— Врешь.

— Зачем мне врать?

— А это выясним, — сообщил он. — Ты сразу запоминаешь, кто здесь кто. По глазам вижу. Да и я тебя заприметил. Сразу. Ты не такой, как все. И не тот, за кого себя выдаешь.

— Я Улучшатель, — пояснил я. — Потому немножко другой, хотя и не совсем, но как бы другой, хотя в чем-то и не другой, а почти свой в доску, но до первого же сучка в той самой доске, что не совсем такая, как другие, особенно если из сосны или дуба, а я вот из ясеня, а то и вовсе из березы трепетно-листной…

Он кивнул:

— Складная речь. Еще одно доказательство. Не понял? Ты выдаешь себя каждым словом. Надо быть совсем уж глухими, чтобы не понять…

— Глерд? — спросил я.

— Вот-вот, — сказал он. — Простолюдины либо мычат, либо отвечают в двух словах. Больше связать неспособны.

Его губы растянулись в хищной усмешке, дескать, он не глухой, умеет не только слышать, но и слушать.

— Господин? — спросил я уже тревожно.

— Иди, — разрешил он. — Я тобой займусь попозже.

Последний мешок я понес сам, нужно еще и в подвал заглянуть, а потом заняться наконец-то прялкой, время подходит. Я видел их у одного из наших косплеистов, у того их три штуки, бахвалится, что в краеведческом тоже три, а когда выстругает четвертую и покрасит старящим лаком, то и вовсе обгонит.

Для начала можно сделать самую простейшую, цельную в виде лопатки, потом усовершенствую до составной, а затем уже перейду к так называемой самопрялке, хотя, конечно, сама не прядет, но прибавится колесо, одной рукой можно крутить, а другой подавать волокна к острому концу веретена. Скорость прядения на самопрялке втрое быстрее, чем на прялке-донце, так что экономический эффект будет заметен сразу…

Ну а рогульку добавлю потом, это чтоб не прерывать прядение на намотку. Про педаль для вращения колеса молчу, это в далеком будущем, нельзя уж так себя показывать, а про многоверетенную, которую изобрел Леонардо Да Винчи, и думать не буду.

На обдумывание проблемы я взял еще три дня, первый день слонялся по тем местам дворца, куда позволено, это не так уж и много, однако курочка по зернышку клюет. Я говорил со всеми, шутил, хвалил мужчин и говорил любезности женщинам, помогал во дворе, и картина мира вырисовывалась все яснее.

Мир этот все же подобен нашему, хотя и отстал по развитию, хотя кое в чем и обогнал, я имею в виду магию. Она достаточно развита, колдовству обучены многие, но колдовство, как я понял, расходуется быстро, а восстанавливается медленно.

Еще в этом мире существуют призраки. Не все люди исчезают после смерти. Некоторые остаются, но им не просто проявиться. Нужно либо вызывать, либо у них должно быть нечто, заставляющее остаться.

Как уже понятно, кроме дворца с его магией и огромного города Санпринг, столицы королевства Нижние Долины, существуют еще города, села и деревни. В лесах и деревнях обитают достаточно сильные колдуны, по дорогам скитаются маги, скрывающие свою мощь.

Магия сокрушающе сильна в моменты, когда на небе три солнца или все три луны выстраиваются как-то по-особому. Тогда и колдуны черпают обеими горстями, и мир может поменяться в тех местах, которые, как говорят в народе, «зацепит».

На все мои расспросы, сперва осторожные, а потом уже и напористые, никто так и не ответил точно, что же означает «зацепит», понял только, что зацепить может как землю, деревья, озеро, так и живое, в том числе и человека.

Вообще, на эту тему говорить избегают, очень уж что-то в ней опасное, как будто даже само упоминание принесет вред.

Вечером, когда все улеглись, я дождался, когда заснут, тихонько поднялся и на цыпочках пересек людскую, поднялся по лестнице, а из распахнутых дверей навстречу уже свободно и вольно идет свежий ночной воздух, настоянный на пряных запахах королевского розария.

Середина двора залита лунным светом, постройки в густой тени, везде мертво, только через щели кузницы видно багровое зарево, словно там остались горящие уголья в горне.

Похоже, и ночью там продолжается работа, хотя кузнец и его подручные давно спят. Я пошел на цыпочках в ту сторону, вздрогнул.

Из тени между кузницей и оружейной вышел человек, двигается нарочито медленно, чтобы я не дал деру, махнул мне рукой и снова вдвинулся в черноту.

Зажав страх в кулак, я потихоньку пошел за ним следом. Незнакомец откинул капюшон, я вздохнул с неимоверным облегчением:

— Фицрой… а меня тут пугали Ночными Всадниками…

Он хохотнул, заговорил быстро и азартно, живо поблескивая хитрыми глазами:

— Ты как, осваиваешься? Слушай, среди местных глердов есть любители древних монет?.. У меня они есть! И знаю, где еще добыть!..

— Фицрой, — повторил я, — прости, но я еще не добрался до мага, чтобы показать ему твой зуб…

Он хохотнул.

— Мои на месте. Сунь палец! Ну сунь, чего боишься?

— Зуб дракона, — поправился я поспешно.

Он отмахнулся.

— Да понял я, понял, ты чего такой занудный?.. Что насчет монет?

— Могу попробовать, — ответил я, — но ничего не обещаю. Я пока среди дворни…

— Это ненадолго, — сказал он уверенно. — Улучшателя там не оставят. Держи!

Он высыпал в мои протянутые ладони горсть монет. Я уже успел повидать местные, сразу вижу отличие: в большинстве квадратные, что указывает на древность, есть даже с дырочкой посредине, это чтоб носить на шнурке, были и такие дикие времена, когда не знали карманов, хотя не такие уж и дикие, многие и сейчас все еще носят монеты в мешочках, подвязанных к поясу.

Я полюбовался на вздыбленных коней, рыкающих львов и всевозможные короны, королевства рассыпались в пыль, а монеты все еще ходят в народе.

— Здорово, — сказал я, — жаль, хождения не имеют…

— Некоторые имеют, — ответил он небрежно. — Вот та вообще из золота.

Я охнул.

— И ты мне ее доверяешь?

Он взглянул в изумлении.

— А что такого? Всего лишь металл. Хоть и драгоценный. Но дружба куда дороже.

— Прости, — сказал я посрамленно. — Завтра же покажу… постараюсь показать глердам. А ты как вообще-то здесь?

Он усмехнулся, зубы в темноте блеснули, как две короткие молнии.

— Да тут не такая уж и охрана. А возможностей больше. Ладно, иди обратно, я же понимаю, топал к своей самочке… Ха-ха! Исчезаю. Мне тоже есть куда заскочить. Тут неподалеку та-а-а-акой трактир… Что вино, что девки, что сама хозяйка…

Он вдвинулся в тень и пропал в ней, словно растворился. Я не стал проверять, в самом ли деле ушел сквозь каменную стену, потихоньку вернулся в людскую, зажимая монеты в кулаке.

На другой день Карнар время от времени заходил и смотрел, как я неумело строгаю деревяшку.