Елена Фердинандовна зависла над коммивояжером:

– Что за лекарства есть?

Ян сдвинул косметику и, как заправский иллюзионист, метал из саквояжа на стол самые дорогие новомодные средства.

– Вот, пожалуйте, ксероформ – для моментального заживления гнойных ран, детских опрелостей, пупочков у младенчиков и трофических язв! Фенацитин – при мигренях и дамских недомоганиях, соматоза – шикарный порошок для аппетиту! У кого дети плохо едят? Дамы, первейшее средство!

– Та их легче убить, чем прокормить, – проворчала Елена.

– Сиролин-Роше – просто магическое действие от кашля, – ворковал, как влюбленный голубь, Ян, – сантал – драгоценное масло для красоты и от сотни ужасных болезней. Мадамы, прошу сюда смотреть – хинин есть. Натурально индийский. Чистейший. Недорого.

– М-м, – Елена хищно сверкнула глазами и отодвинула своей могучей кормой дам от стола, – какие богачества, однако.

– Для мадам Гордеевой будет специальная цена, – поклонился Ян.

– А то! – невозмутимо парировала Гордеева. – Сифон кто тебе в том году вылечил?

Ян и Нюся стали малиновыми.

– Нюся, между прочим, ни при чем была, – так же задумчиво склоняясь над столом, гудела Елена, – значит, три упаковки хинина, санталу пару пузырьков…

Она взяла пробирку и привычным движением тыкнула пальцем в порошок и облизала.

– Не поняла…

Взяла ксероформ и повторила ту же дегустацию. Со стуком выставила на стол собранные склянки:

– Толкай свое фуфло дурам слободским! Они все купят!

Гордеева развернулась и ушла наверх. Женщины встревоженно зашептались. Лёлька оглянулась:

– Кто возьмет что детям – лечить не приду. Сами – мажьтесь, чем хотите.

Ян возмущался:

– Что вы себе позволяете! У меня сертифицированный товар! Все бумаги в порядке! Да у меня лучшие аптеки города берут!

Нюся пыталась его успокоить:

– Янчик, не обижайся, она мишигинер, ты же знаешь. Посмотри, какая я у тебя красавица после «Виши».

Фира знала, что несмотря на паскудный характер, лучше Гордеевой врачей нет. Она отставила выбранную термальную воду…

Через месяц за тем же столом с фужером водки и газеткой расположилась Гордеева. Она удобно откинулась спиной к ореху и, прихлебывая из фужера, зычным голосом огласила:

– Газета «Русское слово» от двадцать седьмого сентября!

«В Одессе обнаружили две «фабрики», подделывавшие дорогие заграничные патентованные медикаменты и минеральные воды. Изделия «фабрик» широко распространились по всем городам России и Сибири. «Фабрики» были обнаружены при содействии специально прибывших в Одессу представителей германских и французских фабрикантов, медикаменты которых подделывались. В Одессе, как выяснилось, фабриковались преимущественно ксероформ, хинин, фенацетин, пирамидон, соматоза, сиролин, сантал, воды «Виши» и «Эмс», а также косметика».

– Внимание! – прокашлялась Елена. – Нюсичка! Для тебя!

«“Лекарства” изготовлялись большей частью из просто подслащенной воды (Елена удостоверилась, что зрителей достаточно и всем хорошо слышно) с примесью… (она понизила голос) толченого кирпича, ромашки и далматского порошка. В состав некоторых подобных медикаментов входили элементы прямо вредные. При обыске найдены десятки тысяч флаконов, этикеток и коробок лучших мировых фирм с фальсифицированными медикаментами. Пока арестовано восемь «фабрикантов» – людей состоятельных, владеющих недвижимыми имуществами. Представителями иностранных фирм предъявлено к подделывателям исков сумму до миллиона рублей»!

– Кому кирпича натереть на французский манер, недорого? Бабы! Налетай! Нюсь, сногсшибательная новинка! А давай просто твоего Янчика кирпичом натолчем?! Наоборот, так сказать? Отличный цвет лица гарантирую!

Ян еще не знал, что у женского населения Молдаванки до сих пор действует средневековый девиз провинции Бретань: «Лучше смерть, чем позор». К сожалению Нюси, ее коварный план отмщения, включавший помимо толченого кирпича более твердые и острые предметы на коже лица и в других местах кавалера, развалился из-за соседок, которые встретили горе-фальсификатора на дальних подступах. Однако потеря постоянного клиента даже пошла ей на пользу: неотмщенная Нюся напоминала взглядом и энергией валькирию, носящуюся над двором в ожидании жертвы. Впрочем, другие – лояльные – клиенты оценили такой накал страстей, и Нюся таки смогла купить себе настоящей термальной воды для лица.

– Это же две большие разницы, – назидательно говорила она, показывая два совершенно одинаковых флакона.

Еще до вселенского заговора масонов, где-то вместе с первой древнейшей профессией родилась ее младшая сестра-погодок – коррупция. Она была вездесущей. По крайней мере так считали газетчики и простые одесситы шестого разряда. Проклятые взяточники – а такие в Городской думе за последние двадцать лет сменились десять раз – снова продали Одессу иностранцам! Шутка ли! Сначала отец города Григорий Маразли подписал договор с Бельгийским акционерным обществом конно-железных дорог на строительство конки, ну а теперь этим хитросделанным бельгийцам отдали переоборудовать ее под электрические трамваи! Контракт на десять миллионов рублей и сроки до 1940 года с правом правления! Вы это видели! Что у нас – паровоз не соберут или коней нет?! – Биндюжники возмущались таким заигрыванием перед Западной Европой.

– А мы бы за эти деньги и завод построили, и электричество добыли, и вообще почему бельгийцы, а не французы, там, не питерские? Вот скажи: – Ты ж работал у них? Вот и газеты пишут: «Налицо просто желание попасть добровольно в лапы бельгийцев. Отдать им монопольные права! Концессионный договор до 1940 года. Без права расторжения!» Нечисто дело тут, ясно.

Дворовые именины плавно перетекали от тостово-застольной фазы в остро-политическую:

– Ты скажи, почему у них забастовок не бывает? Неужто так платют хорошо?

– Ноги слабые, – совершенно серьезно ответил Ванечка. – Вагоновожатые весь день стоят, вечером приходят и падают – до стачки многие просто не успевают доползти.

– Они еще, суки, навоз продают! – подписался в разговор Макар. – На дерьме деньги поднимают! Вот ты бы, Гедаля, додумался сумку своим битюгам под хвост навязать?

– Действительно сволочи, – ухмыльнулся Ваня.

– А лепездричество для здоровья опасное, – звякнул стаканом Сема. – Вань, им же убить можно?

– Легко, – согласился Беззуб. – Как оглоблей, только быстрее. Но зато коней не надо и вагонов много. Можно и стоячих больше шести перевозить. Представляешь, Сема, какие перспективы для твоего карманного гешефта с такой плотностью населения?

Гласные Городской думы сильно сомневались, но в конце концов проголосовали за лепездрический трамвай. Правда, к радости фельетонистов, строить его будут два года и к открытию на Всероссийскую выставку промышленности и сельского хозяйства опоздают на каких-то пару месяцев.