Только тогда, если суметь пронести через долгие годы свою любовь, можно дойти до великой степени родства, когда не нужны слова, и не нужна красота, и не нужны деньги.

Нам кажется, что одиночество в молодости – недоразумение, которое можно и нужно быстро ликвидировать. Да, оно отвлекает нас от жизни, рождает жалость к себе и направляет силу мыслей не на созидание, а на самоизоляцию и самокопание, нехарактерные для юности состояния души. Но если суметь с толком использовать время, проведенное в молодые годы один на один с самим собой, можно успеть разобраться в себе и в окружающем мире и подумать о своем преклонном возрасте и о том, как не остаться одному на склоне лет, пока ты здоров и активен, и полон сил, и вокруг тебя кипит жизнь. Тогда и одиночество в старости не станет бедой, даже если постучится в дверь без приглашения. Вы просто не откроете ему или впустите без страха, потому что будете не одни, а рядом с другим вашим любимым одиночеством. В жизни нет ничего неисправимого, а смерть – это уже не жизнь – так говорит мой наимудрейший папа, и он прав, как он прав…

Настя дочитала Лешкино письмо и громко вздохнула, сворачивая листок и зачем-то старательно засовывая его обратно в конверт.

– С Алешенькой все в порядке? Письмо какое-то ласковое очень… Странно все это…

– Не знаю, – вздрогнула я, возвращая свои мысли к проблемам сегодняшнего дня. Тишина моего уединения была нарушена, я внимательно взглянула на Анастасию и увидела подтверждение своих мыслей в ее глазах, полных слез.

Неправильный путь она избрала для себя. Не сладко ей замужем, да и любит она своего Крапивина до сих пор. Я не могла ей ни в чем помочь, и мое сочувствие было бы лишь еще одним камнем на ее тоненькой шее.

– Правда, не знаю, – повторила я, почти не обманывая. Не поворачивался у меня язык рассказать беременной Насте про Алексея, про себя…

– Наташа, знаете, я подумала, что он на вас женился…

– Нет, Настенька… Что вы? Он по-прежнему женат на своей первой жене… – Я ласково покачала головой и взяла в руки телефон.

– Правда? – вспыхнула она. – А я и не знала никогда, что он женат…

– Он, знаете, тоже не всегда помнит об этом…

Я хмыкнула и принялась вселять жизнь в маленькое серебристое тельце своего мобильника, отдыхавшего вместе со мной остаток ночи и все утро. Расстроенная Настя тем временем отложила листок бумаги и стала задумчиво исследовать содержимое конверта, внутри что-то явно мешалось…

– Хм-м… Тут еще билеты…

– Билеты?

– Он написал в письме, что хочет Катеньку увидеть… Я испугалась. Встала и вышла на балкон, лихорадочно набирая знакомый московский номер.

– Сейчас… Настя… Я сейчас…

Гудок. Второй. Еще гудок. Еще. Господи, ну же! Щелк – кто-то наконец поднял трубку, произнеся: «Алло?..»

«Слава Богу, жив!» – облегченно вздохнула я и отключилась, как велел мне Лешка. Вернее, Лешкин водитель, вручая мне конверты перед моим отъездом, два раза повторил, что Алексей просил меня так делать. Мол, если я буду звонить, не разговаривать с ним пока. Мол, врачи запрещают. Мол, как услышу его голос, так и отключаться. Ответил он? Значит, все в порядке, сердце держится молодцом, хотя врачи и считают, что могут быть осложнения. Ну а если нет…

– Настя… – медленно начала я, присаживаясь на покрывало. – Дело в том, что Алексей в больнице. В субботу у него… был… сердечный приступ…

Молодая женщина охнула, хватаясь за живот.

– Ради Бога, не волнуйся! Все в порядке. Врачи рядом. Лекарства есть. Вот видишь – он в воскресенье письмо тебе написал, о билетах позаботился. Все нормально, я только что с ним разговаривала! Ты же слышала?

– Я слышала, что ты не сказала ни слова… От волнения мы незаметно перешли на ты.

– Не сказала, верно! Он мне сам сказал, мол… у меня все о'кей.

Настя недоверчиво покосилась на мои порозовевшие от вынужденного вранья щеки, но предпочла поверить.

– Как же мы в Москву поедем? Я же…

– Билеты с открытой датой. – Я взяла их из рук Анастасии и внимательно изучила. – Ты можешь вылететь в любое время. Кажется, в течение года.

– Господи! – Она, словно очнувшись, вскочила с кресла, охнула и понесла свой живот к дверям, переваливаясь с ноги на ногу. – Мне же столько успеть сделать надо… Мухаммед…

– Настя! Билеты! И телефон мой запиши, мало ли что?

– Да, да! Спасибо. Я должна бежать… Мне надо… – И, оборачиваясь ко мне: – Спасибо вам. Я обязательно полечу в Москву. Что бы ни случилось… И не через год, а сразу!

Я молча кивала. Только бы ничего не случилось. Только бы она успела.

Хлопнула дверь. Тренькнул телефон. «Началось!» – подумала я.

Первыми дозвонились мамулька с папочкой, поздравляли меня с днем рождения душевно и с великой нежностью. Как же мне повезло, что у меня такие родители! Прав был Мишка – нужная я, очень нужная! Им, да и Пашке моему, сынишке. Все-таки именно родители и дети – это семья! И здорово было бы, если бы взрослое «я» повторялось в каждой семье, как когда-то давно, семь раз в детях и внуках.

А у нас – цивилизация! А у нас – эмансипация! А у нас феминистки, а у нас мужчины современные разными бывают… Знаете, чем Париж от мужчин отличается? Париж – он всегда Париж…

Вот и получается, семья – не семь раз моего «я», а чужие дядя и тетя, которые договорились жить под одной крышей, кое-как ведут совместное домашнее хозяйство с помощью электричества и питающихся от него многочисленных приборов и кое-когда проводят друг с другом какое-то свободное время. Симбиоз какой-то, а не семья! То есть, по-научному, полезное сожительство двух организмов. Нет, еще лучше назвать современную семью – «СЕМЬ-БИОЗ», то есть полезное сожительство двух организмов, пытающихся выполнить семь биологических задач!

Так какие же задачи берется решать современный институт симбиозной семьи? Нет, ради шутки, в которой есть доля голой правды, попробуем про-ана-ли-зировать – по-иро-ни-зировать…

Задача номер один, которая толкает многих в объятия семьи, – максимальное удовлетворение основного инстинкта с минимальными затратами сил и времени.

Очень утомительно искать себе партнера. Еще труднее найти постоянного. Нашел – береги – веди в ЗАГС. Чтобы всегда и под боком!

Во-вторых, в наше безумное время, когда все бегают с ускорением и находятся под вечным напряжением, страдают от шума, пыли, перенасыщенных трудовых графиков или всякого отсутствия работы, от излишнего общения или полного одиночества, очень важно, чтобы было с кем поделиться, кому поплакаться, с кем поругаться… Причем желательно, чтобы это средство снятия стрессов было живым существом, а не телевизором.

Вот вам и задача номер два – минимально сократить время на утомительные поиски постоянного партнера для удовлетворения духовных потребностей.