Г.Ивашенцов

О Южной Корее и не только. Размышления Посла России

Посвящается Ирине Юрьевне Ивашенцовой

Мир традиционно знал Корею как страну утренней свежести. Страну удивительно живописную, населенную доброжелательными людьми, поклоняющимися природе и хранящими традиции древней культуры. Нынешнюю же Южную Корею называют «азиатским тигром». Корейская пружина, находившаяся под многолетним прессом – сначала изоляции от внешнего мира, а потом иностранной оккупации, распрямилась. Нищая и разоренная войной в начале 1950-х г.г., Республика Корея в течение жизни одного поколения превратилась в высокоразвитое процветающее государство

Чрезвычайный и Полномочный Посол России Г.А.Ивашенцов проработал в Южной Корее более четырех лет и проникся духом этой страны. Его книга – не традиционные воспоминания дипломата, хотя в ней автор говорит и о себе, о своей учебе, о проблемах, стоящих перед нашей страной. Но прежде всего это рассказ русского человека о его личном видении Республики Корея – близкой дальневосточной соседки России, с которой нашему государству решать немало общих задач.

За надолбами 38-ой параллели

«Ну и как ты там – за надолбами 38-ой параллели? – поинтересовался у меня давний приятель, когда я приехал в Москву в первый раз в отпуск из Сеула.

В шутливом вопросе отчетливо отразилось то, как воспринимали обстановку в Корее мы, советские студенты МГИМО шестидесятых годов. По 38-ой параллели после Корейской войны 1950-1953г.г. прошла демаркационная линия между двумя противостоящими корейскими государствами. С одной стороны этой линии мы видели Корейскую Народно-Демократическую Республику, где братский корейский народ под руководством Трудовой Партии Кореи и ее вождя товарища Ким Ир Сена успешно строил социализм при всесторонней помощи Советского Союза. С другой – была закрытая для нас Южная Корея, народ которой прозябал в нищете и бесправии под гнетом марионеточной клики сначала Ли Сын Мана, а затем Пак Чжон Хи, опиравшихся на штыки американских империалистов.

Возвращаясь сегодня, через пятьдесят после окончания института, к тогдашним советским оценкам положения в Корее, следует признать, что во многом они были верны. К концу 1960-х г.г. КНДР действительно смогла добиться немалых успехов в хозяйственном и социальном строительстве, восстановила разрушенную войной промышленность и серьезно опережала Юг по темпам экономического развития. Если же брать Южную Корею, то ни один историк – южнокорейский, американский или российский, не будет в наши дни оспаривать то, что режим Ли Сын Мана был диктаторским, коррумпированным и проамериканским, что к моменту его отставки Южная Корея по ВНП на душу населения уступала тогдашним Папуа – Новой Гвинее и Нигерии, что голод тогда был обычным явлением в деревне, а электричество в городах подавалось с перерывами, что после прихода к власти в 1961г. в результате военного переворота генерала Пак Чжон Хи в мирное время выносились смертные приговоры по политическим статьям, были запрещены любые собрания и осуществлялся тотальный контроль над средствами массовой информации.

В 2005 г. я приехал в совершенно другую страну. Страну с развитым гражданским обществом, страну «корейского экономического чуда», страну, чье кино и чьи спортивные достижения получили мировое признание. Однако 38-ая параллель продолжала оставаться линией раздела Кореи, на которой не просто громоздились противотанковые надолбы, а стояли нацеленные друг против друга две мощнейшие военные группировки, оснащенные самым современным вооружением и боевой техникой. Ядерные и ракетные испытания, проведенные КНДР, еще более обострили обстановку.

В своей книжке я не буду касаться положения дел в Северной Корее, разбирать, что у тамошнего руководства вышло не так и почему. Думаю, что об этом лучше напишут те, кому довелось работать в Пхеньяне. Расскажу о своем личном видении Кореи Южной, где я прослужил Послом России четыре с лишним года – с 2005 по 2009 год. О том, что из южнокорейского опыта могла бы использовать наша страна в нынешнее непростое время, о людях, с которыми мне выпало встретиться в Сеуле, о своем понимании российско-южнокорейских отношений и в целом внешней политики современной России. Надеюсь, что кому-то этот мой рассказ будет интересен, а, может быть, и полезен.

I.Немного о себе и личном опыте

Моя жизнь связана с дипломатической службой более полувека – с тех пор, как летом 1962 года я стал студентом Московского Государственного Института Международных Отношений МИД СССР. Думаю, поэтому, что имею право высказать свое мнение об этой службе, о том, как она работает, как готовит свои кадры, и как ими распоряжается.

Моя семья никакого отношения к дипломатии не имела. Мужчины рода Ивашенцовых, вышедшего из вологодских и костромских земель в ХVI веке, служили обычно по военной линии. Есть документальные свидетельства того, что мои давние предки участвовали в Семилетней войне 1756-65 г.г., в Отечественной войне 1812 г., в Крымской войне 1854-55 г.г., в русско-японской войне 1904-1905 г.г. и во многих других войнах, оставивших свой след в истории России.

Во второй половине Х1Х века они сменили военный мундир на гражданскую одежду, хотя традиционная любовь к оружию в семье еще продолжительное время сохранялась. Имя моего прадеда А.П.Ивашенцова упомянуто в изданной несколько лет назад книге «Сто великих русских охотников». Он разработал несколько моделей охотничьих ружей, которые производились на Тульском и Ижевском заводах вплоть до конца 1930-х г.г., а его книги об охоте и охотничьем оружии до сих пор переиздаются и пользуются хорошим спросом. Мой дед Г.А.Ивашенцов был врачом, а отец А.Г.Ивашенцов –геологом. Каждый из них на своем поприще многое сделал для Родины.

Я с детства с удовольствием учил иностранные языки: немецкий – в школе и английский – с частным преподавателем: бабушка – мать отца, которая говорила по-немецки, по-французски и по-английски, считала, что владение иностранным языком – принадлежность каждого культурного человека независимо от его профессии. Родители-геологи, конечно, хотели, чтобы я пошел по их стопам. Меня с детства брали в геологические экспедиции, а после девятого класса отправили работать в экспедицию уже в самостоятельном качестве. Но я пошел поступать в МГИМО и поступил сразу – без какой-либо поддержки извне или изнутри. Скажу, что моя мать поинтересовалась, где расположен этот институт, только после того, как я в него поступил – она хотела лично увидеть мое имя в вывешенных при входе списках принятых.

Учеба в МГИМО. «Восточники» и «западники».

Нас в МГИМО учили хорошо. Учили опытные и знающие преподаватели, которых я с почтением вспоминаю до сих пор. Меня определили в языковую группу хинди, и я был этому искренне рад. Индия была тогда крайне популярна в