Преисполненная решимости отправиться на поиски помощи, я тихо выскальзываю обратно в холл.

Удивительно, но Мерельда не ждет прямо за дверью, чтобы устроить мне нагоняй или наказать. И что еще более удивительно, так это то, что она с легкостью позволила мне войти в комнату отца.

Может, ей уже и правда плевать, чем я занимаюсь. Полагаю, я выполнила свою задачу. Через месяц она заполучит столько богатств, что до конца жизни будет жить припеваючи, и я больше не буду для нее обузой.

Тем не менее я останавливаюсь и прислушиваюсь. Осторожно делаю еще шаг вперед.

В доме тишина, и единственное, что нарушает ее, – это скрип деревянных половиц, на которые я ступаю. Уже наступила ночь, но я знаю, что лучше не надеяться и не верить в то, что моя семейка уже отошла ко сну.

Лучше дождусь самого темного часа ночи, чтобы ускользнуть из дома. Тогда и только тогда будет безопасно попытаться уйти.

Вернувшись в свою комнату, я запираю дверь на засов, прежде чем обернуться и окинуть взором свои пожитки. Взглянув на себя, я спешу избавиться от платья, в которое меня одела Мерельда, и кидаю его на пол. Надев более практичную одежду, я начинаю запихивать случайные вещи в маленькую сумку. Затем, наконец, опускаю взгляд на груду ткани, сброшенную мною вниз.

Как бы мерзко ни было это признавать, но платье Мерельды – это самая красивая вещь, которая у меня есть. Оно может пригодиться, если вдруг мне понадобится выглядеть… достойно. Издав тихий вздох разочарования, я поднимаю платье с пола и, туго свернув, кладу в сумку вместе с парой носков, несколькими огарками свечей и трутницей.

Делая шаг назад, я постепенно осознаю, что, собственно, больше вещей-то у меня и нет – в комнате осталось лишь несколько поношенных платьев, пальто и моя кровать. Хотя, полагаю, на счет последнего Мерельда бы поспорила, скорее всего, сказав, что кровать теперь принадлежит ей.

Сердце замирает у меня в груди, когда я внезапно опускаюсь на колени и приподнимаю половую доску, вытаскивая из-под нее маленькую деревянную коробочку. Открыв ее, я провожу пальцами по маленьким лежащим внутри сверткам, каждый из которых аккуратно перевязан красной ленточкой.

Я так хочу выложить обратно все свои вещи и вместо них сложить туда содержимое этой коробки, но понимаю, что это глупо. Кроме того, я же вернусь.

Я должна вернуться ради отца.

Повторяя про себя эту мысль, я осторожно вынимаю один из свертков. Развязав ленту, я откладываю ее вместе с вощеной бумагой в сторону и подношу маленькую книжку, которая была засунута внутрь, к окну.

И следующие несколько часов я провожу при свете свечей и звезд, любуясь красочными иллюстрациями из этой книги.

Мои веки тяжелеют, и в какой-то момент меня посещает мысль о том, чтобы вздремнуть, но я решаю не делать этого. Я могу слишком легко уснуть и в конечном итоге проспать всю ночь напролет. Именно этой ночью я не могу позволить усталости взять надо мной верх.

Когда я уже больше не могу фокусироваться на страницах, я поднимаю глаза к небу и звездам. Время, кажется, замедляется, секунды неохотно превращаются в минуты по мере того, как растет мое нетерпение двинуться в путь.

Мои пальцы тревожно постукивают по подоконнику, и вскоре я обнаруживаю, как уже расхаживаю туда-сюда по своей крошечной комнате.

Ну же, еще недолго, совсем чуть-чуть.

Наконец я слышу скрип ступеней лестницы, а затем цокот каблуков мачехи, когда она идет по коридору к комнате отца. Честно говоря, удивительно, что она все еще ночует с ним, но сейчас я крайне рада этому факту.

По крайней мере я знаю, где она находится. Чего нельзя сказать о моих сводных братьях. Вот они-то – совершенно другая история.

Я решаю подождать еще полчаса, давая Мерельде достаточно времени, чтобы заснуть. Тем временем я аккуратно упаковываю маленькую книжку, которую отец подарил мне на одиннадцатый день рождения, и кладу ее вместе с коробкой обратно в тайник.

Наконец-то время пришло.

Схватив свою маленькую сумку, я отпираю засов и тихонько приоткрываю дверь, чтобы прислушаться.

Тишина, ни звука.

Скользя по темным коридорам, я прохожу мимо спален, держа туфли в руке и умело передвигаясь по скрипучему полу. Пока я спускаюсь вниз и направляюсь к задней двери, на меня находит легкая грусть от мысли о том, что я покидаю этот дом, пусть даже и ненадолго.

Присев зашнуровать ботинки, я в последний раз оглядываю кухню. Хотя Мерельда и пыталась сделать мою жизнь адом, эти коридоры и этот дом по-прежнему хранят воспоминания о радости и любви.

Здесь я выросла.

Здесь мои родители обнимали меня, утешали и просто любили.

Это мой дом, и как бы Мерельда ни старалась, она никогда не сможет отнять его у меня.

Поднимаясь на ноги, я делаю еще один глубокий вдох, прежде чем открыть заднюю дверь. Я долго вглядываюсь в темную ночь, а затем делаю шаг… первый шаг к спасению отца.

* * *

Лишь звезды и растущая луна освещают мне путь; я осознаю, что ночь оказывается намного темнее, чем я ожидала.

Холодный ветерок овевает меня, пока я бесшумно перемещаюсь от тени к тени. Сердце в груди замирает при каждом скрипе дерева или уханье совы… Ощущение, словно в любую секунду мой тайный побег будет раскрыт.

Каким-то образом мне удается благополучно добраться до сломанного забора. Быстро взяв себя в руки, я облегченно вздыхаю. Хотя я все еще не в полной безопасности, но по крайней мере отсюда я смогу убежать.

Спустившись с холма, я направляюсь к границе нашего участка. Перебравшись через каменную стену, я приземляюсь в высокую траву прямо за ней. Все, я это сделала, дом остался позади.

Тени растягиваются и нависают надо мной, и от этой картины мое сердце едва не останавливается, но я изо всех сил пытаюсь не обращать на них внимания и направляюсь по тропинке в сторону города.

Находясь почти на полпути туда, уже слишком далеко от дома, но еще недостаточно близко к людным местам, я вдруг слышу его голос.

– Так-так, кто это у нас тут.

Мое сердце замирает, заставляя меня тут же остановиться; я застываю как вкопанная, со все еще поднятой для следующего шага ногой.

Я сглатываю и на мгновение закрываю глаза, слишком боясь вглядеться в темноту позади и убедиться, что голос, который я только что услышала, действительно принадлежит моему сводному брату.

Что каким-то образом Амадею удалось найти меня и что рядом нет никого, кто