- Не может быть! - пропела, перебив и усмехнулась.

Посмотрела в лицо Максима, тот говорил серьёзно, а выглядел... никак он не выглядел. Мира почувствовала себя частью стены за своей спиной, не интерьером или декоративным украшением, как стеклянная ваза на стеклянном же стеллаже, а просто частью стены, выкрашенной в невзрачный мышиный цвет.

- Это серьёзно, - Максим показал рукой на диван, приглашая сесть рядом.

Мира испытала непреодолимое желание послать его подальше с его серьёзными просьбами. После тех слов она чувствовала себя неловко рядом с ним, избегала любого разговора или любого контакта, а взгляд, как на стену светло-серого цвета, пробивал насмешливую оборону Миры. Остановила её одна единственная мысль - до свадьбы оставалось каких-то три дня, буквально час назад она разговаривала с Вениамином Рудольфовичем, а до этого с дедушкой, и оба её заверили, что Данилу должны отпустить в день её бракосочетания, а чуть позже снять все обвинения. Ребят отпустят в тот же день с теми же условиями. Пожалуй, не стоило злить дедушку своим открытым противостоянием с Максимом, вновь в мыслях ставшим Аркадьевичем, а выслушать его просьбу и даже, если это не совсем глупая просьба - выполнить её.

- Мои родители хотят познакомиться с девушкой, на которой я женюсь.

- А я тут при чём? - мгновенно среагировала, не сообразив, что и кому она сказала.

- Видишь ли, - участливо посмотрел Максим Аркадьевич, Мира поджала губы. - Я женюсь на тебе, вероятно, это не самое знаменательное событие в твоей и моей жизни, но было бы неплохо запомнить, за кого именно ты выходишь замуж.

Он даже не смеялся, он будто рассказывал правила дорожного движения дошкольнице.

- Я помню, - со злостью перебила Максима. - Помню. Зачем нас знакомить? Это фарс и ложь, тебе это известно так же хорошо, как и мне.

- Верно, - кивнул в согласии. - Только вот, по соглашению сторон, я не могу распространяться о деталях нашей сделки, никому, даже родителям. Для них я женюсь на девушке, роман с которой скрывал пять лет. Ты же читала прессу.

Мирослава читала. Сначала Максим принёс газету, а потом новость распространилась по сети, обрастая пикантными подробностями личной жизни. Её бы давно оккупировали журналисты, гонящиеся за дешёвыми сенсациями, но это был один из немногих случаев, когда Мира была рада круглосуточному наблюдению охраны.

- Так романтично, сейчас расплачусь.

- Держи, - пробежался оценивающим взглядом от лица до кончиков пальцев на ногах, протягивая салфетку. - А то, правда, разревёшься, - даже попытался изобразить улыбку. Примерно так выглядит улыбка человека с параличом лица. Он словно силился выдавить из себя эту улыбку, заставлял себя, понуждал, но вся его сущность протестовала и отказывалась.

- Боюсь, мне будет сложно объяснить, почему я вас не познакомил, мне бы не хотелось начинать наше сотрудничество с нарушения обязательств.

- Такой обязательный, ужас!

- Ты права, ужас. Ужас, что мне придётся знакомить мать с тобой и врать ей в глаза. Вряд ли ты даже поймёшь, о чём я говорю.

- Вряд ли.

Руки сами собой сцепились в замок на груди, ноги сжались. Интуитивная поза обороны, закрытия, захотелось распустить волосы, высокий хвост открывал не только лицо, но и шею, заставляя чувствовать себя уязвимой.

- Прости, - Максим выглядел почти раскаявшимся в своих словах. Почти.

- Я привыкла.

- Не привыкла, - покачал головой и протянул руки, погладив руки Миры личным жестом, ласковым.

Мира на мгновение закрыла глаза. Ладони Максима были горячие и немного шершавые, как будто он время от времени занимался грубой физической работой, давили чувствительно, при этом не сильно, посылая приятное тепло по всему телу. Она поймала себя на том, что хочет пододвинуться ближе, замерла и невольно напряглась, при этом почувствовала, что Максим пододвинулся совсем близко, аккуратно привлёк к себе Миру, всё ещё сжавшуюся, и гладил по спине. Не интимно, не по-дружески, Мира даже не знала названия этому ощущению, может, по-родственному.

- Прости, - прошептал совсем в ухо. - Прости, Мультяшка.

- Прекрати меня обзывать.

- Я не обзываю, - Мира почувствовала, что губы Максима расплываются в улыбке у её уха. - И ты сама виновата, это твоя идея, - мужская рука скользнула по голове и ловко справилась с заколкой, высвободив волосы, они упали по плечам и скрыли лицо, сразу стало комфортней. - Прости меня.

Мира вздохнула, промолчала, ничего не сказала, чувство неловкости боролось в ней с желанием остаться в объятьях Максима, унижение от жалости - с чувственным ощущением от поглаживаний по шее и спине.

- Я познакомлюсь с твоими родителями, - сказала, чтобы что-то говорить. - И, как и обещала, буду вести себя хорошо, - напомнила свои слова в домике для гостей, ещё в поместье дедушки.

- Спасибо, - прошептал Максим тихо-тихо, и Мира ощутила мурашке по спине, тут же вскочила и скрылась в спальне.

Днём, по телефону, Максим ещё раз напомнил про встречу вечером. Мира заверила, что к назначенному часу она будет готова, и была, как и обещала. Узкие брюки, свободный блейзер и просторная блузка из натурального шёлка, обувь на платформе, волосы убрала в свободную косу, аксессуаров минимум, пирсинг, несколько колец на руках, кулон в комплекте с тонким браслетом. Не вычурно, не вызывающе и не излишне скромно.

Максим заехал, как и обещал, зашёл в квартиру, хоть Мира и предложила спуститься вниз. Судя по оценивающему взгляду, он опасался за внешний вид «невесты», и по сдержанному кивку можно было судить, что с этим заданием Мира справилась.

Охрана, как всегда, висела на хвосте, пока Мира сидела на пассажирском сидении БМВ Максима Аркадьевича. Раньше охрана не показывалась настолько демонстративно. Наблюдение было всегда, сколько себя помнит Мира, она бы не удивилась, найдя в своей квартире камеры и жучки, но, всегда скрытое, сейчас оно было открытым, даже нарочитым, где-то вызывающим, а то и наигранным.

Мира покосилась на Максима, вряд ли он имеет к этому отношение. Начальник службы безопасности подчинялся напрямую дедушке, а он не передал бы права Максиму Аркадьевичу. Не было подобного пункта в договоре и не могло быть, несмотря на то, что помимо брачного договора и соглашений, был ещё трудовой договор и куча других, в которые Мирослава не заглядывала, трудовой регламент не интересовал Миру.

- Куда мы едем? - заинтересованно посмотрела в окно.

Мире казалось, что они будут ужинать где-нибудь в центре города, в одном из респектабельных ресторанов. Вынырнув из старого города, проскочив его краем, машина устремилась в районы свеженьких новостроек, похожих в каждом регионе, как братья-близнецы. Рекламы пестрели обещаниями «индивидуальных планировок» и «смарт-квартир», при этом что-то по-настоящему индивидуальное могло себе позволить очень ограниченное число людей, в число которых точно не входили обладатели новых типовых квартир.