– Если он там, где мы думаем, то смогу, – уверенно ответил Григорий.

Лицо Михаила тронула едва заметная ухмылка.

– Ты действительно так считаешь, или в тебе сейчас заговорила профессиональная ревность?

Мезенцев оторвался от созерцания аэрофотоснимков, пристально посмотрел Кондратьеву прямо в глаза.

– Что значит профессиональная ревность? – спросил он немного резче, чем рассчитывал.

Михаил поднял руку в примирительном жесте.

– Не кипятись, я не собирался тебя задеть. – Он перевел взгляд на пистолет, замерший в его руке, погладил пальцем прицельную планку, вновь взглянул на псионика. – Я хотел сказать, что наша цель тоже использует свой головной мозг не так, как это делает большинство людей. Улавливаешь, к чему я клоню?

Мезенцев медленно кивнул.

– Кажется, понимаю. Ты… думаешь, что он закроется?

В глазах суперсолдата сверкнули искры лукавого огня.

– А ты бы смог укрыться от себя самого? – спросил он.

Григорий честно пожал плечами.

– В теории – может быть, но на практике…

– Понятно, – медленно выдохнул Михаил, – никто не проверял.

Он положил Глок в сумку, извлек оттуда ВСС. Ловким движением отомкнул удлиненный магазин, заполненный снайперскими патронами СП-5, прошелся указательным пальцем по гладкому, холодному металлу, вновь примкнул магазин к снайперской винтовке.

– Нам стоит подумать, что мы станем делать, если он сумеет от тебя закрыться или…, если он почувствует, что ты пытаешься его отследить.

Вновь Мезенцев молча кивнул, соглашаясь с напарником. Процесс поиска человека, подлежащего ликвидации, мог развиваться по трем независимым направлениям. Самым оптимальным считался тот, согласно которому цель благополучно засекалась, а потом ликвидировалась как говорится без шума и пыли. Несмотря на то, что именно такой вариант считался наиболее предпочтительным, Григорий меньше всего верил в его реалистичность. Гладко, как известно, бывало лишь на бумаге, а на деле каждый раз появлялись какие-то овраги и прочие препятствия. Собственно из-за всевозможных мелочей, которых ввиду недостатка информации попросту невозможно было учесть, оптимальный план претерпевал серьезные изменения и получал еще пару вариантов, не таких благоприятных. Согласно второму направлению, цель превосходно засекалась, после чего каким-то непостижимым образом ощущала на себе присутствие посторонних паранормальных взглядов и закрывалась от них. Дальше человек мог попытаться скрыться, не привлекая к себе особого внимания, а мог и нанести превентивный удар. И вот его Мезенцев очень сильно опасался. Очень сложно работать, когда не знаешь истинных сил своего противника. Кстати, существовал еще вариант, согласно которому Григорию так и не удавалось засечь цель, но об этом псионик старался даже не думать. Он должен был сделать все, чтобы не позволить цели сбежать.

– Никак в толк не возьму, почему мы должны начинать операцию именно в Гороховце? – спросил Григорий, листая электронную карту местности.

– А ты подумай, – ответил Михаил. – Для меня это очевидно. Надо, чтобы и ты сам до всего дошел, поэтому не жди от меня подсказок.

Григорий насупился, но промолчал, пытаясь разобраться в хитросплетениях оперативной игры. Минут двадцать он размышлял над поставленным перед собой вопросом. К каким-то определенным выводам не пришел и, все же, попытался расшевелить Кондратьева.

– В крупные города он не пойдет, так?

– Допустим, – уклонился от прямого ответа суперсолдат. – Аргументируй свой довод.

Григорий чертыхнулся. Вместо того, чтобы дела делать, он внезапно ощутил себя на университетской скамье во время экзамена.

– Насколько я могу предположить, – псионик попытался озвучить мысли, бороздившие его голову, – в более-менее крупных населенных пунктах введено чуть ли не на чрезвычайное положение. Дзержинск, Нижний, Павлово, Муром, Ковров, Шуя, Иваново, Владимир перекрыты вдоль и поперек. Там полиция, армия, ФСБ, ВВ заглядывают под каждый куст, проверяют каждый камень… Я бы на его месте точно не стал бы туда соваться.

– Я бы тоже, – скупо улыбнулся Кондратьев. – Развивай мысль.

Григорий повертел пальцами интерактивную карту, нащупывая нужные слова:

– Он двигается с севера. На его пути одни лесные массивы, иногда озера да болота. Деревеньки встречаются крайне редко, а уж о развитой инфраструктуре и речи быть не может. – Мезенцев черканул указательным пальцем по реке Клязьме, несколько раз увеличил и уменьшил масштаб карты. – Ему пришлось всерьез отбиваться, но его способности не берутся из ниоткуда. Ему нужна энергия, пища, отдых. И где все это можно получить? Вариант первый: автономное существование. Обладая столь неординарными способностями, выследить и завалить любое животное, которое затем можно будет употребить в пищу, для него не составит большого труда. Вопрос в том, захочет ли он существовать автономно или предпочтет пойти иным путем и попытается найти кров и еду среди людей. Да, большие населенные пункты для него закрыты, но остается куча маленьких, таких как Гороховец или еще меньше.

– Логично, – поддержал друга Кондратьев. – Что еще можешь сказать? Смотри внимательно на карту, не просто вращай ее туда-сюда.

Взгляд Григория приковали к себе две реки. Одна из них была Клязьма, другая – Ока.

– Военные ведут активное патрулирование и наблюдение за руслами рек. Пересечение их в подобных условиях может привести к ненужным хлопотам и риску засветиться. На его месте я бы отправился по маршруту Мячково-Талашманово-Смолино…

– Это если не форсировать Клязьму, – встрял в рассуждения Мезенцева Кондратьев. – А если предположить, что он ее все же преодолел?

Григорий резко выдохнул.

– Тогда, – сказал он, – Гороховец одно из идеальных мест. Оку он точно не станет пересекать. Брать транспорт…, мне кажется, что не будет. Куда на нем ехать, если все направления в этом районе контролируются?

– Железка, – предположил Михаил.

– Такой же пропащий вариант, как и автострада. Ближайшие станции – Гороховец и Галицкая, с которых далеко не уедешь. Да и поезда резко снижают маневренность. Тут уж иметь машину куда сподручнее, однако и агрегат на четырех колесах не идет ни в какое сравнение с ногами. Так что и автодорога, и железка отпадают. Однако есть кое-что, что меня все же смущает.

– И что же это? – поинтересовался Михаил.

Мезенцев несколько секунд молчал, прежде чем ответить:

– В маленьком поселении все друг друга знаю, и любой чужак априори вызовет к себе интерес среди местных. Это тоже риск, на который наша цель может и не пойти.

Лицо Кондратьева ничем не выдало его смущения.

– Гороховец не такой уж и маленький поселок. Это не деревенька в пять домов, а солидный населенный пункт, в котором даже многоэтажки имеются, во всяком случае их здешнее подобие. Если б я был на месте нашего подопечного, то сумел бы раздобыть себе и еду, и лекарства, и даже кров для ночевки, при этом умудрился бы провернуть все это так, чтобы никто из местных ничего не заметил.