Зеркальце было небольшое, но стоило целого состояния, потому Адрус на секунду ощутил раскаяние. Мало того что он сбежал, подвел всех – Делию, Атрапа, так еще и прихватил зеркало девушки, а ведь цена ему не меньше двух золотых, а то и больше – зеркала на дороге не валяются! Сделать зеркало может только опытный мастер, коих можно пересчитать по пальцам одной руки. Простой люд довольствуется бронзовыми зеркалами, отполированными до блеска. Или же смотрится в кадку с водой.

Впрочем, крестьянину незачем рассматривать себя в отражении. Он же ведь не девица на выданье!

Из сумки, висящей на плече, появились ножницы, бритвенно отточенный нож, кусок мыла, бутылка с водой, а еще – кашица из растения гург, которую используют престарелые кавалеры, чтобы скрыть свою седину. Нужно лишь нанести ее на волосы, и через полчаса уже можно смывать – ни одного седого волоса. Ни одного золотого волоса…

Стричь самого себя было довольно-таки сложно, но не сложнее, чем убить пятерых вооруженных людей голыми руками. Локоны падали на землю, как листья осенью, и через час вместо блондина у задней стенки лавки башмачника стоял жгучий брюнет, отвратительно постриженный, злой, как десять демонов.

Злиться было на что – карьера цирюльника Адрусу явно не грозила. Казалось, деревенского паренька обкорнала подслеповатая бабушка, едва нащупывающая натруженными руками тупые ножницы.

После тренировок на открытом воздухе кожа Адруса была смуглой, так что наводить тон не пришлось. А вот возраст… пришлось навести тени под глазами, нарисовать мешки… и сделаться на десять лет старше. Теперь вряд ли кто-то узнал бы в этом побитом жизнью деревенском парне золотоволосого красавчика, фаворита принцессы!

Адрус достал из котомки капли, которые купил у травника, выбрал в полутьме еще один пузырек, заранее помеченный царапиной на крышке, отлил из обоих в пустую склянку. Добавил порошков из двух пробирок, тщательно взболтал, подождал, затем понюхал, удовлетворенно кивнул. Потом осторожно попробовал на язык, сплюнул – да, вкус правильный.

Их учили определять на вкус множество жидкостей. Вдруг придется предотвратить отравление, опять же – попробовав зелье, можно узнать стадию готовности снадобья. Если осторожно, конечно…

У Адруса тонкий вкус, юноша легко различал десятки различных снадобий, прикоснувшись к ним языком, чем немало удивлял своих преподавателей. Они не знали, что виртуозом в этом деле был не Адрус, а Звереныш, способности которого вернулись к изначальным умениям далеких диких предков, кочевавших некогда по лесам и степям.

Подождав еще минут десять, проследив, чтобы снадобье как следует перемешалось, Адрус осторожно закапал смесь себе в глаза, сжав зубы, ожидая знакомой боли. Глаза тут же начало резать, потекли слезы, казалось, что в глазницы залили раскаленный металл. Адрус сдержался, даже не скрипнув зубами, и через пять секунд боль прошла, прошло ощущение посторонних предметов под веками.

И мир вспыхнул! Тени убежали, испугавшись взгляда Звереныша, – стало светло, как днем!

Действия снадобья хватит на несколько часов, до самого рассвета – это Адрус знал наверняка. А еще он знал, что теперь ему нужно быть очень осторожным, когда войдет в трактир или иное освещенное место. Глаза приобрели невероятную чувствительность к свету – даже звезды, ранее казавшиеся серебряными гвоздиками на темном небесном своде, теперь сияли, будто фонари. Что говорить о луне, которая светила, как солнце!

Аккуратно сложив драгоценные пожитки на место, Звереныш повесил на плечо свою сумку со снадобьями, травами и отправился на «охоту».

Денег почти не было – если не считать двух золотых монет, спрятанных в поясе. На эти деньги долго прожить нельзя, особенно если ты скрываешься от зорких глаз Секретной службы. Как быстро добыть деньги? Только воровством или грабежом. Воровать ночью негде, для этого есть день и базарная площадь, а вот грабеж – это то, что нужно.

Звереныш медленно пошел по улице, прячась в тени домов и стараясь избавиться от ощущения, что виден на безлюдной мостовой, как вша на ладони. Однако он не может быть виден, никак не может. Он, Звереныш, всех видит, а для остальных его фигура теряется в темноте, растворяясь в ней, как муха на фоне темного ночного стекла. Ночь все-таки!

Поравнявшись с отверстием дождевого слива, осмотрелся по сторонам, сунул руку в водосток – сбоку от дыры была сухая площадка, как раз для сумки. Потом вернется – заберет, сейчас она ему только мешает. Зверь должен быть свободен во время охоты, ничто не должно стеснять движений.

Снова осмотрелся, принюхался, раздувая ноздри. Вдалеке послышалась разухабистая песня о красотке, которая не дождалась моряка и во время отсутствия оного творила различные непотребства. Эти самые непотребства были описаны со вкусом, во всех подробностях; у добропорядочной горожанки от такой песни уши бы скрутились в трубочку, а с лица лет десять не сошел бы яркий румянец. Куплеты выводил один, слегка дребезжащий голос, потом к нему присоединились еще голоса – Звереныш насчитал их пять или шесть. Его тонкий слух легко отделял один голос от другого.

У Адруса был музыкальный слух, он легко различал наигрыши и когда-то давно собирался учиться играть на кантуле у соседа Марцала. Но Марцал уже сгнил, убитый налетчиками, и само кантуле осталось где-то в другой жизни – убивать им нельзя, а все, что не служило убийствам, Зверя не интересовало. Впрочем, как и Адруса.

Отошел, спрятался под аркой, с отвращением прижался спиной к холодной стене. Камни, даже если они весь день были на солнцепеке, всегда вытягивали тепло – этому учили в Школе. Нельзя долго лежать на камнях, не положив между телом и скалой какой-нибудь подстилки. И не заметишь, как скала вытянет из тебя тепло и жизнь. Камень не любит человека. Лучше уж лежать на земле, а еще лучше – на дереве.

Шесть человек – здоровенные, вооруженные кинжалами, мечами, у двоих кольчуги. Можно убить, да, но зачем? Будет шум, по следам станет ясно, что действовал один человек. Кто может убить шестерых вояк в одиночку? Будут его искать… Прошли, горланя песни.

Поморщился – его и так ищут! Какая разница, если и узнают, что это он, Адрус, всех убил? Ну да ладно – пусть пока идут. Тем более что с одним небольшим ножичком положить шестерых все-таки сложновато. Можно, да, тем более в темноте, но… случайности бывают всякие. Нужно оружие получше – хороший меч, кинжал, а в идеале – арбалет. Из арбалета Адрус за пятьдесят шагов попадает в крыло бабочки. Талант у него такой. Как и к метанию ножей, кстати. Чувствует, куда попадет нож, – так чувствует, будто тот является продолжением его руки.

Кто бы мог подумать, что домашний мальчишка, которого отец и не выпорол-то ни разу, превратится в совершенный механизм для убийства, такой же совершенный и смертоносный, как арбалет со стальной тетивой, пробивающий навылет стальные доспехи! На беду привезли его в этот город, на беду! На их, горожан, беду!

Мрачные мысли овладели Зверем. Ненависть, злоба, ярость захватили его от пяток до макушки – разве он просил, чтобы его делали рабом?! Разве он хотел, чтобы были убиты односельчане, хорошие, трудолюбивые люди, всего лишь и мечтавшие о том, чтобы растить детей и умереть в своем доме, в глубокой старости, в окружении внуков и правнуков! За что им выпала такая судьба?! За что они погибли?! Нет, кто-то должен за это ответить! И ответит.