– Ура, суп! – сказал он, радостно улыбаясь. – Вот что, раз уж ты здесь, перекуси, а? Ну, не дури! Столько лет не виделись, а ты сбежишь, как кролик собачий. Поедим, поговорим. Мой шофер тебя отвезет. Кстати, где ты живешь? Как очутилась в наших краях? Я чуть не треснул, когда ты пришла. Р-раз – и здесь! Мы с миссис Стаббз – старые друзья, Бинстед.

– Неужели, сэр Грегори?

– Были знакомы бог знает когда.

– Вот как, сэр Грегори?

– Так где ж ты гостишь, Моди?

– В Бландингском замке.

– Как тебя туда занесло?

– Галли Трипвуд пригласил.

Сэр Грегори сурово надулся.

– Ну и нахал!

– Он очень милый.

– Милый, еще чего! Вошь в человеческом образе. В общем, присаживайся. А я жду не дождусь этой «Амброзии». Взбитые сливки, взбитые белки, сахарная пудра, виноград, кокос, бисквитное тесто, апельсиновое желе. Тает во рту, чтоб мне лопнуть.

При Бинстеде, насторожившем большие уши, нелегко было говорить о прошлом. Когда он подал кофе и ушел, сэр Грегори произнес с чувствительным вздохом:

– Хороший гуляш! Не всякий его приготовит в такой глуши. Тонкая работа. Кстати, старушка, помнишь, я повел тебя обедать в Сохо? Собственно, платила ты, но не в том дело. Какой там был гуляш!

– Помню. Весной.

– Да. Такой это весенний вечер, сумерки всякие, туманы. А мы пошли с ресторан и ели гуляш.

– Ты съел три порции.

– Да и ты не одну. А потом – омлет с вареньем. Вот чем я всегда в тебе восхищался – никаких диет! Ела и ела. Сейчас девицы просто свихнулись на диетах, и, я тебе скажу, это опасней, чем сап, чахотка или там ящур. Тут не захочешь, а вспомнишь мою бывшую невесту. Стройность и спорт – вот ее кумиры. И что же? Где ни пройдет – беда, просто сеятель какой-то.

– Разве ты не женишься на мисс Солт?

– Ни в коем случае. Она как раз прислала мне письмо, гонит ко всем чертям. Очень удачно. Не надо было к ней свататься. Все по оплошности, по глупости…

– Ты ее не любишь?

– Да не дури ты, старушка. Конечно, не люблю. Так, понравилась, стройная такая, но уж любить… Я люблю только тебя.

– О, Табби!

– Могла бы знать, сколько раз говорил!

– Это же было давно.

– Какая разница? Люблю, чтоб мне треснуть. Боролся, заметь. Пытался все забыть, если ты меня понимаешь. Но когда ты пришла, такая же красивая… Все. Как будто стою у бара, смотрю на тебя, ты наливаешь виски, открываешь содовую…

– О, Табби!

– А как ты ела пирог! Не клевала, как эти дуры, входила в самую суть. Ну, тут я себе сказал: «Она, и только она!» Мы с тобой близнецы. Родственные души. Вот так-то, старушка.

– О, Табби!

Сэр Грегори задумчиво пожевал сонную миндалину.

– Ну что ты заладила: «О, Табби»! Хорошо, близнецы, а что толку? Ничего не попишешь, ты замужем.

– Нет.

– Прости, ты забыла. Я совершенно ясно слышал, «миссис Стаббз».

– Да Седрик же умер.

– Сочувствую, сочувствую, – сказал вежливый Табби. – Сегодня – здесь, завтра – там… А кто такой Седрик?

– Мой муж.

Сэр Грегори застыл, другой миндаль повис в воздухе.

– Муж?

– Да.

– Умер?

– Пять лет назад.

От волнения сэр Грегори положил миндаль обратно. Голос его и подбородки дрожали, когда он сказал:

– Нет, давай разберемся. Давай спокойно разберемся. Твой муж умер? Скончался? Приказал долго жить? Так мы же оба свободны!

– Д-да.

– Мы можем сейчас пожениться! Помешает нам что-нибудь?

– Н-нет.

Сэр Грегори схватил ее руку, словно кусок «Амброзии».

– Ну как, старушка? – спросил он.

– О, Табби! – ответила Моди.

Увидев, что дама, с которой ты ехал, куда-то исчезла, почти все мужчины хотя бы зададут несколько вопросов. Но когда Альфред Ваулз почтительно ткнул лорда Эмсворта в бок, тот ничуть не удивился. Что уж удивляться! Если дама исчезла, ничего не поделаешь, а в свое время все объяснится. Поэтому он просто поморгал, проговорил: «Э? А? Что? Славно, славно» – и, мягко чихая, вошел в замок. Галли, проходивший по вестибюлю вместе с Джерри, озабоченно на него посмотрел.

– Что-то ты простудился, Кларенс, – сказал он.

– Что-то вы простудились, лорд Эмсворт, – поддержал его Джерри.

Появился Бидж, взглянул на хозяина и мигом поставил диагноз:

– Вы простудились, милорд.

Лорд Эмсворт, опустившийся тем временем в кресло, чихал, не отвечая, и они посмотрели друг на друга.

– При простуде, – сказал Галли, – надо пропарить ноги и положить лук в носки.

– Я бы посоветовал уксусный чай и сахар в керосине, – прибавил Джерри.

– Разрешите, мистер Галахад, – сказал Бидж. – Сегодня утром я прочитал в газете о новом американском средстве. Изготовляется оно из злаков. Содержит шестьдесят два процента нитроглутина. Насколько я понял, одна столовая ложка равна по питательности бифштексу. Очень полезно.

– Вот что, – вмешался Джерри, – может, я сбегаю на станцию?

– Прекрасная мысль. К Булстроду. Сейчас там закрыто, но вы постучитесь, он спустится. Куда ты, Кларенс? – строго спросил Галли, поскольку больной пошел за Джерри.

– Надо бы взглянуть на нее.

Галли и Бидж переглянулись. «Ни слова!» – говорил взгляд Галли; «Конечно, сэр», – говорил взгляд Биджа.

– Ты с ума сошел, – сказал Галли вслух. – Хочешь свалиться с пневмонией? Иди ложись. Бидж принесет тебе поесть. Принесете, Бидж?

– Конечно, мистер Галахад.

– И ни слова леди Констанс! При простуде надо избегать женской заботы.

– Миледи вышла, сэр. Она отправилась к викарию, на еженедельное собрание литературного общества.

– Очень хорошо. Безопасней будет. Ну, Кларенс, хоп!

– А как же Императрица?

– В каком смысле?

– Я бы хотел посмотреть, как она там.

Галли и Бидж снова обменялись многозначительными взглядами.

– Не беспокойся. Я к ней заходил, все в порядке. Глаза блестят, цвет лица – прекрасный. Иди-ка ложись.

Через некоторое время девятый граф лежал в постели с грелкой. Бидж принес ему еду и на всякий случай два-три детектива. Уезжая в Америку, младший сын лорда Эмсворта оставил дворецкому свое богатейшее собрание всяких «Дел», и тот охотно давал их почитать.