Никто не обращал внимания на эти визги: арест шушерников, то есть мелких жуликов, был в Саквояжне делом обыденным. Проходившие мимо почтенные джентльмены только радовались несчастью воришки, полагая, что без него на улицах станет чуточку чище, а те, кто победнее и менее почтенный, отворачивались и делали вид, что не слышат никаких криков – кто знает, вдруг в следующий раз грозному полицейскому вздумается схватить их самих, и вот уже они будут вот так умолять.

Площадь продолжала жить своей обычной жизнью.

– Я за тобой давно присматриваю, Пип Финли, – сказал констебль Шнаппер и издал звук, похожий на бульканье. – Думаешь, я не знал, что ты промышляешь на моей площади? Очень глупо было шнырять неподалеку от тумбы представителя закона.

– Нет, сэр! Я ничего не делал!

– Заткнись! – Констебль запер полицейскую тумбу и потащил упирающегося Пипа Финли прочь.

– Шляпа! Моя шляпа! Позвольте я заберу ее!

– Шляпа? Гм. Она тебе больше не понадобится.

– Нет, сэр, прошу вас! Не надо!

Но констебль был глух к мольбам. Держа Финли одной рукой под локоть, а другой за шиворот, он затащил его в переулок.

– Сэр… Отпустите меня. Я исправлюсь, сэр!

– Тухлая болтовня – не на тех напал.

Площадной шум становился все тише и тише, и Пипу Финли с каждым футом, что тащил его констебль, становилось все страшнее.

– Сэр, я… я прощу вас… – Шушерник расплакался, и Шнаппер поморщился.

– Только попробуй обмочиться! – пророкотал он. – Сказал же: не трясись! В будочную тебя никто не посадит.

– Правда? – Пип Финли не поверил ни единому слову – все-таки он был человеком уличным, и прекрасно знал, как здесь все устроено. – Но куда вы меня ведете?

– Я избавлю свою площадь от очередной мрази.

Пип Финли понял, к чему все идет. Кажется, констебль просто собирался прикончить его в какой-то подворотне. Слухи, разносимые уличной шпаной, не врали: в этой части города фликам лучше не попадаться на глаза. А тот кошелек… это был такой простой вариант, и он сам торчал у цепочника из кармана, будто бы умоляя его вытащить. Бедолага Финли! Как же ты сглупил!

– Я не хочу! Нет! У меня старенькая мама… Кто о ней позаботится?

– О маме надо было думать, когда пальцы к чужим кармашкам липнуть начали. Уймись! – прикрикнул констебль. – И ровно иди. Под ноги гляди!

Совет был не лишним – Финли споткнулся, зацепившись за старый трамвайный рельс. Он запричитал что-то бессвязное о том, что не хочет умирать, и констебль Шнаппер гулко расхохотался.

– Ты, верно, решил, что я собираюсь тебя придушить?! Нет уж, еще руки марать о подобную шваль!

– Нет, сэр?

– Я сказал, что не хочу видеть тебя на своей площади. И я добьюсь своего.

– Но что… что вы задумали, сэр?

– Сдам тебя мистеру Фальке. Его посудина «Утопленник» стоит в порту. Он набирает команду.

– В море, сэр? – не до конца понимая, ужасаться ему или же радоваться, воскликнул Финли. Он знал, что порой мелких карманников вместо того, чтобы отправить в тюрьму Хайд, сдавали капитанам судов в качестве матросов. Море, по сути, было той же каторгой, и все же это была не тюрьма… и не петля.

– Море. Оно самое, – подтвердил Шнаппер, и Пип Финли прекратил дергаться.

– Но почему вы это делаете, сэр?

– Так от тебя будет хоть какой-то прок, ну и я получу от капитана свои десять фунтов вознаграждения. Это на целых пять фунтов больше, чем, если бы я привел тебя в Дом-с-синей-крышей. Еще и от мороки избавлюсь – а то волочиться через пол-Саквояжни.

Финли огляделся. Констебль вел его по Флоретт в сторону канала.

– Но если вы хотите сдать меня в порт, то куда же мы идем, сэр?

– Прежде нужно зайти кое-куда. Не задавай лишних вопросов и радуйся, что я сегодня такой добрый и избавил тебя от встречи с судьей Соммом.

Услышав это имя, воришка задрожал, а констебль Шнаппер продолжил:

– Мне сообщили, что он сегодня не в духе. Так что помалкивай и радуйся свалившейся на тебя удаче. Уилмут с моей тумбы уже отправил бы тебя в Дом-с-синей-крышей.

Пип Финли закивал и принялся рассыпаться в благодарностях.

Они продолжили путь в тумане. Воришка умолял, чтобы ему позволили предупредить маму прежде, чем его отправят на корабль. Констебль сказал, что подумает.

Невысокий, полноватый человек, прячущийся за углом, глядел им вслед. Кое-кто все же заметил, что стряслось с воришкой на площади. И не остался равнодушным.

– Что здесь творится? – пробормотал себе под нос констебль Дилби.

Шнаппер вел себя очень странно: он ведь никого никогда не арестовывает. Но только что прямо на его глазах он арестовал карманника, надел на него кандалы и потащил куда-то. Только вот куда? И что он собрался с ним делать?

Держась на почтительном расстоянии, Дилби последовал за Шнаппером и его пленником. Кажется, доктор Доу был прав насчет этого громилы.

Вскоре констебль с Пыльной площади и задержанный воришка скрылись в доме на пустыре у разрушенного моста.

Дилби принялся ждать. Спустя какое-то время Шнаппер появился снова и потопал обратно на свой пост. Парня с ним не было.

***

Доктор Доу поднимался по лестнице, а Джаспер неотступно следовал за ним.Вся прежняя храбрость мальчика сошла на нет, как только они вошли в подъезд дома №12 на улице Флоретт. После того, что они с Полли выяснили, сказать, что ему было не по себе, значит ничего не сказать. В каждой тени, в каждом темном углу ему мерещился притаившийся со склянкой яда мистер Драбблоу. Казалось, он только и выжидает момент, чтобы подскочить к Джасперу и его дядюшке, схватить их за волосы и залить яд им в горло. Мальчик не представлял, как именно этот тип травит людей, но был уверен, что действует он как-то так.

Они прошли мимо портрета старого домовладельца. Мистер Карниворри, как показалось Джасперу, глядел на них с усмешкой, предвещая провал их затеи. Чем выше они поднимались, тем сильнее Джаспер сомневался в своем плане и, когда они добрались до второго этажа, он уже и сам был не рад, что предложил дядюшке сюда вернуться…

По дороге на улицу Флоретт доктор, наконец, рассказал племяннику о том, что обнаружил. Поведал он и о встрече с доктором Степплом.

Джаспер в