— Что с мостом? — спросил Командир, поправляя обмундирование и подхватывая с земли автомат.

— Взорван, товарищ командир. Там только пеньки от быков остались, — повернувшись к Командиру, пояснил сержант.

— Ясно.

Отряд разбрелся по месту боя, рассматривая остатки позиций. Над поляной и старой дорогой в ста метрах от нашей стоянки повисло тяжелое молчание.

Присев у скелета командира, полковник поправил ворот, рассматривая знаки различия.

— Шпала. Капитан. Видимо это он командовал обороной.

В отличие от остальных, я и летчики ходить не стали, и не такое видеть приходилось, а стали готовить завтрак, доставая консервы и галеты. Мне показалось, что только на этой поляне они осознали, что находятся в другом мире, на другой войне.

После осмотра полковник велел перебраться к речке, привести себя в порядок позавтракать и продолжить движение.

Во время завтрака мы негромко, как будто опасаясь, что погибшие тут два года назад бойцы и командиры услышат нас, обсуждали увиденное.

— Немцы после того как уничтожили оборону тут не задерживались, сразу ушли, — ложкой подхватив большой кусок тушенки, сообщил свои наблюдения Андрей.

— Почему вы так решили? — поинтересовался Казанцев.

— Там чуть в стороне большая братская могила. Судя по обозначениям немецкая. Потери у них большие были, иначе бы хоронили в отдельных могилах. А не долго, потому что торопились. Я на краю обороны, у леса, нашел два костяка, судя по истлевшей форме немцы. Видимо их просто не заметили, там даже оружие рядом лежит.

— А зачем они мост взорвали? — поинтересовался Даль.

— Сомневаюсь, что это они. Более того уверен, что это наши подорвали мост. Там брошенная подрывная машинка, наша, советская. Ну, немцам больше ловить тут было нечего, оставили пяток солдат хоронить своих и рванули в обход. Вот и все… Жаль, что немцы документы забрали, не знаем, что за подразделение тут стояло.

После завтрака, мы накачав лодку, тут пришлось поработать качком, газ в баллоне кончился, мы переправились на тут сторону и, убрав спущенную лодку в тюк двинулись дальше.

Шли в определенном порядке нагруженные как мулы, у меня было два вещмешка и два цинка с патронами для немецких карабинов. Летчики вместе переносили пулемет и часть боезапаса. Только Андрей бегал вокруг без дополнительного веса с одним десантным рюкзаком и в камуфляжном комбинезоне, на нем было охранение.

Посмотрев на мокрого от пота Степку несшего шесть карабинов и два цинка к ним, не считая своего личного оружия и сидора, я догнал идущего впереди командира.

— Товарищ полковник? Разрешите обратится?

— Разрешаю, — обернулся он ко мне.

— Я тут подумал, может транспортом обзавестись? Тут у немцев благонадежное население, партизан нет, может сыграть на этом? Не пуганные они.

Достав карту, командир посмотрел, прикинул и отрицательно покачал головой.

— Тут до ближайшего партизанского края всего километров двести, дойдем дня за три–четыре. А насчет не пуганного… не думаю, сейчас тут и сбитые летчики пробираются и спецназ и разведка. Про бежавших из плена тоже не забывай.

— Ясно. Разрешите идти?

— Свободны.

К обеду мы обошли небольшую заболоченную низину краем леса и вышли к большому озеру. Не выходя на открытое пространство, мы осматривали заливной луг на предмет противника.

— О, а это наш, — сказал я, как только увидел на берегу озера тушу Пе–8.

— На озеро садился, скорость погасил и на берег выскочил, — добавил Казанцев.

— Кабина целая, скорее всего летчики выжили… И ушли на своих двоих, пулеметы отсутствуют, — с интересом рассматривая распластавшего крылья исполина, произнес отец.

— Посмотрим? — с азартом спросил Толик, Степка активно закивал.

— Самолёт на виду лежит, может быть засада, — отказал Командир.

— Ясно, товарищ полковник, — уныло ответил Степка.

— Обходим озеро по краю леса и идем дальше, нам до вечера нужно преодолеть еще не менее двадцати километров.

Так и сделали. Подхватив свои тяжелые ноши, мы зашагали за командиром. Андрей уже исчез впереди, проверяя дорогу на предмет опасности и проходимости.

Пройти мы успели едва ли триста метров, как завибрировала рация на поясе командира.

— На связи?..

Сняв свою, включил ее и прислушался, заметив, что не один так поступил.

— …видел троих. У них еще знаки на груди, это точно фельджандармерия.

— Сколько техники? — послышался вопрос полковника.

— Два мотоцикла с люльками при пулеметах, один одиночка.

— И нас семеро, — буркнул я.

— Тишина в эфире! — рявкнул командир, после чего вернулся к разговору с Андреем: — Шансы?

— Есть, если тихо будем работать. Меня одно беспокоит, что они тут делают? Дорога малоезженая.

— Может, экипаж сбитого самолета ловят? Он вроде недавно сел, — предположил Батя.

— Соловей, численность экипажа сбитой машины?

— От восьми до двенадцати человек, — ответил я.

— Однако.

— Брать их все равно надо, — добавил я: — Узнать, что они тут делают, и есть ли еще. Вдруг тут целый батальон лес прочесывает? Ну и про транспорт забывать не стоит. В форме фельджандармов мы будем как невидимки. Это как отмороженные дэпээсники у нас, не обратили внимания на водителя радости полные штаны. Шанс уйти в отрыв немалый. Я лично за уничтожение немцев и ухода в отрыв. Если что одиночка мой.

Сбоку стоял Казанцев и круглыми глазами смотрел, как я общаюсь с помощью крохотной рацией. Видимо в последнее время слишком много и непонятного свалилось на него, вот лейтенант и завис.

— Андрей пробегись вокруг поста есть ли там еще кто, а мы пока посовещаемся. Соловей в тему говорит, это шанс, — подумав, приказал нашему следопыту полковник.

Выставив Даля и Казанцева в охранение, мы собрались вместе и стали обсуждать и предлагать разные варианты захвата техники и пленного.

— Ну что у вас, — вышел на связь Андрей. Его голос мне показался несколько возбужденно–разъярённым.

— Рушили брать немцев.

— Ну, я так и думал. Можете подходить, я уже взял пост, техника целая, есть пленные.

— Идем, жди через двадцать минут, — поиграв желваками, ответил полковник.

— Принято.

Через пятнадцать минут мы были на месте. Теперь было понятно, почему Андрей решил со своевольничать, я бы на его месте поступил также. Полковник это тоже понял, поэтому кивнул, поблагодарив.

— Это они ее? — спросил я, подойдя стоявшему чуть в стороне Андрею.