Мужчина убрал телефон в карман.

«Хижина… Ну конечно! Как я раньше не догадался для кого эта могила!» – подумал Абрахам.

Главарь проводил его до поля и кинув на землю бутылку воды, сказал:

– Считай всё это моим подарком к Рождеству.

Хитро улыбнувшись, мужчина ушёл. Парень продолжил копать.

«Олимпийцы нашли хижину, в которой прятались люди Натали, – задумался Абрахам. – Я копаю могилу для 50 человек Натали. Какой ужас. Она так хотела, чтобы хотя бы они выжили. И всё же мне не стоит об этом думать. Я не могу ничего изменить. Это просто работа…»

Звук вонзания металического полотна в мёрзлую, твёрдую, тёмно-коричневую землю, резкого и ровного. Медленное отделение части, как снятие шкурки с банана. Аккуратное поднятие. Лопата чуть наклонилась и с небольшим разгоном откинула содержимое. Земля, словно град, обрушилась на остальную гору земли, со вчерашнего дня которая, была покрыта свежим декабрьским снегом.

Вскоре, Абрахам задумался о том, чтобы прекратить работу. Нежелание учавствовать в очередных съёмках наседало на него, а он отмахивался от этого, утешая себя мыслью о том, что скоро всё закончится. В голову пришла идея сбежать. С помощью лопаты избавиться от кандалов и убежать как можно дальше от этого места. Взвесив все за и против, парень открестился от этой идеи. Он решил, что насколько бы не были ужасны будущие события, их стоит перетерпеть ради свободы.

Часам к восьми пришёл Ларри, осмотрел яму и сказал:

– Завтра сделай её чуть шире и чуть глубже, чтобы точно вместились все пятьдесят трупов.

На самом деле Абрахам ожидал примерно такой ответ, поэтому был готов продолжить и на следующий день.

Вновь оказавшись на поле, парень работал не покладая рук. Края могилы были всё дальше друг от друга. Дно ямы было всё ниже и ниже. Старые муки совести возвращались, сами собой, как что-то, что потенциально может всё изменить в нежеланных движениях, пустом взгляде и редких словах Абрахама.

«Я ничего не могу сделать, я лишь пешка», – вертелось у парня в голове.

Стараясь отвлечься от непрошеных мыслей, он копал землю быстрее и усерднее. Лопата, то и дело вздымалась ввысь, опускалась и снова вздымалась. Абрахам усмирил свою жажду, желание отдохнуть и все свои потребности.

«Скоро будет свобода!» – думал он, тем самым пытаясь перебить муки совести. Парень ударил лопатой прямо в землю, зачерпнул и…

Вдруг приехал фургон, за ним ещё один, ещё и ещё. Спустя минуту, на поле было порядка десяти машин. Абрахам, не сразу поняв, что началось, осматривал каждую. Появился главарь и сказал:

– Сейчас слушай внимательно. Слушаешь?

– Да, господин! – на автомате ответил парень.

– Встанешь туда, куда я скажу. Держишь лопату, смотришь в камеру, оператор махнёт рукой и ты уйдёшь из кадра. Усёк?

– Да, господин.

Из фургонов выходили военные, которые вытаскивали по пять заложников, и их вели к краю ямы. Пока у одних в руках были автоматы, у других руки были связаны и заклеены рты. Среди заложников были мужчины и женщины разных возрастов: дети, подростки, взрослые и старики. Веяло страхом, горестью и ненавистью.

Для парня всё было как раньше, только в десять раз сильнее.

«Вот оно. Уже началось», – подумал Абрахам, будто желая больше осознать реализм происходящего. Он испытывал смешанные чувства, одновременно новые и давно знакомые. Когда-то парень полагал, что никогда не сможет к такому привыкнуть, однако на самом деле, он смог. Человеческая смерть стала легче ложиться на его душу. Что-то устоявшееся, на подкорке, как негативные чувства при чьей-либо смерти, у него конечно остались, но уже не сияли так ярко. Отчасти Абрахам понимал всё это и удивлялся самому себе.

«Сейчас этих людей казнят!» – думал парень, желая разбудить в себе сострадание и все те ощущения, которые у него были в самый первый день, когда на его глазах застрелили человека. В действительности, что его пугало в этот раз, так это количество человек, увеличившееся на 45 и общий масштаб происходящего.

– Вставай сюда! – крикнул ему Ларри.

Абрахам встал спиной к заложникам, лицом к камере прямо напротив. Парень затылком мог ощущать всю ту ужасную энергетику, состоящую из желания людей выжить, вырваться и растерзать всех, раскаяться и молить о пощаде, успеть надышаться вдоволь и проститься со всем. Абрахам держал лопату в обеих руках и чувствовал полную причастность к тому, что скоро произойдёт. От всей той атмосферы и накала, парень накручивал себя всё сильнее, вплоть до мысли о том, что если бы он не стал ничего копать, никого бы не убили.

– Лицо проще! – донеслось из уст оператора.

Абрахам и не знал, что всё, что он испытывал в душе, отражалось на его физиономии. Прозвучавшая фраза провоцировала парня мощнейшим образом. Как бы то ни было, он сжал волю в кулак, выдохнул и натянул маску спокойствия.

«Отстраниться. Надо отстраниться…» – шептал парень про себя, как мантру.

Не моргая, Абрахам прожигал камеру взглядом, пока не заметил, как оператор махнул рукой. Парень ушёл со сцены в левую сторону, где стоял Ларри. Абрахам не хотел смотреть на то, что произойдёт, но не по своей воле, от чего-то не мог оторвать взгляда от заложников.

В секунду, на людей обрушилась пулемётная очередь, за ней вторая и третья. Свинцовый дождь забирал жизни одну за другой. Шквал пуль со всех сторон уничтожал души, заставляя тела дёргаться в жутком танце. Задело каждого, никто не остался без дыры в голове, груди или животе. Струи крови повсюду брызгали фонтаном. Поражённый первый ряд заложников падал, толкая назад остальных, в кого попала пуля и все они падали в могилу. Могло показаться, что хотя бы один из людей выжил, где-то под горой трупов, чьё ранение было не столь летальным. Однако, военные стали подбегать к яме, сталкивать тех мёртвых заложников, которые оставались на краю, и повторно расстреливать бездыханные трупы на дне могилы.

Спустя десять секунд, олимпийцы прекратили. Один из них жестом показал оператору, что всё готово и тот крикнул:

– Снято!

Гул в ушах Абрахама утих. Парень оторвал взгляд от ямы и подумал:

«Всё закончилось. Я свободен!» – подумал парень, ещё немного трясясь от увиденного.

Оператор и военные сели обратно в свои фургоны и уехали. Довольный главарь огляделся и сказал:

– Закапывать не надо, оставь так. Идём домой. Завтра будешь свободен.

Абрахам засыпал с мыслью, что это его последняя ночь в этом доме. На утро открылась дверь. Показался незнакомец. Он перешагнул порог и включил свет.

– Я свободен? – спросил удивлённый Абрахам.

– Я так не думаю, – ответил мужчина, с жалостью качая головой.