Второе отделение с присоединившейся к нему огневой группой первого молниеносно развернулось в линию и связало корейцев огнем. Далее последовал банальный удар во фланг. Оставшиеся две группы первого отделения во главе с Ковальски, под командованием присоединившегося к данной группе Крастера, элементарно продвинулись вперёд и влево и охватили связанных фронтальной перестрелкой корейцев с фланга и тыла. Обнаружив морпехов за своей спиной, последние к тому времени остававшиеся на ногах коммунисты наконец перешли к бегству, однако момент был давно упущен, и охватившие их огневые группы перестреляли бегущих красных, как куропаток.

Благодаря подавляющей численности, огневой мощи, выучке и средствам индивидуальной бронезащиты морских пехотинцев, стычка обошлась без потерь. Пара морских пехотинцев получила пули в бронежилеты. Хосе Рамирес, командир огневой группы из первого отделения, на диво удачно поймал шлемом очередь из ППШ – северокорейский солдат на последних уже секундах своей жизни удивительно точно по нему отстрелялся. Пули сбили каску, отрубили мочку левого уха и нагнали на пуэрториканца страху. К бросившему карабин и привалившемуся к дереву капралу тут же устремился взводный санитар.

Как рассудил Крастер, осматривая трупы, большего красным при таком неравенстве сил было добиться сложно, даже несмотря на их агрессивность, боевой дух и определенно неплохую выучку. Принижать северокорейцев даже мысленно Крастер теперь считал ниже своего достоинства, вместе с ними подобное отношение унижало и их победителей.

Пока отделения двигались дальше, растягиваясь вдоль опушки на перевале, появилось время осмотреть трупы противника. В предыдущих вариантах событий до этого как-то не дошло.

Все восемь убитых немногим отличались друг от друга, так же оставаясь очень похожими на своих потомков из XXI века. Невысокого роста мужчины примерно от двадцати до тридцати пяти лет, с мозолистыми руками и внешностью типичных таких пашущих на буйволах северокорейских крестьян, одетых в изрядно уже поношенное советское военное обмундирование времен Второй мировой войны. Имущество мертвецов находилось в советских же вещевых мешках и освобождённых от противогазов противогазных сумках.

Вооружение коммунистов состояло из пистолетов-пулеметов ППШ с секторными и дисковыми магазинами и мельком виденной Крастером в прошлой жизни японской «Арисаки»[38] с оптическим прицелом. У снайпера и командира отделения – сержанта с широкими галунами на погонах – на поясах висели пистолетные кобуры.

ТТ снайпера Крастера не интересовал, а вот от одного только взгляда на кобуру сержанта он сразу же сделал стойку. Обмануться глазу было весьма сложно, в издалека узнаваемой американской общеармейской кобуре сержанта действительно лежал трофейный «Кольт» М1911А1 1942 года выпуска. Кроме того, с шеи убитого Крастер снял видавший всякие виды японский полевой бинокль, и с пояса – три ручные гранаты: хорошо им узнаваемую Ф-1 и парочку неизвестного типа в виде металлического бочонка с торчащим из крышки взрывателем. Гранаты пришлись весьма кстати, они немедленно очутились в подсумках.

Кобуру с «Кольтом», подсумок с магазинами и найденную в вещмешке убитого вместе с двумя банками SPAM[39] начатую пачку с патронами Крастер без колебаний вручил взводному сержанту. О’Нил в это время, облизывая губы, масляными глазками рассматривал снайперскую «Арисаку».

– Ганни, примите вот ствол в подарок. Ваш пистолет в нашем времени остался, однако надеюсь, что этот «Кольт» послужит не хуже.

О’Нил подарка не ожидал и откровенно растаял:

– Спасибо… сэр.

Крастер пожал ему руку и похлопал по плечу.

– Пользуйтесь, ганни. От чистого сердца.

– Благодарю вас, сэр! Я думаю, что мне пригодится!

– Без всяких на то сомнений, Рок.

Крастер улыбнулся и развернулся к морпехам из оставшейся с ними огневой группы капрала Мура, тоже обшаривающим трупы.

– Капрал Мур, собрать все оружие, патроны, документы и пригодное к использованию имущество. Барахло вынесете к опушке, кинете в тылу взвода под какой-нибудь ориентир, потом доложите взводному сержанту или мне. Собранные с убитых ручные гранаты оставьте себе, сержант Келли распределит. Мы с взводным сержантом – по своему плану.

– Есть, сэр!

– Вот и хорошо, выполняйте. Пойдемте, ганни. Эти корейцы тут не одни.

* * *

Уничтожение красного патруля прошло на редкость удачным образом, взвод обошелся без потерь. Даже неудачник (или везунчик, как посмотреть) Рамирес, после того как ему зашили ухо и привели в себя, молча ушел к своим. Выглядел он при этом в своем окровавленном обмундировании весьма забавно, набекрень взгромоздив на голову побитую пулями каску.

Служивший для капрала примером взводный сержант тем временем нянчил в руках трофейную «Арисаку», как хороший отец своего первенца. О’Нил твердо вознамерился проверить винтовку в деле, и Крастер не видел причин, почему бы не дать ему такую возможность.

По данным наблюдения, краснокорейский взвод все так же занимал оборону по опушке рощи. Вели себя северные корейцы при этом уже достаточно осторожно, что тем не менее при огромном количестве оптических приборов у морских пехотинцев Крастера и профессиональной организации наблюдения им нисколько не помогло. Крастера в этой ситуации больше интересовало обратное, насколько сами морпехи оказались скрыты от наблюдения противника. Хотя красные и не стреляли, в не обнаружение ими хотя бы некоторых излишне вылезших на опушку стрелков немного не верилось.

Очередной созревший план уничтожения северокорейского подразделения на данном рубеже не блистал новизной, полностью повторяя замысел предыдущей жизни и положения полевых наставлений, и состоял из:

• Отвлечение обороняющихся корейцев огнем и угрозой атаки с фронта.

• Выдвижение вперед третьего отделения с охватом противника с фланга и тыла. В этот раз штурмовым отделением было выбрано подразделение Мюллера.

• Выдвижение на помощь штурмовой группе основных сил взвода и окончательное уничтожение связанного ближним боем обороняющегося врага.

Ничего нового, всё по схемам действий из профильной литературы. Некоторым отклонением от типичной схемы было только выделение расчетов M27IAR в пулеметно-марксманскую группу О’Нила. В этот раз стрелков выделило уже второе отделение, атаковать должен был Мюллер.

Марксманская группа была чистой импровизацией самого Крастера, однако даже ей можно было найти аналогии. Впрочем, даже коли бы Крастер оказался первооткрывателем, от данного замысла он бы всё равно не отказался. Истина, что лучше всего стреляют те люди, по кому ответного огня не ведут, была в свое время заучена им намертво.