историю. Именно его гвардейский корпус подвергнется первой в истории атаке ракетной техники.

Лейтенант отвлёк мысли профессора.

- Маршал Ней вскоре вас примет. Сейчас они с Мортье беседуют по поводу дальнейшего наступления.

- А Император?

- Он отбыл ещё утром вместе с начальником штаба Бертье и маршалом Лефевром.

- И я его так и не увидел. – Сожаление Василия Михайловича было, что называется, налицо, отчего гренадер обнадёжил:

- Ничего. Если будете при главнокомандующем, то ещё увидите. Меня можете не бояться, - доверительно произнёс офицер, глядя на задравшийся рукав гостя. – Я ещё в первый раз заметил этот прибор у вас на руке. Напоминают часы, верно? Однако, ни при дворе Императора, ни во всей Европе я не встречал ничего похожего. Покажете? – и лейтенант протянул для пожатия руку:

- Меня зовут Мишель. По-вашему Михаил, - засмеялся он и подмигнул. – Будем друзьями?

Профессор даже не медлил с ответом. Этот молодой гренадер ему положительно нравился.

- Будем! – ответил начальник экспедиции и пожал в ответ протянутую ладонь честного француза.

- Тогда самый главный вопрос, Василий Михайлович.

Лейтенант вновь улыбнулся:

- Вы… ОТКУДА?

Мишель, казалось, и сам боялся ответа – настолько его улыбка была растерянной. Не каждый день видишь в лесу пронёсшийся смерч, и вынырнувшего из него русского учёного. Он предполагал, что здесь не обошлось без нечистой силы, магии или колдовства, пусть и был он образованным человеком. Откуда было молодому офицеру французской армии 19-го столетия знать такие понятия, как «пространство-время», «червоточина» или «перемещения в параллельных измерениях»? Профессор и сам-то едва понимал смысл всего с ним происходящего – что уж говорить об обычном офицере-переводчике, окончившим кадетский корпус. Как объяснить этому любознательному командиру гренадерского взвода, что он, учёный из России, на самом деле является главой экспедиции, которая будет происходить на просторах Байкала спустя 167 лет, начиная от этого времени: он и озера-то такого не слыхивал. И как объяснить, что его сюда «перекинула» червоточина времени, «оставив» взамен на Байкале лётчика второй мировой войны, которая произойдёт за 38 лет до профессорской экспедиции, если и о первой мировой войне тот не имеет ни малейшего понятия? Мало того, этот славный лейтенант не имеет даже понятия о том, какое бесславное будущее ждёт его армию после отступлении из Москвы. Может и жить-то ему осталось всего три-четыре месяца, кто знает…

Как? Как всё это объяснить?

Мишель сам пришёл ему на выручку.

- Если по какой-то причине не можете говорить, я не настаиваю. Скажите только одно: вы не разведчик?

- Абсолютно! – с облегчением выдохнул профессор. – Какой из меня разведчик, Мишель, посмотрите на мой возраст? Если бы я был солдатом, то мне впору было бы полком командовать, а не по лесам в одиночку бегать. Я действительно человек науки и попал к вам по недоразумению (что, собственно говоря, являлось чистейшей правдой, заметил про себя учёный). Что касается одежды и часов, то… (тут надо что-то приврать…) - эта одежда выдавалась нам в академии при проведении кое-каких опытов в области химии. На мне был ещё плащ, однако я его потерял в суматохе.

- Да. Я видел, что вы что-то закапывали в лесу, когда внезапно появились из пустоты.

Василий Михайлович сразу вспомнил куртку, ружьё и рюкзак.

- Простите, Мишель, я действительно закопал кое-что под тем деревом, где пронёсся вихрь, но уверяю вас, там не было никаких шпионских приспособлений. Скорее, личные вещи, не более того. Не хотел, чтобы ваши солдаты или просто мародёры обчистили меня до нитки – я ведь, по сути, враг для них. А вот часы… - профессор беспомощно развёл руками и, расстегнув ремешок, передал их лейтенанту (здесь он точно ничего не смог бы объяснить). Однако попытался:

- Это опытный образец. В единственном экземпляре, который мы собрали в нашей лаборатории. Прототип будущего наручного механизма.

- Они единственные в своём роде?

- Да. Таких больше нет нигде. Даже в королевских домах Европы.

И он был прав, как никогда в жизни.

Мишель испытал нечто вроде мистического восхищения - как обычный человек, наблюдающий игру шахматного гения на двадцати досках вслепую.

Он с осторожностью вертел в руках диковинный предмет и изумлялся строением корпуса.

«Победа». Звезда вместо цифры «12». Секундная стрелка. Хорошо, что ремешок ещё кожаный. Будь сейчас железный браслет, посыпалась бы куча вопросов. Механических часов в Европе 19-го века было ещё крайне мало, и эти, как их называли, «дорогие игрушки» были прерогативой монархов и высшей знати Венских, Лондонских, Парижских, Римских и Санкт-Петербургских дворов. Мария Антуанетта, по слухам, носила в своё время перстень с микроскопическими часами наружу, да и у Марии Луизы, супруги Наполеона, был брелок на цепочке в виде золотой шишки с циферблатом внутри, обрамлённый десятком алмазов. Единственное, что вызывало сомнение, это секундная стрелка, но профессор напряг память и вспомнил, что придворные часовщики династии Журденов делали секундные стрелки ещё в самом конце 18-го века. С этим всё. Можно не волноваться, к тому же, Василий Михайлович с недавних пор начал доверять Мишелю как собственному другу.

Подбежал вестовой и объявил лейтенанту, что их ждут в штабе. Главнокомандующий освободился и желает видеть русского учёного вместе с переводчиком-лейтенантом.

Мишель вернул часы и, уже идя рядом, шёпотом произнёс:

- Ничего подобного в жизни не видел. Если хотите, мы завтра вдвоём, чтоб никто не знал, сможем вернуться к вашему месту, и вы заберёте из ямы свои вещи.

… А вот такого подарка судьбы профессор явно не ожидал.

Не иначе как снова его величество Провидение вступило в силу.

********

Их беседа длилась около часа. Маршал сидел за столом; профессор с лейтенантом напротив, в бархатных креслах. Вино в бокалах и сладкие пирожные в розетках способствовали обоюдно интересному и познавательному диалогу.

В этот момент в палатку вошёл адъютант и доложил о прибытии вестового из штаба Бонапарта. Маршал кивнул головой и, отпуская профессора, через Мишеля, напоследок пожелал ему всего наилучшего. С тем и отпустил обоих. У лейтенанта в руках оказался гербовый, свёрнутый в рулон листок, подписанный главнокомандующим авангардом, что данный субъект находится под протекцией самого маршала, и не подлежит ни задержанию, ни аресту. Вторым преимуществом данного документа являлось разрешение на любые перемещения в пределах локации французской армии, нисколько не опасаясь негативных последствий. А это означало, что с утра можно было наведаться в тот лес, где были закопаны его, профессора, вещи. Мишель многозначительно помахал подписанным свитком перед лицом учёного, но тот