автоматная очередь. Повизгивая, пули рикошетили о стену, косили лианы и листву за спиной. Эйра, пригибающая голову рядом, страшно материлась. Она пыталась выглянуть из укрытия, но ей все не удавалось.

— Черт с вами! — Эйра бросилась на траву, вытянулась в толстого и длинного питона.

Змея подползла ближе, подставляя два заячьих уха.

— Цепляйся, будем текать!

Юки схватилась за мягкие уши и змея потекла сквозь джунгли с такой скоростью, что все слилось в один сплошной изумрудный бег. Вскоре джунгли рассекла полноводная река, едва не снесшая их в водопад.

На противоположном берегу змея скукожилась и стала прежней Эйрой. Поднялась, отряхнулась и протянула руку.

— Вставай, сестренка. Дальше пехом.

С заречной стороны донеслись отдаленные звуки стрельбы. С берега, прямо в воду сыпались мелкие фигурки солдат. Какие-то гребли назад, выбирались и начинали стрелять, каких-то утягивало в водопад течение. На плаву они расползались коричневыми кляксами, разбухали.

— Пойдем, пойдем. Сейчас еще вертушку принесет.

Шли молча. Эйра шла впереди, аккуратно раздвигая стебли. Двигалась она бесшумно, будто плыла под водой. Выбирая, куда ступать, Юки смотрела под ноги и только сейчас обратила внимание, что на ней белый мешковатый балахон. Без швов, замочков или пуговиц. Точно, сшитый прямо на теле. В оторопи Юки остановилась.

— Я уже мертва? — спросила она, разглядывая руки. Невесело про себя усмехнулась. Разглядывание рук входило у нее в привычку.

— Нет, — Эйра тоже остановилась. — Умереть тебе придется в свое время, иначе все насмарку пойдет. Ну, пойдем, здесь уже недолго осталось.

Двинулись дальше и вскоре вышли на поляну, сплошь поросшую дикой ежевикой. Редкие ягоды чернели в колючих волнах спелыми жемчужинами. Юки прищурилась — солнце светило прямо в глаза, когда она смотрела на поляну, приложила руку козырьком. В центре, кажется, кто-то стоял. Или что-то. Темный столбик. Отсюда лучше не разглядеть. Она оценила взглядом дистанцию. Метров шестьдесят, не меньше.

— Нам туда? — нерешительно спросила она.

— Ага. Пойдем. — Эйра почему-то развернулась и пошла назад, вглубь джунглей.

Снова шли неопределенно долго, по крайней мере достаточно для того, чтобы Юки научилась различать крик четырех птиц.

— Стоп! Сюда! — Юки не успела сообразить, как Эйра схватила ее за руку и втащила в большой лопушистый куст. — Тихо, не дыши!

Лес затих вслед за ними. Слышно было, как тропики испаряли влагу земли, как бегали по листьям сороконожка, как… Как летит вертолет?

Юки напрягла слух, уши приподнялись. Действительно, свист лопастей, далекий и ритмичный, точно метрономическая гроза. Звук усиливался, пока над ними не зависла винтокрылая машина. С зажатым ртом и носом, Юки задирала голову, но из-за густой макушки куста ничего не было видно. Значит и их сверху тоже. Вертолет сделал круг, отлетел, вернулся и, повисев еще минуты две, улетел безвозвратно.

— Фух, пронесло. Пойдем, — и Эйра снова потащила ее следом.

Впрочем, через пару десятков шагов, в непримечательном месте, она остановилась и стала рыть землю. Под плотной лесной подстилкой нашелся железный люк. Квадратный, грубо сработанный и ржавый. Эйра расковыряла ножом замочную скважину, воткнула лезвие в нее, как в рану, провернула и люк открылся.

— Все, на месте. Прыгай, я закрою.

Прыгать Юки не стала, а воспользовалась опять-таки ржавой лесенкой. Спускаться пришлось от света к темени и от влажной духоты к прохладе. Ступеней через пятьдесят стало опять светлеть. Только сумрачно и желто.

Это был какой-то блиндаж времен второй мировой. Бревенчатые стены, низкий потолок, лавки по углам и большой письменный стол. На столе коптила солдатская лампа из крупнокалиберной гильзы, лежали потертый планшет, бумаги и карта. За столом же сидел молодой человек в клетчатой рубахе с закатанными до локтей рукавами, мешковатых бриждах и кедах. На его татуированном лице (дракон?!) блеснула хищная ухмылка, когда она спустилась.

— Юкик-ко! — воскликнул он и простер к ней руки. — Я надеялся, что это станешь именно ты!

— Вы?..

— Я Зак. В том смысле, что сейчас Я Зак.

Он расплылся в широченной улыбке, встал и в три шага оказался у лестницы. Задрал голову в лаз и крикнул:

— Попугая поставь! … И макаку! … — и уже Юки, пожимая плечами: — Безопасность, мать её. Прошу, проходи, садись.

— Это где мы? — осторожно поинтересовалась Юки, усаживаясь на край лавки возле стола. — Какое-то убежище?

— Да, что-то вроде. Локальное хранилище за девятью файрволами. Все для того, чтобы эта паскуда нас не подслушала, — Зак плюхнулся на дощатую табуретку и недовольно протянул: — Верхо-овный. Знаешь такого?

— Знаю, — немного растерялась Юки. Она слышала про Верховного, но ни разу не слышала, чтоб того паскудили. — Только зачем вы ему?

— А что б сожрать, — ответила Эйра, успевшая спуститься в подвал. — Вон, Зака и всю его вербарианскую шайку. Ты ведь знаешь кто он? Кто он на самом деле?

Она уселась на ту же лавку, что и Юки, облокотилась о стену и пытливо посмотрела на нее.

— Да… Последние души с Вербарии.

— Верно. А кто такой Верховный ты знаешь?

— Светоч современности, человек который…

— А-ня-ня-ня! Вот про него-то ты него и не знаешь! — перебила ее Эйра. — Не человек он никакой.

— Да, — подтвердил Зак. — Ваш Верховный, это последние Ра. Мудрец. Слипшиеся, и проросшие друг в друга, так, что не разорвать. Я не знаю, когда он скомкался, но, верно, давно. Сперва, когда Эйра была одна, он ее не трогал. Наблюдал, да и только. Но потом, когда Енисей подключил меня к Сети и мы с Эйрой встретились…

— Это от них мы убегали?

— Отчасти. Это живые люди — его наместники. Он подмешивает себя в их ментальности, а потом колесит верхом по всей Второй. Бороться смысла нет. Это психотропные сны людей. Разорвешь такой сон, а весь вред — пробуждение. То есть человек проснулся, закинулся колесами и опять спать, то бишь за нами охотиться. До сих пор нам удавалось выкручиваться, но их становится больше.

— И вы хотите так же как он, верхом на мне, въехать в генизу Земли?

— Енисей ведь сказал тебе кто я? — подняла голову Эйра.

— Его сестра, — бухнула Юки и, заметив как Эйра стремительно наливается краской смущения, торопливо добавила. — В смысле, что ты такой же искусственный разум, только не целенаправленный, а спонтанный. Цифровая ментальность.

— Так точно, — ответил вместо нее Зак. — Ты, в том виде, в каком сейчас существуешь, не больше восьми капель воды. Я состою из тех же капель, но меня в несколько раз больше. Так что сейчас мы с тобой, Юкико, пребываем в равной фазе. Только! Ты все еще в своем теле, ну а я в стеклянной баночке. Понимаешь, эти наши капельки, это те же нули и единицы