Снова длительные поиски с пальпированием стен.

Наконец-то сорокаваттка, засиженная мухами, наверное, нескольких поколений, осветила помещение. Передо мной стояла женщина неопределенного возраста. Всклокоченные волосы, местами превратившиеся в кошму, были собраны и заплетены в косичку, уступающую крысиному хвосту по объему. Отекшее фиолетовое лицо, сине-зеленый фингал под левым глазом и дыра вместо передних зубов. Короче, очаровательное создание, благоухающее свежестью.

— Вы — Ханина Тамара Петровна, если не ошибаюсь?

— Не ошибаешься, а ты кто и зачем пришла?

— Я частный детектив Таня Иванова.

— Хм, детектив. Я ниче не нарушила. Я тихо живу, никого не трогаю.

— Меня привело к вам дело давно минувших лет. Я ищу убийцу вашего племянника, — сказала я лишь часть правды, осматривая кухню.

Трудно было определить: побелена она была когда-то или покрашена — копоть плотным слоем скрыла все следы человеческой деятельности.

Пол ободран, заляпан жирными пятнами. А из обстановки — только двухконфорочная плита на ножках, цвет которой не установила бы и экспертиза, да еще стол-тумба доисторического происхождения, такого же цвета, как и плита. По стене вдоль косяка не спеша прогуливалась привлекательная тараканша, готовящаяся стать матерью, судя по сумке с будущим потомством в задней части туловища.

— Славки, что ли?

Я кивнула:

— Как вы думаете, могли быть у него враги?

— Нашла че спросить. Я в его дела не лезла. А парня жалко, — она залилась пьяными слезами. — Мать-то у него током убило, когда он еще крошкой был. Я ведь его из говна вытрясла, вырастила. А у тебя есть деньги? Давай я схожу — помянем племянника.

— Нет, денег у меня нет. Помянем его добрым словом, и достаточно. Вы мне лучше скажите, Тамара Петровна, слышали ли вы что-нибудь об изнасиловании, в котором участвовали трое мальчишек, в том числе и Слава?

— Не было ниче такого. Мы с Дмитрием его в строгости держали, пороли, ежели че бедокурил. Он боялся нас. Дмитрий-то покойный, царствие ему небесное, ежели нас в школу за какое безобразие вызывали, отпорет его, бывало, ремнем армейским с пряжкой, чтоб надолго запомнил, да в шкафу запрет часа на четыре. Так что не было такого. Уж мы бы за такое вовсе шкуру спустили.

Разговаривать с теткой Ханина мне было больше не о чем. Она про своего воспитанника знала куда меньше, чем я про соседних мальчишек.

С тяжелым сердцем я покинула порочную обитель, где прошло детство Вячеслава. Что было спросить с мальчика, воспитывавшегося в таких условиях? Комментарии, как говорится, излишни. Картина «Три богатыря» логически завершена столь незабываемым посещением и встречей с яркой, колоритной личностью.

Осторожно ступая на носках, я перешла через пути и вернулась в школу. До звонка оставалось минут десять.

Когда я вошла в школу, она снова встретила меня безмолвием, но теперь я уже знала, что тишина эта обманчива, лишь рамки урока сдерживали беспокойное хозяйство. Это было затишье перед бурей.

Я села на подоконник перед учительской, достала мешочек с костями: мирную передышку можно использовать в своих целях — погадать.

Вопрос возник естественно, без напряга. Мне просто захотелось узнать, как мои дела. Я перетасовала кости, достав их из мешочка, и бросила на подоконник.

Выпала комбинация 15+25+1 — «Приятное общество и удача в делах». Ну-ну, кажется, карта поперла. Спасибо, милые, за моральную поддержку. Напрасно я на вас вчера ворчала. Ваша правда во всем. Надеюсь, что и последние предсказания небеспочвенны.

Так, ласково беседуя со своими сразу ставшими дорогими сердцу косточками, я сложила их в мешочек и положила в сумочку.

Итак, приготовься, Таня, еще одна мощная атака, и школа окончательно опустеет. До следующего дня.

Господи, как они тут работают? Мне бы здесь одного дня хватило, чтобы вернуться домой, одновременно подпрыгивая, посвистывая, подмигивая левым и правым глазом, тряся при этом головой. Короче, я ждала звонка, как ждет осужденный на смерть включения рубильника электрического стула.

Но срок наступил, он оглушительно затрезвонил, заставив меня все же подскочить от неожиданности. Но идти к семнадцатому кабинету сразу — значит безответственно отнестись к своему здоровью, позволив ревущей лаве размазать себя по вертикальной или же, что еще хуже, горизонтальной плоскости.

— Осел!

— Сам баран! Сквози, пока ветер без сучков!

— Ща челюсть сверну!

Обмениваясь столь приятными комплиментами, группы школьников неслись в сторону обеих лестниц. А я, поджидая, когда пройдут последние, продолжала стоять у окна.

Мимо меня деловым шагом с журналом под мышкой — этакая леди Синий чулок — проследовала Ленка, не обратив на меня никакого внимания.

— Елена Михайловна!

Она обернулась на мой зов.

— Ой, Таня, привет. — Подошла ко мне. — Ты что это тут делаешь?

— Привет. Пришла к вам на работу устраиваться, — пошутила я.

— Что, жить, что ли, надоело? Решила жизнь самоубийством покончить, не взяв греха на душу? А все-таки, что привело тебя сюда, в эти дикие края?

— Дела, Лена, дела. — Я направилась к семнадцатому кабинету. — Ладно, Ленок, ты извини, мне некогда. У меня деловая встреча. — Я похлопала ее по плечу.

— Таня, а ты случайно не на машине? Может, подбросишь меня?

— Нет, Ленок, я сама не знаю, когда домой вернусь. Так что придется тебе обычным путем добираться. Ты уж извини.

— Да брось ты. Все равно скоро электричка. Это я просто размечталась — с подружкой о том о сем поболтать. Но раз ты занята, ничего не поделаешь. Когда ты свободна будешь? Хоть встретились бы да поболтали.

— Ой, Лена, вопрос, конечно, интересный, я была бы просто счастлива. Ну все, я побежала. Пока. Счастливо.

— Пока. Удачи тебе.

— Тебе тоже.

Дверь кабинета была открыта. Упомянутая Зебра и еще одна девочка с огромным белым бантом мыли в классе пол. Наталья Александровна проверяла тетради, изредка направляя деятельность школьниц в нужное русло.

Я вошла в класс, села за первую парту перед учительским столом. Наталья Александровна оторвалась от работы, посмотрела на меня сквозь толстые линзы очков строгим, этаким учительским взглядом. Я даже как-то неловко себя почувствовала, словно пришла на занятия с невыученными уроками.

— Итак, что привело вас ко мне, Татьяна Александровна? Я не ошиблась, так вас зовут?

Я улыбнулась.

— Не ошиблись, но можно просто Таня. Я хотела бы поговорить с вами о ваших бывших учениках. Желательно, даже необходимо, чтобы нас не слышали ребята, если это нетрудно устроить.