чаще. Русская эмиграция становилась — иной: генералы старели, терялись в непривычном мире, растрачивали остатки авторитетов. Всё большее влияние обретали те, кто покинул Россию в юности, — те, на ком держалась Белая Армия, — штабс-капитанство, как именовали газеты это поколение. Они были — романтичны, а монархизм оставался самой романтичной доктриной — из всего политического спектра (наряду с большевизмом, разумеется). И этим поколением вполне мог быть востребован молодой вождь Императорской крови.

К этому времени Наталия Брасова снова ощущала, как дрожит под ногами финансовая почва. При всём своём несомненном уме и силе характера, она совершенно не могла — одного: жить по средствам. После переезда во Францию Брасова снова написала в Копенгаген Императрице Марии Фёдоровне: просила не оставить внука, если средства к существованию иссякнут. Императрица-бабушка не ответила, как обычно. Но, когда она умерла, — в 1928 году, — выяснилось: её состояние по завещанию разделено на три части: поровну между семьями дочерей и сыном Михаила. И Георгий Брасов неожиданно получил довольно значительное наследство — 200 000 франков.

Георгий был отличным спортсменом, и особенно был пристрастен к технике. Это он тоже унаследовал от отца, великого автомобилиста. Когда речь шла об автомобилях — юный князь-изгнанник действительно горько жалел, что не унаследовал почти ничего от громадного отцовского состояния. Но до 1928 года — и мечтать не стоило об автомобиле. Георгий Брасов удовлетворился тем, что ещё в Англии, подростком, он хорошо освоил мотоцикл Norton.

В июле 1931-го граф Брасов сдал успешно первую свою сессию в университете Сорбонны. И мать — решила вознаградить Георгия. Тем более — близилось его совершеннолетие (по законам Российской Империи — двадцать один год). Осуществилась самая отчаянная мечта Георгия: мать купила для него — спортивный автомобиль, крайслер последней модели

В то время корпорация Chrysler была ещё совсем молода. Ей шёл только шестой год. Но именно в те годы она уже вырвалась на первые места мирового рынка. За два года до того победа на ралли в Бельгии сделала Крайслер, пожалуй, самым модным авто в Европе.

Новейший Крайслер Георгия Брасова был принадлежал или к сериям 66 и 70 (их выпуск начался год назад), или — скорее всего, — был новостью 31 года: из серии CD или CM. Эти модели обладали достоинствами, которые другие кампании ещё не освоили (Крайслер хорошо хранил свои секреты): двигатель был закреплён на прочных каучуковых опорах, и кузов таким образом предохранялся от вибраций (Floating Power); ещё — сменные масляные фильтры; карбюраторы с нисходящим потоком воздуха; и — изогнутое цельное ветровое стекло.

На новом автомобиле Георгий решил двинуться в путешествие — на юг, из Парижа в Канны. С ним в дорогу отправился друг — девятнадцатилетний Эдгар Монканаар из Нидерландов.

21 июля Георгий Брасов позвонил матери с дороги, заверил, что всё в порядке: он скоро будет уже в Бургундии.

Через три часа — новый звонок: офицер дорожной полиции из города Оксерр, (Auxerre), — сообщил: произошла авария. Георгий Брасов находится в местном госпитале, и состояние его крайне тяжёлое. Наталья Брасова немедленно отправилась в Оксерр.

Как установило следствие — всё было просто: автомобиль занесло на повороте шоссе. И крайслер на большой скорости врезался в дерево. За рулём был Эдгар Монканаар, он погиб на месте.

Произошло это утром, около бургундского города Сэнс (Sens), департамент Ионн, примерно в 120 километрах к юго-западу от Парижа.

Георгий Брасов без сознания был доставлен в госпиталь города Оксерр, столицы департамента Ионн. У него были сломаны бёдра, и, видимо, скрытые переломы были — по всему телу. Надежды почти не было.

Утром 22 июля 1931 года последний из мужского потомства Императора Александра III, сын последнего почти что Императора России скончался, не приходя в сознание. Оставалось ровно две недели — до его дня рождения.

Мемуаристы сообщают: Наталия Брасова не рыдала, по крайней мере — этого никто не видел. Она молча сидела у постели сына, и после его смерти, также молча вернулась в Париж.

Была ли эта смерть случайностью? В свое время живший в пермской ссылке Михаил Александрович Романов беспокоил большевистских вождей несомненно больше, чем Николай II. Некоторые члены эмигрантской колонии в Париже стали упоминать князя Георгия в качестве истинного Наследника Императорского Трона. Подобные спецоперации НКВД за рубежом были нередки в 30-е годы. В первых срочных сообщениях и газетных заметках с места трагедии такие предположения открыто высказывались, но впоследствии, как по команде, прекратились. Франция не желала ссориться с СССР из-за каких-то там русских эмигрантов.

Обложка журнала Иллюстрированная Россия № 32 за 1931 с информацией о гибели графа Г. М. Брасова. Фотокопия из архива В. Н. Мясоедова

И — несмотря на самые обычные обстоятельства, — некая тревога осталась в наследство от этой автокатастрофы.

Вот — весьма странные строчки об этом ДТП мне попались на глаза в мемуарах «Право на прошлое» князя Алексея Павловича Щербатова, известного историка, председателя Союза русских дворян в США. В книге поминается некто Николай Александрович де Базили. В эмигрантских кругах — фигура весьма заметная. В 1917-ом статский советник Николай Базили (приставку «де» он употреблял уже в эмиграции), — сотрудник МИД в четвёртом поколении, был начальником дипломатической канцелярии при Ставке Верховного Главнокомандующего. Он утверждал, что — в первые дни марта 1917-го, — сам составил текст отречений Императора и его брата.

В мемуарах князь Щербатов писал: «Это тот де Базили, кто подготовил в 1917 году текст отречения Николая II и его брата Михаила Александровича ….Николай де Базили был мне симпатичен своими переживаниями, самобичеванием за прошлые грехи и ошибки, все повторял: „Меня преследуют мойры“. Похоже, это было правдой. У него был единственный сын Николай от первой жены, красавицы Треповой, дочери известного генерала, умершей при родах. Мальчик умный, способный. Де Базили обучал его в лучшей школе Парижа. В той же школе учился морганатический сын Великого князя Михаила Александровича, … Георгий Брасов … Они дружили. Им было по восемнадцать лет, когда де Базили подарил сыну легкий фиат. Николай вместе с Брасовым поехали за город, попали в аварию и разбились. Убитый горем де Базили говорил: „Это наказание за то, что я натворил с отречением