– Дань традиции. Тем более что белый цвет содержит в себе все цвета, весь спектр энергетического потока. Это символично: с чистого листа начинается год правления нового верховного командующего.

Машина резко затормозила перед высоким зданием с колоннами. Мы прибыли на место моей казни.

Глава 22

Марат не преувеличивал, когда называл это «мероприятие» зрелищным. Перед зданием из белого мрамора, которое служило, по всей видимости, местной официальной резиденцией Алькальда, собрался весь город. Был выстроен в парадном обмундировании гарнизон солдат, блестел медью на заходящем солнце вымуштрованный военный оркестр, красные дорожки, как языки, вели подъезжающих высоких гостей в утробу здания.

Марат, крепко ухватив меня за локоть, поволок вверх по лестнице. Ноги подгибались. Я начала ныть, что не пойду. Он злобно шикнул на меня:

– Можете идти со мной, можете отправиться отсюда сразу в карьер! Что выберете, Вера?

Я потащилась наверх.

Внутри было свежо и пахло розами: холл был уставлен большими вазами с большим количеством цветов. Хрусталь огромных люстр под высоченным потолком, ковры, кованое литьё изогнутых лестниц – всё напоминало роскошь советского государственного аппарата. Навстречу нам вышел сам Алькальд и крепко пожал руку Марату. Посмотрев на меня, отвесил поклон, но заметив моё зеленое от страха лицо, заметил:

– Вы прекрасно выглядите, Вера! Вам не о чем беспокоится!

Будто я была взволнована своим внешним видом, а не близостью расправы надо мной. Я беспомощно огляделась вокруг в поисках возможности сбежать: увы, повсюду было полно вооружённых, стоящих на вытяжку солдат, которые готовы были пристрелить меня, стоило Алькальду лишь моргнуть.

– Я провожу Вас в комнату ожидания, – Алькальд повел меня в один из многочисленных коридоров. Мы остановились у одной из позолоченных дверей и он, нагнувшись ко мне, еле слышно сказал:

– Марат дал Вам понять, что от Вас требуется?

– Да, наверное, – замялась я, – Не умереть раньше остальных?

– Верно, – серьёзно согласился он, – Но важнее дать мне столько энергии, сколько у вас есть, отдать добровольно; отдать, полностью доверяя мне. Не в моих интересах Вас убивать, мне важна победа сегодня как никогда. Скоро грядут большие перемены, чтобы они осуществились, мне нужно кресло верховного командующего. Если Вы мне его добудете, Вам ни в чём не будет отказа. Вы меня слышите?

Я неуверенно кивнула:

– Всё будет как всегда?

– В общем, да. Только в этот раз недостаточно будет просто погрузится в медитативное состояние. Вы должны быть активны: думать и чувствовать как можно ярче. Вспоминайте дом, ваше детство, друзей, всю вашу жизнь в мельчайших деталях, понимаете?

– Да. Но я никогда не побеждала в соревнованиях, в чём бы то ни было.

– Самое время начать побеждать! За свою жизнь стоит бороться, не так ли? – Алькальд отворил тяжелую дверь в комнату ожидания – Скоро Вас позовут. Не волнуйтесь.

Я не волновалась. Я была в полном ужасе. Мне предстояла битва за свою жизнь, которую не ясно как выиграть. Шансы вернуться домой уменьшились до нуля. Сбежать – невозможно. Я шагнула к единственному окну в комнате и одернула тяжелые шторы: на окне красовались массивные решетки. Видимо, не все из «доноров» жаждали вступить в поединок отдачи энергии и окончить свою жизнь мучительным способом. Некоторые пытались сбежать или покончить с собой до начала церемонии. Охрана стояла внутри и снаружи комнаты, видеокамеры неусыпно следили.

В комнате было четыре софы, обитые красным бархатом. Опустившись на одну из них, я стала ждать своих конкуренток. Вскоре открылись двери и вошли ещё три «невесты». Белоснежные платья, шуршащие юбки, вуаль и кружева, причёски и макияж – прекрасные девушки с затравленным взглядом обреченных на смерть.

Мы сидели друг напротив друга, изучали и молчали. Напротив – девушка лет двадцати двух, с длинной русой косой, уложенной на голове в корону, серыми глазами и высокими скулами, была очень красивой. Свежесть кожи, ясность глаз, упрямое выражение лица выдавало сильную личность. Я подумала, что побеждать не впервой для неё, потому что волнения не было на её лице, лишь спокойная уверенность превосходства.

Справа – женщина старше, лет тридцати пяти, с уставшим измученным лицом и глубоко запавшими глазами. Было заметно, что для приведения её к яркому образу невесты пришлось наложить не один слой грима на высохшую кожу. Она сжимала и разжимала свои запястья, как бы пытаясь перекрыть себе кровоток. Вероятно, она провела в статусе «донора» много времени и заметно нервничала.

Слева – в прекрасном платье с блёстками, с длинной шеей в нескольких нитках жемчуга сидел ярко накрашенный молодой человек. От неожиданности я захлопала глазами: до этой встречи я была уверена, что «донорами» забирают только женщин, но в любых правилах, видимо, были исключения. Он скромно раскрыл веер, который висел на его запястье, и начал обмахиваться.

Все были на взводе. Все понимали: вернётся в эту комнату только один из нас, а кто это будет, не сможет предсказать никто.

– Вы прекрасно выглядите. Давно гостите здесь? – обратилась ко мне девушка напротив тоном завсегдатая таких резиденций.

– Я бы не назвала это «гостями»: меня похитили, – злобно огрызнулась я, но потом, смягчившись, добавила – Мы все здесь не гости, верно?

Показалось глупо собачиться в последние минуты своей жизни.

Женщина справа глубоко горестно вздохнула. Парень начал интенсивнее махать веером.

– Кто-нибудь уже участвовал в такой процедуре? – решила спросить я.

Парень закатил глаза и поднял руку. «Вот и определился фаворит», – решила я, – «Он уже знает, что нас ждёт, он – победитель прошлого года, а, значит, он – опаснее всех в этой комнате». Остальные девушки, наверное, тоже так подумали, потому что посмотрели на него с некоторым страхом.

– Ой, только не нужно на меня так смотреть, – обиженно заявил молодой человек, – Я ничего плохого не сделал. Это не мой выбор. Никто не знает, чья энергия мощнее. Мне в прошлый раз просто повезло.

– Разве здесь вообще может кому-нибудь повезти?! Это просто безумие – стравливать нас, испытывать, убивать! – я услышала свой голос, будто со стороны.

– Тише, прошу Вас, – женщина справа указала взглядом на камеры в потолке, – не будем о плохом.

– Чего теперь-то бояться? Всё равно шансов выжить нет, – я стала разглядывать свои руки. Воспоминания о муже, маме, сестре накатили на меня. Я вспоминала нашу последнюю встречу (ездили к маме на дачу, жарили шашлыки, парились в бане). Они даже представить не могут где я, что со мной происходит. А сама я могла представить себя когда-нибудь в таком месте, в такой компании?! Конечно, нет.

– А Вы откуда родом? – обратилась я к нервной женщине, решив сменить тему.

– Я? Я из Салехарда, – она вздохнула так тяжело, будто преодолевала незримую преграду.

– Земляки, значит. Я тюменская, – улыбнулась я. Так тепло было встретить кого-то из дома. Я посмотрела на девицу напротив, – А Вы?

– Воронеж, – отрезала красавица и отвернулась.

– Великие Луки, – горделиво произнес паренек-невеста.

– Странно, никого из Москвы, –