стою с телефоном в руках. Смотрю на экран. И проклятые слёзы всё-таки текут по щекам. Я зло их вытираю.

Всё нормально. Я должна была это сделать. Должна была.

Я не чудовище. Это он был чудовищем. А она поддерживала его.

Она выбрала его сама. Всю жизнь выбирала.

Сжав мобильник до хруста, я бросаю его в сумку, умываюсь холодной водой, и снова смотрю на себя в зеркало.

Одна в целом мире. Ничья и никому. И боль внутри меня никому не будет понятна. Никогда.

Одна.

Я всегда была одна.

Я справлюсь.

Выключаю воду и выхожу из туалета. Возвращаюсь обратно к девочкам, которые уже вовсю веселятся и пьют за столом.

— Асти, ты чего так долго? — кричит Аля, когда я подхожу ближе.

Я сходу тянусь к шоту, стоящему на столике в ровном ряде с другими разноцветными рюмками, и опрокидываю горькую жидкость в себя.

Ловлю шокированный взгляд Дины. Затем передергиваю плечами и широко улыбаюсь.

— Чудовище умерло. Надо отметить.

Глава 28

Асти

— Может, тебе не стоит так налегать на алкоголь, Асти? Ты ведь никогда не пила. Плохо станет. Да и вообще ты ведёшь себя странно. Объясни конкретно, что случилось? — Дина пытается допытаться до ответа, но я только качаю головой и беру очередной шот.

— Не хочу говорить. Хочу танцевать.

— Это похоже на истерику, Асти… Я серьёзно, — Дина обеспокоенно обводит меня взглядом и отнимает рюмку очередного шота.

— Почему я раньше не пила? Я же не алкашка. Алкоголь так расслабляет. Я чувствую себя… свободной!

— Тебе всё же стоит притормозить…

— Мне стоит отвести душу сегодня! — поднявшись из-за стола я указываю рукой на танцпол. — Идём к девочкам. Ты сама мне говорила, что я должна больше позволять себе. Отпустить поводья, как говорится. Почему сейчас против?

— Потому что это слишком… резко. Это похоже на срыв, Асти.

— Нет у меня никакого срыва… Просто я больше никому не хочу ничего быть должна. Только себе, — указываю пальцем в грудь. — Потому что за всё, что я делаю, мне никто и никогда по-настоящему не скажет спасибо.

— Асти, у тебя что-то случилось в семье?

— Да… Чудовище умерло, — повторяю как на репите, затем резко разворачиваюсь и иду на танцпол.

Музыка грохочет, перебивая мои эмоции внутри. Я сегодня оттанцую годы боли и смирения, годы попыток спасти маму, которая так и не выбрала меня. Которую сегодня волновало только то, буду ли я снова решать все её проблемы. Которая так и не поняла, что это чудовище меня измучило настолько, что я не захотела приезжать на похороны.

Я прохожу в самую толпу, встаю по центру танцпола и начинаю двигаться. Алкоголь, который я поклялась никогда не пить, обжигает вены и качает кровь. Я дышу. Что-то внутри сорвало. Вырвало. Разорвало.

Я так устала. От границ. От условий. От необходимости быть хорошей, честной, любящей.

А со мной-то как поступают?

Моё тело двигается в такт музыке. Я трясу волосами, качаю головой, двигаю бёдрами. Вокруг меня какие-то люди. Они танцуют, смеются, улыбаются. Их лица размываются, но я тоже стараюсь улыбаться.

Мне так хорошо. Я живу сегодня. Я освободилась.

Она хочет, чтобы у неё не было дочери?

Хорошо.

Разве она когда-то была моей мамой?

Я вспоминаю, как маленькой вытирала ей кровь с губ, когда этот урод её избивал. Как прижималась и плакала. Говорила "Мамочка, я тебя так люблю!"

Я вспоминаю, как в очередной раз, когда он кинулся на неё с кулаками, я стала её защищать, и он ударил меня.

Она не ушла от него. Назвала меня глупой, что полезла на взрослого.

Я не глупая. И я не плохая дочь. Я хорошая. Хорошая. Я заслуживаю любви.

Очередное движение головы, и я вдруг улавливаю синий взгляд в толпе.

Сначала думаю, что показалось. Но потом снова вижу синие глаза.

Багримов здесь.

Он здесь.

Я кручу головой, пытаясь выцепить фигуру босса в толпе. И вот, наконец, белая футболка, синие джинсы и такой же синий взгляд упирается в меня.

По рукам пробегают мурашки. Значит, он решил пойти в клуб.

Я делаю очередное движение бёдрами, поднимаю руки вверх и начинаю скользить по танцполу, наслаждаясь собственным раскрепощением.

Синие глаза смотрят.

Я нравлюсь ему.

Он хочет меня.

Когда меня заботила личная жизнь? Секс?

Никогда. Я только проблемы решала, которые не сама создала.

Сегодня я делаю, что хочу.

Сегодня я другая.

Синие глаза становятся ближе. Я чувствую их притяжение. Импульс и огонь.

Музыка становится более плавной, чувственной, эротичной. Я хочу ей отдаться. И синим глазам.

Последствия? Я подумаю об этом завтра. Сегодня я не хочу думать.

Я это делаю не ради денег. Не ради работы. Не ради матери. Я это делаю ради себя.

Тёплые руки скользят по моей талии и прижимают к себе.

Он стоит позади. И синий взгляд обжигает мою шею. Горячее дыхание змейкой скользит по коже.

Что-то не так. Тело реагирует иначе, но я отметаю эти мысли как назойливых мух. Я устала…

— Красиво танцуешь, Асти. Это для меня?

Руки ползут вперёд и накрывают мой живот. Сминают. Мнут. Вжимают в тело позади.

— Это для меня, — отвечаю, откинув голову назад на крепкое плечо. — Я сегодня решила взять от жизни всё.

— А я думал, что это мой подарок на день рождения, — усмехается. — Но если будешь так двигаться, то "всё" ты определённо сегодня получишь.

— Всё, что захочу?

— Всё, что угодно.

— Вы мне это дадите?

— Только попроси.

Вот сейчас должны пойти мурашки по коже. Вот сейчас моё тело должно отреагировать.

Но что-то по-прежнему не так. Голова кружится…

Багримов что-то спрашивает, но я не слышу.

— Здесь очень шумно! Давайте отойдем куда-нибудь? — спрашиваю, повернувшись к боссу лицом и почему-то жмусь к груди.

Хочется близости. Просто человеческой силы и тепла.

Синие глаза совсем рядом. Прожигают насквозь, но я почти ничего не чувствую.

— Идём к нам в вип?

— Что?

Багримов смеётся и качает головой, затем просто обхватывает пальцами моё запястье, переворачивает руку ладонью вверх и мягко целует.

Вот сейчас… Сейчас всё будет…

Я почувствую то, что тогда, в кабинете.

Босс тянет меня куда-то за собой, пока мы не оказываемся на этаж выше в вип-зоне и не заходим в одну из кабинок, где музыка явно не так сильно шарахает по ушам.

Но голова почему-то болит ещё сильнее и болезненное ощущение в желудке заставляет поморщиться.

Фокусирую взгляд на Багримове. Он что-то пишет в телефоне, затем убирает мобильник в карман.

— Не стесняйся, Асти. Проходи.