себе. Лахджа не видела Ахвенома около года, и за этот год он вымахал еще сильнее. Он все еще подросток… сколько ему, пятнадцать? Нет, уже почти шестнадцать… Подросток еще. А выглядит, как взрослый мужик. Локти и колени давно не торчат, здорово раздался в плечах, крылья отрастил здоровенные.

Все еще совсем молодой, да, тинейджер, но он выше Лахджи!

А год назад был ниже…

— Ты что, паразит, всю свою деревню объел, и теперь они жаждут твоей крови?

Ахвеном нервно рассмеялся.

— Нет, госпожа, но это дело личное. Можно, я войду? Мне нужно только разрешение.

— Ты ж не вампир, — хмыкнула Лахджа.

— Да у вас тут печати! — почти рявкнул Ахвеном, потрясая обожженной рукой.

— Ой, правда, что ли? — ужаснулась Лахджа. — Как это они появились, я и не заметила!

Ахвеном поджал губы. На мгновение его взгляд стал бешеным, но потом он принудил себя к смирению.

— Госпожа, прошу тебя, ПОЖАЛУЙСТА, впусти меня, — скрипнул зубами он. — Я все объясню, но давай внутри.

— Ладно, что ж я сделаю, проходи, — вальяжно сказала Лахджа.

Разрешение живущего в доме сняло перед Ахвеномом печати, и он перемахнул изгородь, как смазанное пятно. Только что был снаружи — и сразу внутри.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил он. — Прекрасные розы, госпожа.

— Я еще могу передумать, — сказала Лахджа. — Рассказывай, что там у тебя. Если ты кого-то убил — я не стану тебя покрывать.

— Я нет… я никого не убивал, — как бы смущенно взъерошил роскошную шевелюру Ахвеном.

Парень-то вырос в настоящего красавца. От девчонок, наверное, уже отбоя нет.

Кхм!

Не подслушивай. Играй себе там в манору.

Да что-то поднадоело уже. Я сейчас домой вернусь.

Может, в этом и проблема Ахвенома? Чью-нибудь доченьку совратил, а то и жену… ну какие еще могут быть проблемы у вчерашнего мальчишки? Фархерримы в этом отношении довольно суровы.

— Рассказывай, — велела Лахджа, сверля его Взглядом. — Все рассказывай, и без вранья.

Ахвеном набрал воздуха в грудь и принялся излагать свою историю. Честно, без утайки. Он понимал, что Лахджа все равно скоро узнает, так что ничего не скрывал.

Оказалось, что он украл Ме.

Вообще, Ме невозможно украсть. Ни забрать силой, ни угрозами. Если ты не хочешь отдавать вот эту свою Сущность, то она тебя и не покинет, даже если тебе нож к горлу приставят.

Однако есть один заковыристый обходной путь. Ахвеном очень долго увивался, а потом ублажал одну из апостолов — Ао, прозванную Чародейкой.

Он добивался ее лет с четырнадцати. Ходил кругами, ухаживал, дарил цветы, осыпал комплиментами.

У него не было ничего ценного, он был юн… даже слишком юн. Беден, как церковная крыса, зато хорош собой… и очень настойчив.

А еще искусен. Ахвеном оказался на редкость искусен.

— Я не хочу знать, — перебила Лахджа.

— А зря, — одарил ее обжигающим взглядом Ахвеном.

— Так, я его сейчас выкину отсюда, — встал в дверях вернувшийся Майно.

— Ахвеном, ты ребенок, — устало произнесла Лахджа.

— Мне почти шестнадцать, госпожа.

— Прекрати. Просто рассказывай, что было дальше. Я так понимаю, ты каким-то образом…

— Да, я знал, что Ао… отличалась от других.

Всего апостолов двенадцать. Тринадцать, если считать Лахджу. Они отличаются от обычных фархерримов тем, что понравились Матери Демонов какими-то качествами и были особо одарены. У всех у них есть мощные Ме — по-настоящему мощные. У каждого — либо одно сверхмощное, либо два более слабых, зато дополняющих друг друга.

Но есть одно исключение — Ао, Чародейка. Самая молодая среди апостолов… да и вообще среди фархерримов первого поколения. Она сама была подростком, когда ее обратили — просто рано созрела и приврала насчет возраста… долгая и не имеющая отношения к делу история.

Из-за ее смелости и решительности Матерь Демонов обратила на нее внимание, выделила, предложила выбрать количество Ме. Но в отличие от остальных апостолов, Ао попросила не одно или два.

Она попросила как можно больше. Она попросила сто.

— Ну и дура, — цокнула языком Лахджа.

Да, Ао получила просимое. Сто Ме. У нее их целых сто. Но их общая мощность примерно равна двум главным Ме Лахджи.

Целая гора мелочи.

Нет, Ао очень могущественная, просто вместо одной ультимативной силы у нее множество пустяковых фокусов. Ее сначала хотели прозвать именно Фокусницей, особенно когда узнали, что ее сырье было бродячей циркачкой. Но в итоге прилипло все-таки Чародейка, потому что Ао искусно комбинирует свои трюки и ничем не уступает другим апостолам.

— Ладно, я поняла, беру свои слова назад, — пожала плечами Лахджа.

— Незачем, госпожа, — хитро улыбнулся Ахвеном, подсаживаясь чуть ближе. — Слушай дальше.

Лахджа слегка отсела. Майно уже с трудом сдерживался — особенно после того, как Ахвеном самодовольно рассказал, что в итоге добился своего. Было сложно, было непросто, но он сумел втереться в доверие. Тем более, что Ао пару лет назад скоропостижно овдовела и хотя поначалу никого к себе не подпускала, но со временем природа взяла свое. Женщина начала изнывать, и Ахвеном дал ей то, чего она хотела.

У него оказался талант. В пятнадцать лет он уже был ничем не хуже взрослых самцов. Даже Растлителя, возможно. И уж тем более он получше любого смертного… но это неважно, неважно, неважно.

Ахвеном с опаской покосился на Дегатти и на всякий случай умильно ему улыбнулся. Колдун сверлил его взглядом, а прямо сейчас ссора с ним Ахвеному не на руку. Совершенно не на руку.

Особенно сейчас, когда ему нужна любая помощь, а с союзниками негусто…

В общем, Ао втюрилась в своего юного любовника. Они стали очень близки, и она со временем начала ему доверять. И он, в общем-то, и не хотел поначалу ничего такого, он просто искал себе покровителя, да к тому же Ао хороша собой… не так, конечно, как госпожа Отшельница… ну это так, к слову… в общем, Ахвенома устраивало быть любовником Ао, он надеялся со временем стать и супругом… но потом случилось то, что случилось.

Они просто перепили. Зелье бушуков, эта дрянь туманит разум даже высшим демонам. Наружу лезут все тайные помыслы, начинаешь говорить и делать такое, что не сказал и не сделал бы на трезвую голову. Ао выпила больше, она очень расслабилась, Ахвеном ее как следует ублажил… ладно, ладно, без подробностей. В общем, у них случился очень искренний и сентиментальный разговор, в конце которого Ао широким жестом предложила просить у нее чего душе угодно.

— И ты выпросил у нее Ме, — закончила Лахджа, глядя на Ахвенома со смешанными чувствами. — Какое?

— Не одно, — отвел взгляд Ахвеном.

— Что, два?!

— М-м-м…

— Три?!

— Э-э-э…

— Сколько?!

— Десять.

— ДЕСЯТЬ