— Правильно говорят, что друзья познаются в беде, — сказал он. — Наверное, только ты и можешь сейчас что-то поправить или смягчить. Я уже голову сломал. Стася у меня, как гвоздь в мозгу. Я молчу, я боюсь до нее дотронуться, чтобы не сделать еще больнее. Стася…

— Да, Стася, — оборвала его Раиса. — Речь и об этом. Только начну я не с нее. Я подумала, что ты мне тоже почти родной человек. И ты должен знать, на что идешь. Главное в жизненных трудностях — это полнота информации. Ты со мной согласен?

— Конечно, — немного удивленно ответил Никита.

И начался его час испытаний. Пару часов назад он даже не знал, что все может быть настолько сложнее, острее, больнее…

Тот сюжет драмы, который уже был известен Стасе, Никита узнал под совсем другим углом. В том и был талант Раисы. Немного поменять свет, акценты, найти самые болевые для слушателя и зрителя точки.

Ей бы цены не было в пропаганде. Мало там людей, которые настолько умнее и сильнее пассивной аудитории. От того пропаганда, как правило, жалка, смешна и убога. Раиса иногда хохочет у телевизора и представляет, как сделала бы это она. Как раздавила бы она всю человеческую, принимающую массу, не опустившись до откровенной лжи. Она бы сумела так подать правду, что толпа стонала бы, корчилась, плакала бы и смеялась по невидимому велению Раисы. Никто не нашел бы в том ни подвоха, ни искажений. Потому что все это было бы на таком высоком и тонком уровне… На таком, какой дается лишь исключительным людям. Вот она и проверит сейчас свою теорию на Никите. Это не внушаемая Стася. Он умный, уверенный и опытный по самым строгим критериям.

И Никита увидел не юную, слабую женщину, попавшую в жернова страстей. Он увидел Марину коварной и ненасытной соблазнительницей. Вот любительский снимок. Делал Андрей. Марина кормит грудью младенца. Она только что проснулась, просто спустила бретельку ночной рубашки. Раиса всего лишь обработала снимок, где-то осветлила, где-то добавила тени. И сонная девушка со спутанными волосами, которой от недосыпания трудно сидеть, предстала в совершенно другом образе. Она откинулась на высокие подушки не от усталости, а в изнеможении, она практически отдается кому-то, кого Никита не сразу увидел. Он глаз не может отвести от лица Марины, которое кажется таким откровенно порочным, зовущим. Голубой огонь взгляда под золотыми прядями — это не взгляд мадонны. Это роковой призыв, приказ мужчине. А вот и он… Он — не муж, который снимает. Мужчина стоит на темном пороге. Там только тень, намек… В кадре нет лица. Но в позе, во всем теле мужчины такое напряжение, такая сила и такая зависимость… Это Михаил, свекр.

Больших усилий стоило Рае, чтобы выделить фигуру Михаила, она была почти незаметна на оригинале.

Похороны Михаила. Его несчастная, изуродованная вдова в глухом черном платке. Марина тоже в трауре. Но ее платок кружевной, прозрачный, мыс на груди приоткрывает полную грудь. Марина томно и бессильно опирается на чью-то руку. Не видно, на чью. И отдельно крупные планы: сухощавое лицо незнакомого мужчины, в глазах которого ни капли грусти, только похоть. Взгляд искоса Марины, а в нем обещание. Это было искусной работой. Понадобилось много снимков. На кладбище Марину держал под руку их с Андреем бывший однокурсник. Лицо принадлежит соседу, который стал приставать к Марине с тех пор, как она осталась одна.

Он приходил помогать по хозяйству, добивался ее взаимности, сам делал снимки Марины, ребенка, селфи с собой. Фотографии остались у Марины дома. Марина, перебирая свои альбомы, попросила Раю:

— Будешь уходить, вынеси, пожалуйста, это на помойку. Я наконец его выгнала, этого маньяка. Дешевле вызывать мастера на час.

А получилось здорово. Профессионал бы не сразу обнаружил фотомонтаж и фотошоп. Выражения лица Марины так легко менять и создавать новые. Удивительно подвижное и выразительное лицо. Глаза, которые на снимке выглядят спокойными и даже равнодушными, легко становятся глубокими, яркими, порочными.

Никита несколько раз выходил на кухню курить, умывался в ванной холодной водой. И все откладывал мольбу о пощаде, хотя силы были на исходе. И опоздал.

Ему показали видео. Но в этом варианте была видна в основном женщина. Мужчина только со спины, на расстоянии. Никита не узнал себя. Он слышал стоны и жаркий шепот своей возлюбленной, видел ее откровенную наготу, а воображение еще держало сухощавое лицо мужчины, руку, на которую опиралась Марина на кладбище. Он даже ничего не спросил. Рая ответила его измученному взгляду:

— Это просто сосед. Помогал, когда она осталась одна. Один из соседей. Прости.

Когда Никита сел в свою машину, он не чувствовал себя. Как будто он уже умер и смотрит на похожего человека с высоты. На раздавленного, униженного человека, обманутого во всем. На мужчину, который лишился даже надежды на то, что после экзекуции он остался мужчиной. Ему удалось отъехать от дома Раисы, и он до темноты стоял в каком-то глухом переулке. Пока не обнаружил в своем теле жизнь. Она явилась каплями холодного пота от висков до пальцев ног. Домой он ехал много часов. И не был уверен, что едет домой. Что в принципе хочет куда-то доехать.

В квартиру вошел тихо, снял туфли у порога, заглянул в спальню, посмотрел на крошечный клубочек, окутанный тоской. Так лежала Стася, когда ей было тяжело. Она как будто прижимала боль к животу и обнимала ее всем телом, чтобы успокоить на время. Вот с этой картинкой и ушел Никита на балкон. Лег там, не раздеваясь, на дощатый пол и отдал свою повинную голову, свое измученное сердце на растерзание палачам: ревности и вине.

К утру почти жаркая майская ночь тревожно дернулась, зябко затряслась и просыпалась дождем с колючим снегом. Никита открыл все окна на балконе, бросил на пол рубашку и подставил грудь холодным ударам ветра.

Стася обнаружила его там, когда пришла закрывать балконную дверь. Он лежал на полу навзничь. И ей на мгновение показалось, что снежинки не тают на его застывшем лице и голой неподвижной груди. Она вскрикнула, упала рядом с мужем на колени и, кто знает, может, и вернула его откуда-то, из окончательного далека.

Никита не мог открыть глаза, шевельнуться, он сам себя чувствовал закованным в ледяной панцирь. Сердце билось, но вяло, редко и неохотно. Ему понадобилась вся его воля, чтобы подняться, перейти в комнаты. Он упал в гостиной на диван, провалился в темное тепло, а проснулся в слепящем, невероятном зное. Стася измерила ему температуру: больше сорока градусов…

Раиса приехала на работу позже обычного. Узнала, что Никита тяжело заболел. Подозрение на пневмонию. Они со Стасей отказались от госпитализации, Стася просто взяла отпуск за свой счет, чтобы ухаживать за мужем.

Рая для виду тревожно нахмурилась и сокрушенно покачала головой. Медленно прошла в туалетную комнату, достала зеркальце, попудрилась и подмигнула своему отражению: «Йес!» Все идет как по нотам. И она знает, что будет дальше.

Когда Никита вырвался из своего страстного и жестокого полусна-полубреда, он первым делом попросил телефон. Нашел номер Марины и внес его в «черный список». Этот ребяческий поступок подействовал, как сильное успокоительное. Он спал долго и чувствовал только одно: он выздоравливает. Но не хочет, чтобы об этом кто-то узнал. Особенно Стася.