– Вроде бы нет. Если он меня и чует, то виду не подает.

– Хреново, – пробурчал Михаил.

Некоторое время ребята двигались в молчании, сосредоточенно преодолевали буераки, канавы, ямы да ухабы, кустистый подлесок, который норовил выдать всем желающим их местоположение, затем Кондратьев отдал приказ:

– Переходим на мысленную связь.

«Всегда готов, – ответил ему псионик. – Меня слышно?»

«Отчетливо, – отозвался Михаил. – Как далеко до цели?»

«Километра три, не больше.»

Их пара сразу взяла бешенный темп, поэтому расстояние между ними и преследуемым человеком сокращалось неумолимо.

«Силы у него заканчиваются что ли?»

Григорий ответил не сразу. Вопрос о функциональной готовности цели его так же очень сильно заботил.

«Вроде бы да, но его состояние какое-то переменчивое.»

«Что это значит?» – мгновенно заинтересовался суперсолдат.

Мезенцеву понадобилось какое-то время, чтобы правильно сформулировать ответ.

«Он… словно бы спит, но в то же время бодрствует. Не знаю, как объяснить. У него… словно бы несколько состояний, которые он меняет в зависимости от ситуации.»

«Как одежду в шкафу?» – предположил Кондратьев.

Псионик согласно закивал.

«В точку. Сейчас ему не нужно сражаться, и он не стремится убивать, поэтому расходует энергию чрезвычайно экономно, но я уверен, что если его вынудить, он, как ты выразился, переоденется, и засияет совершенно по-другому.»

– Боевой режим, – прошептал себе под нос Кондратьев.

«Да чем-то это напоминает твой боевой режим, – согласился с напарником Мезенцев. – Правда, рассматривая его, я пришел к выводу, что у него таких режимов или форм, не знаю как лучше сказать, довольно много. Он способен адаптироваться под очень широкий спектр различных ситуаций.»

«И актер, и дипломат, и воин,» – задумчиво произнес суперсолдат.

«Как-то так. Для того, чтобы лучше понять его суть, мне необходимо больше времени.»

«Боюсь, у нас его попросту нет.»

Мезенцев это прекрасно понимал, поэтому спорить со старшим товарищем не стал. Еще минут пятнадцать они двигались в прежнем темпе, а потом Михаил резко сбавил шаг и словно разом преобразился. Глядя на него, Григорий пришел к выводу, что суперсолдат тоже, своего рода, имел целый шкаф одежды, которую надевал в зависимости от складывающейся ситуации. Сейчас Кондратьеву было выгодно стать тише воды ниже травы, стать бесплотным, и он справился с поставленной самому себе задачей блестяще. Мезенцев как мог пытался ему подражать, но с тем же успехом воробей мог залаять, а собака полететь. В конце концов, псионик бросил сие глупое занятие и сосредоточился на парапсихической разведке.

«Мы близко,» – сказал он, отчетливо видя цель на своем ментальном радаре.

«Он нас не видит? – спросил Кондратьев. – Мы можем продолжать движение?»

Если Мезенцев и хотел что-то на это ответить, то он попросту не успел, поскольку в следующее мгновение аура человека-беглеца резко потускнела, а потом и вовсе бесследно исчезла.

«Черт, – выругался псионик, – он испарился. Кажется он…»

Мощнейший психоволевой рапорт обрушился на голову Григория. Молодому человеку почудилось, что на него откуда не возьмись свалился целый горный массив, затем на это все неизвестные сбросили пару десятков «Царь-бомб» и, в довершении ко всему, то, что после этого осталось от тела Григория, разрезали на тысячу мелких частей и развеяли по ветру. За всю свою жизнь Мезенцев ни единожды отправлял людей в псионический нокаут, при этом, по понятным причинам, ни разу в нем не побывав. Парень не знал, что чувствует человек, оказавшийся под мощным психо-энергетическим ударом, поэтому с точки зрения собственных ощущений атака неизвестного пси-оператора выглядела в высшей степени жестокой. Да, конечно, во время операции в таежной глуши Мезенцеву приходилось пробиваться сквозь взбаламученное пси-поле, и тогда ему серьезно досталось. Помнится, он даже терял сознание, а потом чувствовал себя пропущенным сквозь жернова куском мяса. Но рядом с «Изумрудным городом» его не собирались атаковать. Пси-поле пребывало в хаосе, и Григория попросту захлестнули пси-волны. Теперь же его целенаправленно атаковали, и делал это очень могущественный пси-оператор.

Однако могущественность и всемогущество – вещи разные. Григорий крепко знал свое дело, хорошо изучил границы собственных возможностей и на инстинктах сделал все, чтобы сохранить себе жизнь, рассудок и более-менее боеспособное состояние. Удар противника был страшен. Его мощь – ошеломляла, и, пожалуй, грубой силой, ей было бесполезно противостоять. Но мастер всегда отличался от новичка тем, что владел искусством боя, не просто голой силой, а знанием и умением применять эту самую силу. Недаром боевое искусство – это именно искусство, не важно какое оно и какие обличия принимает. Если человек прыгнет с десяти метров в воду и при этом плохо сгруппируется, такой прыжок наверняка причинит ему массу травм. Если боксер весь раунд станет принимать тяжелые удары на свою голову, он сильно рискует отправиться прямо с ринга в больницу, где ему никто не даст гарантий полного выздоровления. С пси-защитой дела обстояли точно так же. Можно было встретить атаку противника с шашкой наголо, бесшабашно, голой грудью и, скорее всего, на всю жизнь остаться овощем, человеком, не отличающим реальность от сна, но инстинкты Григория подсказали ему иной выход из ситуации. Прием, которым воспользовался Мезенцев, позволил псионику частично отклонить психо-волевой выпад, а частично поглотить его. В мгновение ока он стал тем самым прыгуном в воду. Он вытянулся в струну, придав своему телу идеальную с точки зрения гидродинамики поверхность, и вошел в воду без особых последствий.

Атака прошла мима, сквозь Мезенцева, не причинив псионику критического вреда. Пожалуй, сейчас он мог выстоять против неизвестного противника и непросто выстоять, но и попытаться нанести тому ущерб. Вот только его оппонент владел куда большими возможностями, и не захотел соревноваться с Григорием мощью своих психо-энергетических атак. Поняв, что ему противостоят не рядовые загонщики, а кое-кто позначительнее, бывший «Объект 1» попытался применить свой жуткий паракинез, и если бы он изначально не стал тратить время на первую психо-энергетическую атаку, ему бы удалось уничтожить и Кондратьева, и Мезенцева. Ни суперсолдат, ни псионик не имели защиты против психокинеза, тем более настолько сильного и изощренного, но каждый из них был истинным специалистом в своем деле. Если Григорий хоть и на подсознательном уровне, но отразил первую атаку противника, то Михаил Кондратьев в считанные мгновения разобрался в ситуации и поступил так, как подсказывала ему его интуиция. Суперсолдат переключился на боевой режим и, нещадно эксплуатируя свой организм, сблизился с преследуемым человеком на минимально возможное расстояние. Сам собой в руки прыгнул пулемет, и пространство леса разорвал стрекот пулеметной очереди. Шквальный огонь из Печенега пресек психо-кинетическую атаку противника и спас Кондратьеву жизнь. Выпущенные кучно пули прошли в считанных сантиметрах от тела беглеца, заставив того в срочном порядке менять местоположение.