эрцог. — Апло Дерен умер.

— Может, однофамилец, — пожал я плечами.

— А зовут?

— Вальтер, — я сунул руку в пасть гикарби. — Ух, душечка, какая зубастая! Точно два ряда! Парням бы показать! Можно я на видео сниму?

Эрцог не ответил. Он копался в сети, я слышал характерное щёлканье поисковой системы.

— Не-ет, не однофамилец, — протянул он. — Надо же, как срастаются линии. Я знал его деда.

— Дерена и Роса я отправил к Тайэ. Из прокола они уже вышли, — я взглянул на браслет, сверяя время и выставляя видеорежим, чтобы заснять гикарби. — Учитывая механику, через полчаса будут на планете.

— Вот что с тобой хорошо, так это воевать с одной стороны, — голос эрцога был всё ещё недовольным, но уже умеренно. — Я приказал Хилеану готовить шлюпки, а твои уже там.

— Меня как импульсным бичом гнали сегодня на Тайэ. Я посоветоваться прилетел. Ничего не соображаю после этого сна.

— Дерен твой, между прочим, в снах должен разбираться…

Пискнул экран над подковообразным столом.

— Шлюпка-империя-116-спецон просит связь с капитаном Пайелом. Разрешить? — дежурный был сама невозмутимость.

116 — это Дерен. Лёгок на помине. Я его назначил старшим на время операции.

— Давай сигнал сюда, — кивнул Локьё.

— Адаэ, господин эрцог, — поздоровался вежливый Дерен. — Капитан, мы в непосредственной видимости Тайэ. Связались с Цитаделью. Энрека на планете нет.

И вот только тут эрцог выругался так, что я чуть не вздрогнул с непривычки. Умел, оказывается.

— Около получаса назад он вылетел на шлюпке с опознавательными знаками Содружества, — продолжал докладывать Дерен. — И с эмблемой «Леденящего». Куда — неизвестно. С вашего разрешения, я спущусь и поговорю на месте? Если сядем — связи с нами скорее всего не будет — сильный солнечный ветер в секторе.

— Действуй по ситуации.

— Есть, капитан, — кивнул Дерен и отключился.

— Надо же, — тихо сказал Локьё. — Какая причудливая вязь у старой суки-судьбы.

— А ты почему хотел посылать за Энреком? — спросил я, понимая уже, что произошла подстава.

— «Драгоценный брат» связался сегодня со мной. Угрожал, — усмехнулся Локьё. — Требовал голову вашего Дьюпа. И был как-то преувеличенно уверен в себе и настойчив. Значит, он снова вас перепутал, раз и тебе в мозги насыпало. А ну марш в медотсек, стоишь тут столбом!

— Зачем? — Я укололся о шкуру гикарби.

— Надо. Руки в ноги!

Локьё двигался быстро и порывисто. Операция, видимо, пошла ему на пользу — выглядел он отлично. Однако роста во мне столько, что я и рядом с лошадью иду без особого напряжения.

— А где водятся эти гикарби?

— В секторе Дождей.

— Кто-то подарил чучело?

— Один знакомый прислал, увидев лицо милого брата на Зимних встречах…

— Милый брат — это тоже Агескел?

— А кто ещё? — Эрцог притормозил перед закрытыми дверями в медотсек, пневматика не успела отреагировать, она не была настроена на такую скорость.

Домато сам вышел нам навстречу.

За его спиной маячила любопытная физиономия Элиера. Я подмигнул ему, он мне.

Из-за этого переглядывания я что-то пропустил в обмене эмоциями между эрцогом и его врачом. Когда перевёл взгляд, губы Домато уже изогнулись в недовольной гримасе. Но возражать он не стал.

В медкабинете мне велели садиться в силиконовое гомеостатическое кресло.

— Зачем?

— Сон твой посмотрим, — буркнул Локьё.

— Я предупреждаю: в сознании это опасно! — сердито сказал Домато.

— Жить тоже опасно. Особенно в его темпе.

Я не знал, чем опасно подключение к психовизору в сознании, но слышал, что неприятная штука.

— Садись, давай, — сказал, видя, что я раздумываю, эрцог. — Не расклеишься, не бумажный. Я раз сорок на себе пробовал и живой.

— Мальчик несовершеннолетний, — предупредил Домато.

— Ага, — поддакнул эрцог. — Ты бы видел, что этот грудничок учудил сегодня. Прямо не снимая подгузника! Я потом ещё службе контроля пистон вставлю! Этак у нас завтра вся армада противника выйдет посреди расположения… — Он выругался, но на этот раз менее интересно. А вот первую фразу надо запомнить.

Я нырнул в белизну силиконовых переплетений — кресло максимально комфортно перераспределяло вес и расслабляло мышцы.

— Настраиваемся, — скомандовал Домато. — Смотришь на меня и повторяешь за мной…

— Давай без этой байды, а? — попросил Локьё.

Он выговорился и был уже почти весел. Происходящее перестало его злить и начало забавлять. Азартный он был.

— Это опасно для мозга, — мрачно предупредил Домато.

— Не будет же он сопротивляться, в самом деле? Давай, подключай его!

Домато недовольно покачал головой, но обернулся к психовизору. А Элиер положил ладонь мне на запястье и сжал его.

— Как там Лес? — спросил я шёпотом.

Ответить Элиер не успел.

Но его тёплая живая рука меня спасла. Ощущение контакта с психовизором было настолько неприятным, словно меня вскрыли, как консервную банку.

Видит там что-то на экране Локьё или не видит — я не осознавал. Да и не пытался. Нужно было как-то перетерпеть это состояние и не свихнуться.

Потом мне приходилось ещё не раз испытывать чувство механического проникновения в сознание, и действительно, уже на второй раз было гораздо легче.

Но тогда, на «Леденящем», Элиер просто не дал мне сойти с ума.

Очнулся я в кислородной маске — благо положение более чем знакомое. Незнакомого я сегодня испытал с избытком.

— Подышал и хватит, — сказал Локьё. — Поднимайся. Со мной полетишь.

— Может, я на своей?

— Ты и так сегодня пол эскадры под трибунал подвёл, пусть люди успокоятся. Пришлось сообщить, что это была плановая проверка службы безопасности.

— Удалось как-то сориентироваться? — спросил я, не зная, оправданы ли мои мучения.

— По месту — нет. Если только твои люди что-то раскопают. Но говорил с тобой во сне «милый брат». Значит, его же люди похитили Энрека. Как же он на двоих-то размахнулся? Но, хаго, не дрожи, не всё потеряно. Агескел уверен, что и ты — тоже Энрек. Вставай, некогда ждать.

Я осторожно поднялся из кресла. Покачивало, но не больше чем после двух-трёх проколов подряд.

Элиер протянул мне блистер с капсулами.

— Одну-две в сутки, если голова болеть будет.

Эрцог уже отдавал какие-то распоряжения в коридоре. Я шагнул к дверям и чуть не споткнулся об Леса, вынырнувшего как из-под земли.

Подхватил мальчишку, сжал несильно.

Он весь дрожал.

— Ну, ты чего? — рассмеялся я. — Вон какой молодец!

Леса разодели на «Леденящем», как принца. Рубашка из натурального шёлка, хитрый камзол с застёжками, отделанный серебром. Вряд ли он мог оценить это великолепие даже частично. Воспитание не то.

— Ему ещё лечиться и лечиться, — сказал, подойдя, Домато. — Ну-ка, отпусти его. Стоит? Точно, молодец. Ну, и ты — молодец, ему как раз именно такого стресса и не хватало. Всё, постоял. Усаживай его, Рэ.

Элиер вынырнул с минигравом, видно, на нём и возили Леса.

Локьё заглянул в дверь, махнул — пошли, мол.

Напоследок я обнял Леса покрепче.

— Мальчика забрать, может быть? — спросил эрцога, догоняя его. — Мы и так вам много беспокойства доставили. Если…

— И не думай, — перебил Локьё. — Я вообще ещё не решил, отпускать его или нет. Парень с хорошими данными. Сирота, полукровка, неизбалованный. Домато говорит, что толк из него будет.

— Нате вам. Это мой парень. А то смотри, Энрека перехватят сейчас мои, так ведь не отдам, — усмехнулся я.

— Только бы перехватили, — не поддержал шутки эрцог. Оглянулся на ординарцев: — Не звонила Империя?

— Никак нет, мой лорд, — ответил наглаженный экзот в синем кителе с нашивками, равноценными нашим генеральским. Выправка у него была — кровь стыла в жилах.

Я поморщился. Этикета в Содружестве больше, чем можно вытерпеть. И живая физиономия Леса очень выигрывала на бледном фоне свитских Локьё.

— Правда, способный? — переспросил я.

— Домато говорил. Сам я не тестировал его. Маленький больно. Да и вставать только сегодня начал. Тебя вот увидел…

Лицо Локьё смягчилось.

— А правнуки у тебя есть, эрцог? — спросил я, осенённый неожиданной догадкой.

— Есть, — усмехнулся он. — Постарше тебя будут.

И я понял. Кто ж ему доверит ребёнка, как это принято у нас. Какой он дедушка? Он, если и держит на руках малыша, то на приёме каком-нибудь, секунд десять, в символическом смысле. А Лес — мальчишка совсем…

И я не я буду, если не привезу Локьё показать Пуговицу. С условием, что не сдохнем, конечно.

Эрцог вдруг обернулся и пристально на меня посмотрел. Я и забыл, что он читает мысли.

Тайэ, Цитадель

Острые стальные глаза казались чужими на юном лице пилота. Лицо было мальчишеское, наивное, с мягко очерченным ртом и выбившейся из подшлемника светлой прядью.

Шлем парень снял, а подшлемник оставил, холодно.

— Меня зовут Вальтер Дерен, спецон, — пояснил он.