Гриффин резко встал. Мейсон, не обращая на возмущениемолодого человека никакого внимания, продолжал говорить сержанту Хоффману:

– Ведь вы не можете обвинять женщину на основании сплетен.Есть еще суд присяжных, который никого не может приговорить без несомненныхдоказательств вины.

Сержант изучающе посмотрел на Мейсона:

– И вы ищете теперь эти доказательства, мистер Мейсон?

Мейсон показал пальцем на Гриффина:

– На всякий случай, чтобы вы не болтали слишком много,молодой человек, не думайте, что я упущу выгоды из предъявления этого завещанияна суде, если моя клиентка вдруг окажется перед присяжными.

– Вы хотите сказать, что считаете его виновным в убийстве? –уточнил сержант Хоффман.

– Я не детектив, господин сержант, я адвокат. Я знаю только,что суд присяжных не может никого осудить до тех пор, пока имеются какие-либообоснованные сомнения. И если вы начнете стряпать обвинение против моейклиентки, то помните, что вот, – он указал на Карла Гриффина, – моеобоснованное сомнение.

Хоффман покивал головой.

– Я ожидал чего-то подобного, – сказал он. – Я не должен былвообще впускать вас в эту комнату. А теперь убирайтесь!

– Именно это я и намереваюсь сделать, – ответил Мейсон.

Было уже три часа утра, когда Мейсон позвонил по домашнемутелефону Пола Дрейка.

– Пол, у меня есть для тебя работка. Очень срочное дело. Утебя есть свободные люди?

– Господи, ни днем ни ночью от тебя нет покоя! – проворчалДрейк заспанным голосом. – Что там еще?

– Слушай, Пол, проснись и вылезай из постели. Нужнодействовать быстро. Ты должен опередить полицию.

– Как, черт возьми, я могу опередить полицию?

– Можешь, потому что я случайно знаю, что у тебя есть доступк некоторым документам. Ты представлял когда-то Общество охраны торговцев,которое собирает копии всех реестров проданного в городе огнестрельного оружия.Меня интересует «кольт», восьмерка, номер сто двадцать семь – триста тридцатьсемь. Полиция возьмется за это обычным порядком, вместе с отпечатками пальцев.Пройдет полдня, прежде чем они чего-нибудь раскопают. Они, безусловно,понимают, что это важно, но вряд ли будут особо спешить. Я должен иметь этиданные до того, как до них доберется полиция.

– Почему ты интересуешься этим револьвером?

– Муж моей клиентки получил пулю из этого пистолета прямо всердце, – сообщил Мейсон.

Дрейк присвистнул.

– Это имеет какую-нибудь связь с делом, которым ты занимаешься?

– Не думаю, но полиция может так предполагать. Мне нужноиметь аргументы для защиты клиентки, и я должен их иметь своевременно.

– О’кей. Где тебя ловить?

– Нигде. Я сам тебе позвоню.

– Когда?

– Через час.

– Через час я еще ничего не буду знать, – запротестовалДрейк. – Это физически невозможно.

– А ты постарайся, пожалуйста, Пол. Мне это очень важно, –Мейсон сделал ударение на слове «очень». – Я позвоню, так или иначе. Досвидания.

Мейсон положил трубку, после чего набрал домашний номерДеллы Стрит и почти тотчас же услышал в трубке «алло».

– Говорит Перри Мейсон. Проснись, Делла, и промой глаза. Насждет работа.

– Который час? – спросила она.

– Около трех, может быть, четверть четвертого.

– Хорошо. Что я должна делать?

– Ты уже проснулась?

– Конечно, проснулась. Не думаешь же ты, что я хожу и говорюво сне.

– Не время шутить, Делла, дело серьезное. Набрось на себячто-нибудь и приезжай тотчас же в контору. Я закажу такси, оно будет ждатьвнизу раньше, чем ты успеешь одеться.

– Я уже одеваюсь. Мне одеться как следует или простонабросить на себя что-нибудь?

– Оденься нормально, только не трать на это слишком многовремени.

– Понятно, – сказала она и положила трубку.

Заказав такси, Мейсон вышел из ночного магазинчика, откудазвонил, сел в машину и быстро поехал в свой офис.

Войдя в кабинет, он зажег свет, опустил шторы и сталрасхаживать по комнате. Он ходил вперед и назад, немного наклонившись, заложивруки за спину. Его движения слегка напоминали поведение тигра в клетке. Окажисьв кабинете сторонний наблюдатель, он бы понял, что адвокату не терпится что-топредпринять, но он сдерживает себя. У Мейсона в эти мгновения было что-то общеес боксером, которого загнали в угол и который, несмотря на ярость и боль,внимательно следит, чтобы не сделать ни одного неверного шага.

В дверях заскрежетал ключ. Через минуту на пороге появиласьДелла Стрит.

– Привет, шеф. Тебе что, дополнительно платят засверхурочные?

Он жестом показал, чтобы она заходила и присаживалась.

– Это всего лишь начало трудного дня, – заметил он, когдаона села.

– Что случилось? – спросила она, поднимая на негообеспокоенный взгляд.

– Убийство.

– Надеюсь, что мы выступали только от имени клиента?

– Не знаю. Не исключено, что я в этом тоже замешаносновательно.

– Замешан в убийстве?

– Да.

– Наверняка это все из-за той женщины! – с негодованиемвоскликнула Делла Стрит.

Он нетерпеливо тряхнул головой:

– Когда ты наконец избавишься от предубеждений, Делла?

– Ты еще скажи, что я не права! Я сразу знала, что ничегохорошего из этого не получится. Что она принесет тебе одни неприятности. Ссамого начала у меня было к ней…

– Перестань, Делла, – перебил Мейсон усталым голосом. –Честное слово, мне сейчас не до твоих предчувствий. Послушай лучше меня. Мнетрудно предвидеть развитие событий, но ты можешь остаться одна. Я не знаю,может быть, мне даже придется скрываться какое-то время…

– Что значит «скрываться»? – не поняла она.

– Это неважно, Делла, не перебивай…

– Для меня это важно, – ответила она с расширенными отбеспокойства глазами. – Тебе что-то угрожает?

Он не обратил внимания на ее вопрос.

– Эта женщина представилась нам как Ева Гриффин. Я послал заней Пола, но она от него удрала. Поэтому я начал игру с «Пикантнымиизвестиями». Я пробовал нащупать, кто скрывается за газетой. Оказалось, за этойжелтой газеткой стоит некий Джордж Белтер, живущий на Элмунд-драйв. Тыпрочитаешь о нем в утренних газетах. Я пошел поговорить с ним, но он оказалсякрепким орешком. Этот визит мне ничего не дал, но зато в его доме я встретилего жену, которая оказалась нашей клиенткой. Ее настоящее имя – Ева Белтер.