все и убегала. До завтра. Потому что на следующий и еще на следующий дни приходила она к этой пивнушке, как на работу. Постоять на задних лапах. Получить свою подачку.

С нечто подобным я столкнулся несколько лет спустя вдалеке от Советской Гавани.

…Мы зашли в портовый кабачок итальянского города Савона выпить кофе. Присели за столик и увидели, как по залу еле-еле тащится толстая-претолстая такса. Такая толстая, что ее живот тащился по полу. Подошла к одному из столов и молча уставилась на сидящих. Люди с недоумением смотрели на собаку, она – с надеждой на них.

Подошел официант, что-то сказал посетителям, затем принес плошку. Они налили в нее пиво, поставили на пол. Собака подтащила к плошке свое брюхо и принялась лакать напиток.

Когда мы уходили, мой спутник капитан спросил у бармена о таксе. Тот рассказал, что она, наверное, стала алкоголичкой от пива. В кабачок приходит каждый день. Не просит, не требует ничего – просто смотрит на человека и тот непроизвольно тянется за портмоне.

…Ну, а если уж зашла речь о попрошайках, то вот история, не связанная с собаками.

В штате Нью-Джерси в Америке есть одно местечко под названием “Сафари”. Это большая территория. Разбита она на просторные загоны. В них как бы на свободе живут разные крупные звери.

Посетители на своих автомобилях медленно проезжают мимо них. Останавливаются. Рассматривают экзотических животных, обитателей сафари. Фотографируют.

В конце пути – жизненное пространство обязьян. Не клетка – свободное пространство. Я бы сказал, это был обезьяний пост. Стоило нашей машине въехать на их земли, как ее со всех сторон облепили мартышки. Затанцевали на капоте, крыше, багажнике, стали заглядывать в окна, стучались в двери, строили рожи – так они клянчили угощение. Напуганные, мы не решались опустить стекла – стая наверняка разнесла бы и нас, и салон автомобиля в поисках съестного. Лишь слегка приоткрывали окна, просовывали в них угощение. Схватив его, мартышки принимались еще пуще плясать на нашем шевроле, еще настойчивее просить милостыню.

В другой раз я увидел обязьян совсем на воле. Вышел как-то во двор дома, где я остановился в Рио-де-Жанейро. Двор – великолепный тропический сад. Поднял глаза и вижу: по кабелю, протянувшемуся над деревьями, словно канатоходцы, пробирается семейство небольших мартышек. Ну, прямо как белки у меня в нью-йоркском дворе! Впереди идет обезьяна-мама. За ней – трое совсем маленьких обязьянок – ее дети. Семейству было не до меня. Оно двигалось в сторону кафе, куда вел кабель. Похоже, надеялось поживиться там.

Но вернемся в наш пионерский лагерь. Я встал ночью проверить дежурных. Подошел к посту, но ребята были на страже. Окликнули меня и вышли навстречу с ружьями наперевес. Я обратил внимание: они очень гордились своим оружием. Им, как взрослым, доверили настоящие винтовкими с настоящими патронами. В школе, когда начнется учебный год, обзавидуются.

* * *

Никогда не суди с первого взгляда ни о собаке, ни о человеке. Потому что простая дворняга может иметь добрейшую душу, а человек приятной наружности может оказаться редкой сволочью.

Владимир Высоцкий.

Днем в воздухе потянуло дымком. Я зашел на кухню. Поинтересовался:

– Это у вас печка дымит?

– Нет, мы не чувствуем.

Прошло еще немного времени. Запах дыма усилился. Проверил: костры ребята не жгли, спичками не баловались. Что за напасть?

Позвал нескольких старшеклассников.

– Чувствуете дым? Надо разведать, что случилось. Хорошо бы залезть на дерево и посмотреть, не горит ли где.

Через несколько минут с высоты раздался крик:

– Есть дым. Тайга горит…

– Посмотри направление и слезай, – прокричал я в ответ. Мне было боязно – как бы мальчишка не свалился с высокого кедра.

Мы прикинули. Оттуда, где бушевало пламя, ветер дул в нашу сторону. К нам спешил огонь. А лесной пожар – сила неодолимая.

Собрались старшеклассники, пионервожатые, наша вооруженная охрана. Вопрос один: что делать? В то время не существовало сотовых телефонов, интернета, скайпа. У нас не было связи, не было транспорта. Расстояние до города – половина сопки. Между нами огонь. Надеяться мы могли только на свои силы и свое бесстрашие.

Я рассказал, о чем думаю. В первую очередь, никакой паники. Малыши начнут хныкать, плакать, звать маму. Каждая девочка берет на себя одного малыша и становится ему мамкой.

Держимся до последнего. Надеемся, что из города к нам доберутся. Когда стемнеет, малышей надо уложить спать в одежде и обуви. Чтобы в случае чего встали и пошли.

Очень важно. Как мы будем уходить. Мы пойдем вниз по речке. Вода предохранит нас от жары. Три-четыре самых крепких старшеклассника пойдут впереди. Щупать дно и в случае ямы показывать, как ее обойти. Столько же пойдут сзади, в хвосте. Отлавливать тех, кто отстал. Пионервожатые двигаются со своими отрядами. Я пойду в середине, понесу малышей. Повар приготовит каждому из нас сухой паек.

Специально для вооруженной охраны. Может случиться, что к нам выскочит зверь – он будет спасаться от огня. Разрешается по нему стрелять. Но прежде всего начинайте кричать. Изо всех сил. Мы выбежим из палаток, зверь увидит, как нас много, и помчится в тайгу. Ну, а если это окажется не зверь, а сбежавший заключенный, – детей, надеюсь, он не тронет.

Сейчас предлагаю разойтись по палаткам и полежать, отдохнуть. А кто сумеет – поспать. Ночь предстоит очень трудная.

…Опускались сумерки. Темнело. Все отчетливее становился виден лесной пожар. Ветер дул в нашу сторону. Огонь приближался.

Я стоял и с горечью представлял себе, что делается у подножия сопки. Там бились в истерике дедушки и бабушки, мамы и папы, учителя, воспитательницы, соседи этих детей, оказавшихся в огненной западне. Сколько там слез, воплей и попыток броситься в тайгу на спасение!

Дым становился гуще. Я тянул – надеялся на помощь, которая успеет подоспеть. Решил: когда от дыма начнут кашлять малыши, встаем и уходим.

…Дышать стало совсем трудно. Я вышел на площадку перед палатками и закричал:

– Всем встать! Уходим!

Дети зашевелились, забегали. Стали строиться по отрядам. Девочки побежали к малышам.

И тут я вроде бы услышал рев мотора. Стал прислушиваться. Подбежал мальчик:

– Илья Борисович, машина идет!

– Ты слышишь?

– Да, уже совсем близко!

Среди деревьев засветились автомобильные фары.

Они пришли!

Несколько железных “студебеккеров”, остатков американской военной помощи по ленд-лизу, пробились через лесной пожар. Пробились, чтобы спасти детей.

Началась суета. Мы торопились быстрее рассадить ребятишек по машинам, чтобы они поскорее покинули опасное место.

Я оставался. По молодости лет боялся бросить в тайге государственное имущество. Машины