Уголовник-химик и сам понимал, что от любой зацепки, указывающей на их местоположение, следует срочно избавляться. Та же полиция уже наверняка срисовала с камер супермаркета физиономии спасшихся пассажиров авто и уже начала поиск. Но ещё хуже, если покушение дело рук Шенски. Тогда по следам дружного тандема уже мчатся хорошо знакомые боевики корпорации, называемые невидимками.

Но от ворчания не удержался, начав курочить своё устройство связи:

– Жаль… Тут у меня столько нужных телефонов накопилось… Не успел сделать резервный список…

Казалось бы, обстановка складывается совсем не радостная, но академик выглядел чуть ли не счастливым:

– Плевать! Потом восстановишь! Главное сейчас – залечь на дно и отпраздновать наш неожиданный отпуск. Хе-хе! А то мне так не хотелось переться в эти чёртовы Гималаи!.. Ха! Но вот доживёшь ли ты до утра без своих сигар?..

Так и продолжая подтрунивать друг над другом, друзья поспешили в только им известное местечко, где надеялись провести несколько дней в безделье и сдавшись в плен Бахусу. Как говорится, нет худа без добра.

Оставшаяся часть ночи не принесла мне покоя или физического отдыха. И не только по причине переживаний за Софийку. Позвонив в госпиталь, узнал, что с ней всё в порядке, трещина ребра – пустяк для такой аварии. Скорей причина недовольства была в том, что никто из свидетелей не заметил номера машины скрывшегося с места событий преступника. Только и дали несколько противоречивые показания о цвете джипа и о его модели.

Полицейские пообещали разыскать по этим скудным данным да плюс ещё просмотреть все ведущиеся в околице записи. Авось где и промелькнёт несущийся джип нужного, тёмно-синего цвета.

Но это у меня просто такое впечатление сложилось о своих переживаниях, которые мешали мне заснуть. На самом деле слишком уж странными мне виделись кошмары, слишком несуразные слышались призывы и слишком часто я переходил со сна в явь и обратно. Словно моё желание немедленной мести наслоилось на мои способности и обязанности метаморфа и породили тем самым некий фильм, доносящийся до сознания из динамиков телевизора. Кто-то за кем-то гонялся, где-то скрежетало нечто и взрывалось, и чей-то настойчивый голос прорывался сквозь эту всю какофонию шумов странными призывами:

– Вызываем корректора! Требуется срочное вмешательство!

Поднявшись в восемь, я, злой и хмурый, стал делать себе двойной кофе, чтобы хоть чуть-чуть прочистить мозги, прогнать вялость и правильно осмыслить химерные видения. По логике получалось, что услышанное не могло прийти ко мне извне, а генерировалось сознанием внутри себя. Это я как бы возомнил себя мстителем-спасителем и сам себя призывал от лица пострадавшей подруги.

«Тогда почему взывающий голос был мужским? – пытался я мысленно сформулировать появляющиеся вопросы. – И почему взрывы никак не соответствовали звукам автомобильного столкновения? С чего такие странные сны? Или это меня пытается одолеть банальная шизофрения? Ну и самое главное: почему на мой внутренний логфэй уже вторые сутки не поступает никакой информации?»

В самом деле, в кошмарных снах чего только не приснится. А вот молчанием моих неведомых осведомителей я озаботился всерьёз. Обычно мне после выполнения казни давали этакий отпуск на недельку-две. Это если всё проходило штатно, укушенная жертва умирала, а его покаяние было дословно доведено средствами массовой информации до обывателя. Штатным считался и тот случай, когда казнённый запирался в себе, не ломался при мучениях и не совершал покаяния.

Но вот когда что-то шло не так, информация о злостных лгунах поступала мне прямо с пылу с жару. Лишь только кто-то из корреспондентов начинал менять, сглаживать суть покаяния или замалчивать отдельные фразы, мне становилось об этом известно. И тотчас напротив нужного имени с адресом его проживания появлялась короткая запись: «Уничтожить!»

Тотчас же указывались многочисленные варианты устранения нечестных представителей «пятой власти», пути подходов и отходов, перечень необходимых для акции средств и оружия. Причём в таких ситуациях моего согласия на казнь не спрашивали. Мне попросту давали приказ, который никак не получалось игнорировать. Я и попытался-то всего раз, так у меня в наказание стали отниматься руки и ноги. Причём с такими болезненными ощущениями, что я не смог удержаться от крика.

Не удивлюсь, если я испытал те же боли, которые испытывают перед смертью непокаявшиеся жертвы моего укуса. Если так, то подобное наказание в самом деле хуже смерти.

С тех пор я только и позволяю себе самостоятельность, что в выборе места, относительного времени и способа умерщвления. Удобнее всего и чище оказалось сворачивать провинившимся корреспондентам шеи, потому что к виду крови я так и не смог толком привыкнуть.

Ждал я подобной информации и сейчас.

Ибо в деле Ромы Грэйхемцена проявились сразу же новые особенности. Ещё вчера утром, в преддверии покаяния, некоторые писаки и телеведущие с особой яростью набросились на биографию миллионера, ворочая, развешивая грязное бельё всей его личной жизни. А сразу после отказа Ромы в чём-то каяться и прозвучавшего заявления о возможном исцелении его ещё больше обгадили в прессе и на телевидении. Не все, конечно, а только четверть особо ярых и скандальных представителей жёлтой прессы. Но уж слишком нагло и вызывающе они себя вели: явно и много привирали. По моему мнению, их следовало резко присмирить в назидание иным.

Увы! Меня не только ни о чём не спрашивали неведомые информаторы, но даже буковкой или циферкой на моём внутреннем экране себя не обозначили. Почему? Их всё устраивало? Или они ждали от меня проявления личной инициативы?

И тут я понял:

«Мне следует часа через два вытащить Грэйхемцена в иное, безопасное место. Подобной миссии тоже ведь ещё ни разу не было. Значит, меня просто оставили в покое, не отвлекая на второстепенные задачи. Но! Опять-таки! Могли бы и по нужному госпиталю дать добавочную информацию. А у меня ничего нет, кроме ранее данного блока рекомендаций. Неужели всё так складно получается и без изменений?»

Получалось, что изменений не предвидится.

В этом я разобрался. Но всё больше меня бесила выборность поступающей информации. Этак получается, что я близких мне людей ни защитить не смогу, ни оградить от новых покушений? Нечестно как-то… И здесь двойной стандарт?.. Или авария всё-таки оказалась чисто случайной и для истории совершенно незначительной?

Всё могло быть. Вряд ли на всё отыщется ответ в ближайшие часы. Как и слишком зацикливаться мне не стоило на данной проблеме. Следовало отправляться «на работу». Доделывать обещанное миллионеру чудо.

Вот я и поспешил, уже минут через десять двигаясь по оживлённому, утреннему городу. Правда, плохое настроение, вчерашние события и ночные кошмары сказывались: паранойю усыпить не удавалось. Поэтому я сделал всё возможное, чтобы сбить со следа возможную слежку. Отправился в иную сторону. Проскочил парочку интересных мест, где можно оторваться от кого угодно. Три раза сменил такси. И лишь через час оказался на окраине, у цели своей зигзагообразной перебежки.