ссоры: — Чуть не уследишь, то овец уведёт, то быка бодает, вожаком себя мнит, чудо пятнистое. Вот и пасётся одна.

Петрович и Серый переглянулись, догадавшись, о какой корове идёт речь. Ведь и впрямь, когда из трактира вышли, трёхрогой, окрашенной под далматинца коровы на полянке у дороги не было. А ведь, когда пришли, она там паслась, похоже, вынашивая планы по захвату власти.

— Как так, отара за коровой пошла? — с удивлением спросил Серый.

— Да что с них взять — овцы, — ответил дедок и со вздохом обратился к пастушку: — Пойдём отару искать.

Тот вышел из-за такой надёжной спины тролля, с опаской поглядывая на хворостину в руке деда.

— Постойте, попробую вам помочь, — предложил Петрович. — У меня магия может живность приманивать, попробую и ваших овец вернуть. — Он представил овец своего мира, подумав, вряд ли они сильно отличаются, и позвал: — Бяша, бяша, бяша.

Спустя немного времени из перелеска справа, расположенного сразу за крайними домами, появилось десятка два овец. Отличались они от земных серебрящейся под солнцами шкурой. За ними брела уже знакомая трёхрогая корова. Она периодически пыталась перехватить управление отарой, но овцы брели как заколдованные к эльфу. Вернее, не как заколдованные, а конкретно приманенные магией.

Местные жители замерли с открытыми ртами, подобного видеть им не доводилось. Дедок опомнился первым, как только овцы подошли ближе кинулся к ним, отгоняя хворостиной от зловредной коровы. Пятнашка оказалась не только зловредной, но и умной. С грозным «Му», она направилась к Петровичу, правильно вычислив лишившего её лидерства эльфа.

— Только попробуй, — строго сказал тот, показав кулак.

Пятнашка развернулась и побрела к полянке с видом: я не я, и вон тех овец знать не знаю.

Пастухи рассыпались в благодарностях и быстро попрощались, погнав овец на выпас. Новосёлы и их гости, наконец, дошли до дома. Петрович оглядел забор, обратил внимание на скрипнувшее крыльцо с «заходившими» под ногами досками, кое-как покрытый сарай, не спеша высказать своё мнение. А вот внутри дом оказался неожиданно уютным и ухоженным. Три небольших комнатки и кухня, сенцы, для двоих неплохое жильё. Бывшая хозяйка и обстановку оставила: мебель, коврики, занавески.

Тётушка Нея пояснила:

— Женщина тут жила одинокая, вот мужских рук не хватало.

Заметила она всё же взгляды Петровича.

— Что сможем, наладим, пусть и не за один раз, — пообещал тот. — Мы пока к алтарю сходим, постарайся найти инструменты, молоток, гвозди. Вернёмся, крыльцо укреплю, пока вы с Женькой с него не улетели.

— Ой, да я по соседям сбегаю, — оживилась тётушка Нея, радуясь неожиданной помощи. Она уж думала, кого нанять подешевле. Покупка дома здорово проредила их кошелёк.

Нет, у провидицы имелся в гномьем банке счёт, но эти деньги она отложила на обучение внука.

Только огляделись, как появилась хозяйка трактира. Серый подбежал к ней, выхватив из рук тяжёлую корзину с бочонком и запечённой уткой на деревянном блюде.

— Что же такие тяжести носите, — укоризненно произнёс он.

— Да я привычная, — ответила Тай, вновь краснея от смущения. — Можешь ко мне на ты обращаться, не настолько я и старше.

Последняя фраза, произнесённая с явным кокетством, вогнала в краску, заставила посереть щёки, тролля.

— Ба, так я иду? — уточнил Ижен.

— Сказала же, сходи, — ответила тётушка Нея.

Тай, спохватившись, посоветовала:

— Дары прямо в корзинке на алтарь кладите, так принято. Как вернётесь, все вместе обедать приходите. Я жду.

Тут Тай многозначительно посмотрела на Серого.

Тётушка Нея направила всех на выход.

— Идите, идите, — приговаривала она. — Мне ещё за инструментом надо сбегать, пока вы согласились помочь.

— Так у меня возьми, тётушка, — отозвалась Тай.

До заветной полянки с лесным алтарём дошли быстро. Попаданцы рассказывали Ижену о первом знакомстве с этим миром. При рассказе Петровича о косе и о том, что он бы и уши укоротил, если бы знал, как, Ижен залился смехом. Только успокоится, как посмотрит на эльфийские уши, которыми Петрович, для наглядности, шевелит, и по новой начинает смеяться. Еле угомонился.

Место, где свернуть, опознали по трухлявому пню, оставшемуся от ушедшего на костёр дерева. У родника по очереди попили из ковша, как сказал Ижен — так положено. Затем отправились к алтарю в центре полянки. Откровенно говоря, на канализационный люк камень действительно был похож больше, чем на святыню. Но попаданцы эту синхронно возникшую мысль так же синхронно загнали куда подальше. Опустив корзину на алтарь, присели рядом на траву, а Ижен достал скрипку из футляра и заиграл.

Чудесные звуки наполнили воздух, скрипка пела в искусных руках юного мастера. Существовала только нежная, проникновенная музыка, остальные шорохи и шелест стихли, словно лес тоже слушал, наслаждаясь и замерев.

Петрович и Серый тоже попали под волшебство скрипки. Они думали о далёком родном мире, но без отчаяния, с уверенностью, что вернутся туда, как только настанет срок.

После того, как Ижен прекратил играть, несколько мгновений стояла звенящая тишина, затем появились пропавшие звуки: пенье птиц, шелест листвы, шорохи, обычные для лесной чащи.

— Круто, — произнёс Серый.

— Ты талант, Женька, — поддержал Петрович.

— Это струны волшебные, ну, и я старался, — ответил Ижен и неожиданно спросил: — Петрович, а ты можешь, какую-нибудь лесную зверушку приманить? Оленя, например.

— Наверное, смогу, — задумчиво произнёс Петрович, решая, а как, собственно, позвать. Ничего кроме когда-то слышанного от пастуха: цоб-цобе, на ум не пришло. Олень, конечно, не бык, но вдруг отзовётся. И Петрович, представив земного оленя, громко позвал: — Цоб-цобе, цоб-цобе!

На край полянки выскочил оленёнок и замер, готовый в любой момент сорваться с места. Бархатные чёрные глаза смотрели на призвавшего эльфа настороженно и с любопытством, на белых пятнышках на шкуре отражались солнечные блики, небольшие, недавно проклюнувшиеся рожки придавали оленёнку озорной вид.

Постояв немного, он стрелой полетел в лес вдоль ручья.

— Вот это да! — восторженно воскликнул Ижен. — А можно…

Дослушать, кого именно захотел попросить приманить Ижен не успели. На поляну твёрдым шагом вышел охотник. Выглядел он примерно таким, какими рисовали охотников в земных книгах сказок, вот только в руках держал не лук, а арбалет.

— Простите, что прерываю ваше общение с Богами, — произнёс охотник, — но вы не видели, куда убежал олень.

— Туда! — Три пальца дружно указали в сторону противоположную той, в какую унёсся оленёнок.

Охотник кивнул и скрылся в указанном направлении. Петрович, выждав достаточно времени, посмотрел на алтарь и сказал:

— Простите нас, местные Боги за ложь во спасение.

— Да не вопрос, — раздалось сзади.

К алтарю прошёл тот же охотник с жавшимся к нему оленёнком.

— Ой, — только и произнёс Ижен, который, судя по увеличившимся в два