И что с того, что таким способом можно вдогонку получить одну из дурных болезней, распространяемых шлюхами? Смотри, что покупаешь! Не гонись за дешевизной, как нищий, копающийся в развалах дурных, подгнивших продуктов портового рынка!

Так говорил Атрап, и Адрус придерживался того же мнения.

Впрочем, своего мнения, честно сказать, по этому поводу у него и не было. Как и опыта общения с продажными женщинами. Если не считать двух, с которыми ему пришлось иметь дело за последние месяцы. Но их вряд ли можно с чистой совестью назвать продажными шлюхами. Хотя… чем отличается работа агента от работы шлюхи? Только перечнем предлагаемых услуг! Агент сделает все, что ему прикажут, – ляжет в постель с «клиентом», обманет, обворует… убьет. Настоящая же шлюха всего лишь поможет расслабиться усталому мужчине, не более того. Так кто тогда хуже?

Над крыльцом неприметного двухэтажного дома висела такая же неприметная вывеска, на которой была изображена красивая девица, сидевшая на коленях разбитного веселого моряка. Вывеска не соответствовала действительности – моряки посещали заведение не очень часто. Какой моряк может себе позволить оставить целый золотой за ночь с девицей? Если только пират, но и они умели считать деньги и предпочитали более дешевые заведения, пусть даже и погрязнее, более шумные и скандальные.

Разбойники моря, когда бывали в «Небесных птичках», вели себя в этом заведении тихо, не привлекая внимания. В противном случае их сюда бы не пустили, а если бы они стали настаивать – снесли бы голову. Заведение вроде как принадлежало одному из портовых заправил, поговаривали, что купцу Истандеру, который на самом деле был чем-то вроде главы организованной шайки, контролирующей поставку зерна и муки через склады порта. Но это только со слов информаторов, на самом деле бордель мог принадлежать кому угодно, даже какому-нибудь чиновнику императора – через цепочку посредников, конечно.

Адрус знал историю этого заведения, опять же от Атрапа, но рассказанное мало его интересовало. Он не собирался задерживаться здесь больше чем на одну-две ночи. Скорее всего останется на одну ночь, днем постарается найти себе новое пристанище. Кое-какие мысли на этот счет у него уже имелись.

Над крыльцом висел тусклый фонарь с красным стеклом, пламя которого мерцало под ночным ветерком, слетевшим с вершин гор. В свете фонаря вывеска оживала, и казалось, что веселый матрос подмигивает Адрусу, ободряя, обещая всяческие радости, ожидающие клиента за толстой, обитой стальными полосами дверью, из которой торчал прут «звонка».

Честно сказать, никакие другие «радости», кроме мягкой постели, теплого одеяла и мясного гуляша Адруса не прельщали. Когда-нибудь – да. Но не сейчас. Не до того.

Впрочем, мысль о том, что он скоро окажется в комнате с молоденькой девушкой, готовой исполнить все его прихоти, не могла Адруса не возбуждать. Ведь, по сути, он был молодым парнем, в котором кипела кровь, а еще – Зверем, для которого размножение стояло на втором месте после убийства и выживания. Природа, ничего не поделаешь.

Прищурился – пламя светильника било в чувствительные из-за снадобья глаза, и пришлось некоторое время привыкать, глядя на фонарь. Потянул за медный прут, отполированный до блеска, – ничего не произошло. Подождал, протянул руку, чтобы повторить, но в двери внезапно открылось окошко, и густой бас негромко спросил:

– Чего надо?

– Хочу увидеть «птичку», – мысленно усмехнувшись, сказал Адрус так, как его научил Атрап. Это было что-то вроде пароля, по которому отсеивали случайных посетителей. Сюда обычно приходили по чьей-то рекомендации, а раз человек рекомендует заведение своему приятелю, должен сказать и пароль. Чужакам не место в приличном заведении. От чужаков много проблем, а проблемы никому не нужны.

– «Птичка» ждет тебя, – более доброжелательно ответил голос, и дверь бесшумно отворилась, пропуская внутрь посетителя, голова которого была укрыта капюшоном.

Привратник, он же вышибала, огромный парень с изборожденным шрамами лицом, внимательно осмотрел вошедшего парня и тут же бесстрастно предложил сдать на хранение меч и кинжал, заявив, что с оружием в этом доме может находится только персонал заведения. Это и правда было так, потому Адрус безропотно отдал свои клинки, оставив лишь метательные ножи, скрытые в потайных карманах куртки, да небольшой нож, который можно было принять за фруктовый. Этот нож привратник благосклонно позволил оставить в сумке, откуда Адрус достал его несколько секунд назад.

После разоружения привратник провел парня в комнату, обставленную с роскошью, достойной дворцовых залов, – дорогая мебель, стены, затянутые шелком, резные столики – все признаки достатка и процветания налицо. Жестом было предложено присесть, и, когда Адрус пристроил худой зад в плюшевом кресле, привратник вышел, сообщив, что сейчас с клиентом займутся.

Сидеть в одиночестве пришлось минут пять – видимо, кто-то решил, что не такой уж и великий человек пришел к ним вечерней порой, а потому может и подождать.

Все пять минут Адруса не оставляло ощущение того, что за ним кто-то наблюдает. Он чувствовал присутствие человека, и, возможно, – не одного. Вероятно, определяли, можно ли иметь с ним дело, опасен ли он, нужно ли сразу спровадить нежелательного клиента прочь от дверей заведения, чтобы не возникло каких-либо проблем.

Мало ли… человек неизвестный – вдруг работницу попортит или вообще устроит погром, необходимо сразу понять, кто есть кто. Рабыни нынче дороги, а уж за юную красотку-ростку вообще требуют несуразные деньги, нужно быть осмотрительными в выборе клиентов.

Через пять минут послышались легкие шаги, и в комнату вошла женщина неопределимого возраста – ей могло быть и сорок, и восемьдесят лет. Умелое использование красок, притираний, магических снадобий и самой магии делают чудеса, если ты знаешь, как всем этим пользоваться. Тогда и возраст не помеха, особенно если соблюдать диету и не предаваться излишествам.

Мадам Альпина Горгоза не предавалась вредным излишествам. Она не одобряла пьянство, наркотики, ненавидела неряшливость, любила чистоту, порядок, музыку, картины, книги о высокой любви, а еще – деньги. Она очень любила деньги. Нет, Горгоза их просто обожала – больше чем своего беспутного сына, вечно встревающего в какие-то истории по причине дурного нрава и пристрастия к вину.

Мадам пристроила его в судебный департамент на должность старшего делопроизводителя, но он не желал развивать карьеру, предпочитая проводить время в компании таких же, как он, беспутных дружков, просаживающих заработанные родителями деньги по сомнительным тавернам и трактирам. Но на сына мадам Альпина Горгоза средств не жалела, хотя иногда, в минуту слабости, жалела, что позволила себе забеременеть тридцать лет назад.

И первыми ее словами, адресованными к Адрусу, были:

– Приветствую, молодой человек! Должна предупредить – ночь с нашей девушкой стоит от одного золотого, не включая стоимость еды и питья. Ты в силах заплатить требуемую сумму? Прошу не обижаться на вопрос – времена смутные, нужно быть очень осторожной с клиентами, особенно такой, как я, – одинокой, бедной женщине! Легко разориться, не предприняв необходимых мер!