существовать обособленной коммуной, тихой замкнутой жизнью, никому не мешая – имеется в виду, на планете. Многие за это время образовали пары и, как я уже говорил, нарожали ребятишек. Пауль со своей избранницей тоже подумывал о создании семьи, и теперь после работы он всё свободное время проводил в обществе своей фройляйн, даже к Губеру в бар стал реже захаживать. Я, как вы догадываетесь, всё время проводил либо в библиотеке, либо в кинозале, имея доступ к трофейным фильмам, которых было не счесть. Вот тогда-то я и занялся изучением русского и английского языка. Французский я выучил уже после 1980-го года, когда вышел из состояния криогенной заморозки. Но об этом также чуть позднее. Я подхожу к главному.

Он поднёс платок и промокнул губы. Теперь он не казался таким бодрым, как при первом взгляде у лифта. Казалось, теперь с него свалился неимоверный груз множества лет, проведённых в одиночестве. Под действием коньячных паров он как-то внезапно сник, сморщился, седая борода стала похожа на тающую по весне сосульку, а глаза – ясные и лучезарные до этого – вдруг потускнели, стали безжизненными, и смотрели на друзей с нескрываемой горечью, разбавленной с печалью. Они будто «говорили» им о неминуемой безысходности, о неизбежной участи, постигшей их с того момента, как они переступили вход в пещеру. Отныне судьба их была предрешена, и мотивацией к этому неминуемому заточению стало их неуместное любопытство: не войди они в пещеру, жизнь каждого из них продолжалась бы, как и раньше. Теперь же…

Георг тайком вытер повлажневшие глаза.

- Однажды, в сентябре 1948-го года я проснулся ночью от сильного толчка. Я хорошо запомнил этот момент, поскольку это в корне изменило всю дальнейшую мою жизнь. Через перегородку спал Пауль, и он тоже проснулся. Толчок был сверху, и наш бункер под землёй как бы «подпрыгнул» вверх, а затем «упал» на своё место. Казалось, что там, на поверхности на нас свалилось нечто огромное, похожее на метеорит. За ударом последовал гул, и по всем помещениям прошла расширяющаяся волна вибрации. Все, кто в это время находились рядом в койках, вскочили, ничего не понимая. Первой мыслью, пришедшей в голову, было, что нас бомбят! Неужели альянс союзников всё-таки обнаружил базу и нанёс по ней авиационный удар? Через три года после войны, и без предупреждения? Но нет… Как потом выяснилось, это взорвалась химическая лаборатория, где проводились опыты и эксперименты по клонированию людей и животных. Помните, я упоминал Губеров? Вот они-то и были первыми клонами на Базе-211, с которыми мы познакомились в первый свой караван. Следом за химической лабораторией взорвался экспериментальный цех, где нашими учёными проводились опыты, связанные с телепортацией и стиранием памяти у человека. – При последней фразе Георг с горечью взглянул на профессора. – Вы тоже в тот раз подверглись подобному воздействию телепортируемых лучей, когда вас отнесло «назад» во времени.

Виктор Иванович понимающе кивнул и старик, переведя дух, продолжил:

- Ваш Трифон с его спасательной командой тоже был телепортирован в исходную точку, откуда они пять дней назад отправились вас искать. То есть, туда, где остановились их вездеходы.

Через секунду замешательство, царившее несколько мгновений, с напором вырвалось наружу: вскочили все, включая и Сына полка, весьма потревоженного выкриками.

- Так нас ищут?

- Пять дней?

- Вездеходы?

- Спасательная команда?

Вопросы сыпались один за другим. Путешественники были потрясены услышанным, хотя и предполагали заранее, что их будут искать. Но чтобы эта новость исходила из уст Георга – такого никто не мог ожидать.

Прежде чем остальные опомнились от шока, начальник станции всё же спросил за всех:

- Нас ищут уже пять дней?

- Точнее, искали, - печально ответил седой хозяин бункера, а Андрей перевёл. – Не удивляйтесь, что я об этом знаю. У нас есть наружные камеры наблюдения, и, к тому же я с самого начала прослушивал ваш радиообмен, пока вы не попали в буран, и вас не завалило снегом. Позже я прослушивал и их эфир, потому и знаю о Трифоне и его группе. Они дважды пытались проникнуть внутрь базы через обнаруженные ими двери ангара, но им это не удалось: сработала автоматика наружной «охраны» - им стёрло память, отбросив назад, как по времени, так и по расстоянию. Не спрашивайте меня, каким образом их отбрасывало назад, я и сам толком не знаю. Охранный щит работает автоматически, и при обнаружении посторонних субъектов парализует их лучами, телепортируя на большие расстояния. Эксперименты со временем, стиранием памяти и перемещением в пространстве проводились нашими учёными вплоть до 1948-го года, когда взорвалась лаборатория, так что я мало что знаю. Физики и инженеры создали тогда автоматизированную базу защиты на случай проникновения чужих нежелательных гостей, и этот охранный комплекс был строго засекречен – мы с Паулем не имели к нему доступа. С тех пор он и работает автономно, так что, единственное, что я мог сделать для ваших спасателей, это дистанционно включить на секунду рацию Трифона, чтобы те, кто оставались на вездеходах смогли её запеленговать. Таким образом, ни Трифон, ни его команда не осталась в снегах навсегда, их сегодня вечером обнаружили и отправили на «Мирный». Немного обмороженными, но я сделал всё, что смог. Позже их переправят на ваш ледокол «Академик Фёдоров» - скорее всего, уже переправили, а если нет – то завтра, точнее, уже сегодня утром. – Он взглянул на часы. Время приближалось к трём часам предутреннего блеклого рассвета, если бы они сейчас находились на поверхности, и не было полярного дня.

- К автоматике «охраны» я не имею ровным счётом никакого отношения, и до сих пор не знаю, как эта система работает.

Пауза была долгой. Каждый переживал по-своему огорошившую их новость. Впрочем, как уже было сказано выше, они это и предполагали. Не каждый день пропадают в снегах сразу четыре человека: спасательная экспедиция и подразумевала в себе несколько дней поисков.

- А как же мы попали сюда? – спросил Павел.

- Всё очень просто, - ответил Георг, вытирая платком губы. Павел невольно заметил на нём разводы алых пятен и вопросительно бросил взгляд на начальника. Тот кивнул головой – он давно уже заметил, но из чувства такта пока не заострял на этом внимания. Закончится рассказ – тогда и спросит. Осталось, судя по всему, совсем недолго. Андрей перевёл:

- Скорее всего, вы проникли в тоннель, который за давность лет вышел из своего рабочего состояния, то есть, проще сказать, сломалась