А потом, когда мы между собой обсуждали происшествие, завуч наша, Валентина Васильевна, заметила: «В другой школе его, конечно, не знают, но психику мальчишке сломали. Неизвестно еще, как это на его судьбе отразится».

* * *

Итак, картина для меня полностью прояснилась, во всяком случае, почти. И хоть в чужой монастырь со своим уставом не ходят, я все же не удержалась.

— А разве нельзя было, Наталья Александровна, Ханиных опекунских прав лишить? Тем более всем было известно, что над ним издеваются.

— На словах, Таня, все легко. Когда мне этот класс дали, они только что оформили опекунство. А мальчику было уже тринадцать лет. У него тоже право выбора было. Поэтому тут мои попытки не увенчались успехом. Я, конечно, понимаю, как все это дико выглядит со стороны, но в школе порой такое может произойти, что никак не укладывается в поведенческие нормы.

Наш разговор подошел к логическому концу. Вроде все встало на свои места. Приятное знакомство с умным человеком состоялось и принесло мне определенную пользу. С убийствами я разобралась. Оставалось найти девочку, но эта задача казалась еще сложней.

Но пора было и тут поставить точку. Ориентировочно я уже знала, что буду делать дальше. Пора прибегнуть к помощи «сильных и смелых партнеров» и, заручившись поддержкой «приятного общества», добиться удачи в делах.

— Наталья Александровна, могу я отсюда позвонить?

— Я думаю, да. Телефон в кабинете директора. Пойдемте. Если там закрыто, попросим ключ у вахтера.

Мы пошли вниз по лестнице, и наши шаги гулким эхом отдавались в пустом здании. Школа казалась уснувшим царством.

Кабинет был еще открыт. Оттуда вышла уборщица с ведром и тряпкой.

— Клавдия Ивановна, Татьяне Александровне нужно срочно позвонить. Потом закроете кабинет. Хорошо?

— Конечно, конечно, Наталья Александровна. Пусть звонит.

— До свидания, Таня. Я надеюсь, что наша беседа окажется для вас небесполезной. И вы все-таки найдете девочку. Удачи вам.

— Спасибо за все, Наталья Александровна.

— До свидания.

Я прошла в кабинет, села за директорский стол, набрала номер телефона Кирсанова и взглянула при этом на часы: девятнадцать пятьдесят. Кирсанов, конечно, будет в восторге от моей просьбы — самое время для плодотворной работы. Но ничего не поделаешь. Придется пожертвовать его досугом. Нечего было такими друзьями непоседливыми обзаводиться. Наступило время брать быка за рога, и Киря мне поможет, да простит он меня за предоставление ему такого развлечения. Ну обещали же кости партнеров!

— Алло, Киря, привет. Это опять я. Еще не надоела?

— Ну что ты, Танечка, обижаешь! Что там опять у тебя стряслось?

— Сижу в засаде, нужна подмога.

— А конкретнее?

Чтобы не испытывать и дальше терпение пассажиров «Audi», я решила изложить свой гениальный план Кирсанову по телефону. Минут пятнадцать я объясняла, упрашивала, доказывала. Наконец Киря вник, что необходимо парализовать волю противника и уж потом из него, тепленького, в подходящем для этого случая месте извлечь информацию, как из сейфа.

Обозначив время и место действия, мы попрощались, совсем ненадолго.

Положив трубку, я набрала еще один номер. Звонила в один из частных домов в поселке Молодежном. Финальную сцену я наметила там, и необходимо, чтобы там тоже все было готово. Все. Эти балбесы в «Audi», которые считают, что зорко за мной приглядывают, и не подозревают, что удочки уже закинуты и очень скоро они окажутся на крючке.

Выйдя на улицу, я вновь свернула за угол, где снова приобрела вид благообразной Дуньки с мыльного завода и осторожно побрела к дому Рожковых. Подморозило уже основательно. Почва из-под ног ускользала, и дорога все время норовила хлопнуть меня по лбу. Тот, кто изобрел эти сапоги «прощай, молодость» в расчете на старушек, полагал, наверное, что они (старушки) небезнадежны в плане самосовершенствования, поскольку у плоской подошвы этих сапог напрочь отсутствовало сцепление с почвой и удержаться в них в вертикальном положении при гололеде под силу разве что эквилибристу.

Я шла, двигая ноги по льду, будто скользила на коньках. И хромать на правую ногу в таких условиях оказалось просто ювелирной работой. Но на то я и классный детектив, чтобы справиться с любым препятствием.

Я старательно прохромала мимо истомившейся конкурирующей фирмы. По-моему, терпение их лопнуло окончательно, поскольку один их представитель стоял рядом с открытой дверкой машины и скорее всего с тоской — в темноте не видно, — запрокинув голову, созерцал окно Рожковой, беседуя при этом по сотовому телефону.

Пройти мимо такого факта я, разумеется, не могла, да и права не имела. Я нагнулась и стала теребить ни в чем не повинный замок на сапоге. А уши мои тем временем, образно выражаясь, «по-пластунски поползли к машине».

— Не знаю, шеф. Она уж там больше двух часов торчит.

«Что, бродяги, соскучились?» — мысленно обратилась я к конкурентам, продолжая мучить замок.

— У них телевизор работает… Да минут через десять.

Итак, слушали, наверное, проверять пытались. Надо будет порадовать их настрадавшиеся души.

Я выпрямилась и старательно дохромала до подъезда, продолжала хромать и на лестнице.

Позвонила в дверь три раза, как условились.

— Ну как успехи, Таня? Прояснилось что-нибудь? — прямо с порога спросила Елена Ивановна.

— Пожалуй, что так, — ответила я, мигом избавляясь от камуфляжа. — Вот ваши вещи. Елена Ивановна, я очень благодарна вам за помощь. Вы меня здорово выручили. А теперь я должна вас покинуть. Дела. — Я развела руками. — Ничего не поделаешь. Пожелайте мне удачи.

— От всей души желаю, Танечка! Я надеюсь, вы дадите знать, когда все закончится.

— Конечно. До свидания.

Я спустилась вниз и деловым шагом направилась к своей машине. Ускользающая почва едва не подвела меня, и я чуть было не изобразила летающую «собаку». Мило бы я выглядела перед этими ребятами, на которых хотела воздействовать методами устрашения и психологического давления.

А они, наверное, глупые, радуются моему появлению. Все ж таки целехонька и никуда не испарилась.

Поскольку эпицентр событий будет подготовлен через час, не раньше, можно где-нибудь перекусить и бросить кости перед решающей схваткой.

Я завела движок и, выждав несколько минут, поехала в кафе на проспект Тружеников. Дорога была как стеклянная. Ехать пришлось осторожно, баловаться скоростными гонками было опасно. Я вдруг начала опасаться, что мои преследователи, увидев меня, отправляющуюся на ужин, решат, что следующим шагом моей деятельности будет сон, и оставят меня в покое. А это в мои планы никак не входило. Я собиралась заманить их в ловушку и припереть к стенке.

Поэтому по пути в кафе мне пришлось делать вид, что я пытаюсь оторваться от наблюдателей, что на такой дороге было сложно, ну почти невозможно. Но я старалась и потаскать их по закоулкам, возможно, даже сумела посеять панику в рядах противника. Теперь им ни за что не захочется расставаться со мной, и они, как жертвенные быки, добровольно отправятся в ловушку. Поэтому, совершенно спокойная и уверенная в себе, я остановилась у кафе и пошла ужинать. Села за тот же столик, за которым утром сидела с Русланом Андреевичем.