относиться к окружающему миру настолько наплевательски.

Что самое странное, он почти не плакал — по большей части просто молча злился. К посторонним людям — служанкам, няням, прочей челяди — относился совершенно холодно и безразлично, а на Софию почему-то сердился. Возможно, он винил сестру в смерти отца, думал, что она как старшая должна была хоть что-то сделать, хоть как-то предотвратить беду… Но об этом София лишь догадывалась. Она не могла у него прямо об этом спросить, боясь ещё сильнее обидеть Роэля, да и вряд ли бы он, отзываясь молчанием на все предыдущие вопросы, вдруг захотел ответить на этот.

Нужно было как-то восстанавливать отношения с братом, возвращать его доверие, но она совсем не представляла, что может сделать. Может, Хельмут ей подскажет…

Вдруг в дверь постучали. София быстро спрыгнула с кровати (хотя спрыгнула — это сильно сказано: она едва не упала с неё), закуталась в халат и бросилась открывать. Хельмут остался сидеть в постели, но хотя бы одеялом прикрылся, и на том спасибо.

Вошла одна из служанок Софии с подносом, кувшином и полотенцем. Она была уже в летах и явно многое повидала на своём веку, поэтому при виде почти не одетой госпожи и совсем не одетого, сидящего в постели новоиспечённого мужа госпожи никак не изменилась в лице. Служанка поставила всё на прикроватный столик и собралась было уходить, но София остановила её.

— Леди Кристина уже уехала? — спросила она в надежде, что её догадка неверна. Вчера они так толком и не попрощались…

— Пока ещё нет, вас дожидается, — пожала плечами служанка.

— Хорошо, можешь идти.

Когда дверь за ней закрылась, София вздохнула. Ей хотелось как можно скорее рассказать обо всём леди Кристине. Или не нужно? Наверное, это не вполне правильно: леди Кристина ведь не делилась с ней впечатлениями о своей первой брачной ночи… Хотя могла бы поделиться, могла бы, исходя из личного опыта, рассказать, что ждало Софию. Она в своё время наслушалась таких ужасных историй о потере невинности, в них непременно присутствовали кровь, боль и слёзы… Но всё оказалось вовсе не так, как рассказывали ей другие женщины и как писали некоторые авторы книг об устройстве человеческого тела. Все они сулили что-то неприятное, но София могла поклясться, что ей ещё никогда не было так хорошо.

Вся одежда Хельмута, кроме свадебного наряда, осталась в его комнате, и он ушёл переодеваться, на прощание подарив Софии лёгкий, но полный истинной страсти поцелуй. Она же решила навестить леди Кристину, пока та не уехала. Хорошо было бы вместе позавтракать, а потом проводить подругу и её мужа в нелёгкий путь до Айсбурга.

Когда София зашла в главный зал, там уже накрывали стол к завтраку. От вчерашнего торжества не осталось и следа, всё дышало спокойствием и повседневным уютом; со стен исчезли полотнища гербов и гобеленов, с пола смели лепестки, а праздничные скатерти, белоснежные, украшенные золотом и причудливыми узорами, сменили на повседневные серые. София с улыбкой подумала, что слуги, возможно, хлопотали всю ночь, и решила повысить жалование управляющему.

Леди Кристина появилась в зале буквально через минуту, а вот лорда Штейнберга с ней не было, да и Хельмут отчего-то задерживался… Зато Софии выпал шанс поговорить с подругой наедине, так что следовало поторопиться — и не ждать опаздывающих мужчин.

— Ну? Как ты? — взволнованно спросила леди Кристина, беря Софию за руки.

Та лишь смущённо улыбнулась и кивнула на стол, предлагая сесть и спокойно всё обсудить.

От каши и хлеба с маслом леди Кристина почему-то отказалась — попросила принести ей фруктов и овощей.

— Ну, рассказывай, — нетерпеливым тоном напомнила она, беря с подноса небольшое зелёное яблоко.

— Да что рассказывать… — пожала плечами София. — Всё хорошо. Даже… даже, я бы сказала, прекрасно, — не выдержала она — эмоции переполняли её, желали выплеснуться наружу словами, взглядами, улыбками… — Я и не думала, что это так… так приятно.

От смущения аппетит пропал, но София всё равно отправила в рот ложку каши, чтобы не сболтнуть чего-нибудь ещё такого… неприличного.

— Больно не было? — В голосе леди Кристины скользнуло недоверие. Она осторожно коснулась рукой плеча Софии и посмотрела на неё участливо. Девушка покачала головой. — Слава Богу, — с облегчением улыбнулась леди Кристина. — Если честно, я до последнего боялась, что этот… — Поймав укоризненный взгляд Софии, она закатила глаза и поправилась: — Что твой новоиспечённый муженёк сделает тебе больно. Почти всю ночь не спала, боялась представить…

— Миледи! — София не выдержала и рассмеялась — до этого они говорили вполголоса, но сейчас её смех наполнил собой зал, отражаясь эхом от стен. — Мне не было больно. А Хельмут, он… — Она отвернулась, стиснув пальцами подлокотники стула. — Он был очень осторожен и сделал всё, чтобы порадовать меня.

Кристина прищурилась, словно не верила ей. Впрочем, София уже давно поняла, что подруга к её теперь уже мужу относилась предвзято, с толикой неприязни — и в то же время однозначно доверяла ему, считала его своим другом и уж точно не ненавидела.

— Мне в первый раз тоже не было больно, — призналась вдруг леди Кристина, выковыривая семечко из дольки апельсина — эти экзотические фрукты каким-то чудом оказались в Даррендорфе после войны и холодной зимы. Леди Кристина похлопотала ради свадьбы своей подруги, заявив, что обеспечит её самым лучшим в один из важнейших дней в её жизни.

— Значит, нам повезло, — улыбнулась София. В том, что лорд Генрих ни за что бы не стал причинять своей жене боль, она не сомневалась.

— Повезло, да, — вдруг вздохнула леди Кристина и, взяв нож, резко разрубила полукруглую дольку апельсина напополам. — Но мне кажется, что мужская нежность, осторожность и уважение должны быть не везением, а обыденностью.

София не успела ничего ответить — двери в зал