Русским студентам и вправду было не до музыки. Они и столик выбрали подальше, чтобы не мешать поклонникам ансамбля своим трепом. Сыновья Голенева собрались для серьезного разговора с Юликом Постниковым. Тот несколько дней избегал братьев, и они решили, что пора с ним объясниться.

Сейчас говорил Саша:

– Ты, парень, не прав. Конечно, мы понимаем, что тебе не сладко. Но ты же мужик? Отец, может быть, и не знал про твои чувства.

Юлик смотрел в кружку с нетронутым пивом и молчал. Он не хотел спорить с Сашей на эту тему. Он вообще не хотел с ними обсуждать свою личную жизнь. Но многолетняя дружба этот разговор как бы узаконивала. Все предыдущие годы они друг от друга секретов не держали. Еще на первом курсе договорились – любые обиды высказывать в глаза. Из России они здесь одни, и нужно держаться вместе.

– Ну, чего ты молчишь? – Спросил Митя: – Сашка прав, надо быть мужиком. Что делать, если Ирка теперь с отцом. Нам тоже это не в жилу. Она стала нам вроде матушки. Смех один. Но если у них любовь? Вон Жанна поет и в Леньку глазками стреляет, а по ней давно профессор Кранст сохнет. Что теперь делать? Ему не повезло. Повезло Леньке. Любовь это рулетка…

– При чем тут я? – Обозлился удачливый любовник: – Смит сама на меня глаз положила. Захочет замуж за профессора, я стреляться не буду. Красивых девок много. А ты, Юлик, не должен на нас обижаться. Хочешь, вызови отца на дуэль. Он тебе ухо отстрелит.

– Дурак ты, Ленька. – Наконец подал голос Постников, и его мрачное выражение несколько подобрело: – При чем тут дуэль? Я же с Иркой поговорил. Дядя Олег ей даже сам предлагал со мной быть. Расхваливал мои таланты. Но самое главное, я ее глаза видел. Когда у девушки, которую ты любишь, так горят глаза при имени другого, ловить нечего. Нет, я вызывать дядю Олега не собираюсь. Завербуюсь куда-нибудь в Африку. Может, там забуду Ирку.

Тема допил пиво, испачкав пеной пушок над верхней губой, и громко приложил пустую кружку донышком об стол. На него оглянулись с соседних столиков и зашикали. Тема забыл, что идет концерт. Прижав руку к сердцу, поклоном извинился перед публикой и только потом вступил в разговор:

– Сам ты, дурак, Юлик! Ты даже не дурак, ты псих. Какая Африка?! Нам надо вернуться домой и работать. Ты понимаешь, что несешь? Это настоящее предательство. Отец хочет, чтобы ты стал мэром города. Конечно, ты еще сопляк, но талант возраст компенсирует. Представляешь, мэр города в двадцать три года! Люди помнят твоего отца и тебя выберут. Я в этом уверен.

– Точно выберут. – Поддержал брата Саша: – Мы тебе поможем. Леньке надо в милицию идти. Там порядок наводить. Я банковской системой займусь, Тема городским хозяйством. Мите культуру отдадим. Зря что ли стихи пишет. Да и диплом у него об этом.

Но Юлика перспектива возвращение в Глухов не радовала:

– Зачем мне эта пытка? Каждый день видеть счастливую Ирку с дядей Олегом под ручку. Не хочу. Не обижайтесь, ребята, но я в Россию не вернусь. А вас я люблю. Я не от вас прятался. Одному охота побыть. Понимаете, если бы хоть занятия продолжались. А тут диплом защитил, и только Ирка в голове. Хоть в омут…

Парни замолчали и в возникшей тишине, наконец, услышали голос певицы. Жанна допевала последний куплет. Но ребята думали о другом. Все помнили, как ушел из жизни отец Юлика, Тихон Иннокентьевич, и слова сына “хоть в омут” их озадачили.

Юлик сообразил, о чем молчат друзья, и хотел было ответить, что топиться не собирается, но вдруг уставился на дверь паба. Братья разом повернули головы. К ним строевым шагом приближался Олег Голенев. Подойдя к столу, приказал:

– Кончаем гулянку и быстро за мной. – Сыновья поднялись сразу. Юлик продолжал сидеть. – К тебе это тоже относится. – Бросил ему Голенев и пошел к двери. Юлик нехотя последовал за друзьями. Жанна с эстрады обиженным взглядом проводила спину своего приятеля. Уже в дверях Леня оглянулся и помахал ей рукой.

Четверо сынков уселись в “Ягуар” родителя. Юлик в свою японскую малолитражку. Машину Олег ему подарил на третьем курсе за первое место в университетской олимпиаде. Своих сыновей он баловал меньше. Те обычно передвигались на велосипедах. Через пятнадцать минут подъехали к дому. Свет горел только в гостиной, где Голенев бдел у камина. Запустив ребят внутрь, Олег положил руку на плечо Саше:

– Тебе, сынок, придется поработать. Остальным спать. И повел Сашу к себе в кабинет. Только теперь молодые люди поняли, что валятся с ног от усталости и уже спят на ходу. Каждый тут же, в каминной, и устроился. Тема и Ленька развалились в огромных креслах. Юлик облюбовал тахту, а Митя повалился прямо на ковер, предварительно скинув с кресла кожаную подушку. Через пять минут все крепко спали.

У Саши глаза тоже слипались, но пока он включал компьютер, отец принес ему кружку крепкого черного кофе. Напиток подействовал. Саша проснулся и моментально открыл все банковские счета Голенева. Опасения Олега подтвердились. Их общий счет в Бирюзовске Мака уже изменила, и он доступа к нему не имел. То же самое произошло в лондонском отделении, куда перечислялась прибыль от деятельности предприятий Глухова. До личных счетов Олега, к его удовольствию, Мака пока не добралась.

– Ты знаешь, отец, что ваша фирма в Бирюзовске – совместное предприятие? – Поинтересовался молодой человек, продолжая колдовать с компьютером.

– Понятия не имею.

– Основной ваш капитал на Кипре, и снять без санкции генерального директора я ничего не могу.

– Но наш генеральный директор Нелидов.

– Нет, отец, генеральный директор компании Дэн Вайтли.

– Знакомая фамилия, – удивился Голенев.

– Дэн Вайтли – сын нашего ректора. Он один из преподавателей на кафедре Слоуна.

– Я его не знаю.

– Зато ты знаешь его жену. Светлану.

– Таторину?

– Она Таторина-Вайтли.

– Вот в чем дело! – Олег тут же вспомнил молодую женщину, которая в последнее время стала довольно часто попадаться ему на глаза. “Теперь ясно, откуда Мака берет информацию”, – догадался Голенев: – Разберемся. А пока сделай, что можешь.

Саша виртуозно перевел все средства на один счет отца, кодов которого, кроме Голенева, не знал никто. Получилось около восьмисот тысяч фунтов. Три четверти своего капитала Олег уже потерял. Он попросил Сашу перевести пятьдесят тысяч на счет Павла Вислоухова, и пожал сыну руку:

– Спасибо, сынок. Кажется, тебя не зря учили. Скоро тебе придется показать все свое мастерство. Я начинаю войну в России, а ты будешь отсюда меня финансировать.

– Разве после вручения дипломов мы не едем домой? – Удивился молодой банкир.

– Нет, сынок. Вы пока никуда не едете. Я поеду один. Если выиграю войну, вернусь за вами. Проиграю – придется вам стать англичанами. А пока ложись здесь на диван и спи.

Оставив сына в кабинете, Олег вернулся в спальню, тихо разделся и лег в постель. Ира сонно спросила: