в один миг. Что способным на убийство, жаждущим смерти психически больной человек становится не сразу, не в одно мгновение, а постепенно. Определить, что начались эти процессы, понять, что психотический инцидент уже близко, можно еще даже до того, как сам убийца это осознает.

Самбуров смотрел на хрупкую маленькую женщину, которая взвалила на себя ответственность за убийц всего мира.

– Мир не висит на плечах одной лишь Киры Вергасовой, – произнес он. – Ты не в силах предотвратить все убийства. И это не твоя работа, не твои обязанности, не твой крест и не твоя роль, не твой смысл жизни.

Кира подняла на него глаза. В темноте они сияли ярче звезд, и Григорий знал почему.

– Моя. В этом случае моя, – прошептала она тихо, чтобы голос не сбился и не обнаружилось, что она едва не плачет. – Я положила большую часть своей жизни на то, чтобы научиться в несущественных на первый взгляд поступках, действиях, в едва уловимых намеках угадывать преступника. Определять того, кто способен убивать. Угадать убийцу еще тогда, когда он сам не знает, что встал на кривую дорожку злодеяний. И вот конкретный случай, когда надо это сделать, а я не могу.

– Кира! Ну это совсем бред! Ну что ты на себя взвалила? Что придумала? – Самбуров склонил голову набок, будто не веря в реальность ее моральных терзаний. – Люди не делают психологический медосмотр. А ты не сидишь на проверке этих анализов или тестов… Как правильно? Ты не пропустила убийцу, не разобрав патологию в его медицинской карте. Убийство совершил человек, которого мы знать не знаем. Так что не вали на себя все подряд. Убийцей может оказаться кто угодно, и фиг определишь с первого взгляда, у кого в котелке перемкнуло.

– Можно. За сотню метров можно определить преступника по повадкам, по жестам. Потребность в силе и власти видна сразу. И жертву тоже легко увидеть. Нескоординированность движений, несобранность, нервная сутулость. Даже есть такое понятие «походка простофили», в простонародье – лоха. А у нас, Гриша, серийник. – Кира закусила губу и отвела взор. – Он убьет еще раз. И полиция приедет тогда, когда уже ничего поделать будет нельзя. Позже нужного времени. А сейчас еще можно остановить убийцу. У нас уже есть труп, есть убийца, у которого «перемкнуло котелок». Он уже хотел что-то сказать этим убийством, есть демонстрация и посыл. То есть я сижу на анализах, провожу тест и не могу определить убийцу.

– Нет! Все не так! – завопил Самбуров. – Как ты любишь говорить? Ты путаешь причину и следствие. Убийца анализы не сдал и тесты не проходил, – жестко и твердо пояснил Самбуров. – Его вообще нет в комнате с теми, кого ты наблюдаешь. Так что и вины твоей нет. И больше, чем ты сделала, ты сделать не можешь.

Бесчувственного, очерствевшего за годы службы и лицезрения людских пороков подполковника Самбурова не мучила совесть. Его спасала твердая уверенность, что он делает все возможное, делает максимум того, что может сделать человек. И это давало ему спокойствие и здоровый ночной сон. Он бы и стоя спокойно уснул, потому что частенько валился от усталости по долгу этой чертовой службы.

Кирины демоны имели более тонкую организацию, как и она сама. Приказам начальства не подчинялись.

– Даже если завтра появится еще один труп, виновен в убийстве будет тот, кто его совершил, а не тот, кто пытается найти один камешек на целом пляже. Он убивает – мы его ищем. Мы его найдем и поймаем, тем самым остановив убийства и предотвратив смерти тех, кого он еще собирается убить. Убийца понесет наказание. Все! Пусть твой демиург заткнется и перестанет тебя терзать!

– Иначе ты открутишь ему уши? – уточнила Кира.

– Иначе я разорву его на кусочки и закопаю на этом самом пляже.

Кира плескалась в душе. Кажется, уже с полчаса. За полгода отношений Самбуров так и не определился, это у нее тщательное наведение чистоты или любовь к плесканию в воде. Он закрыл темными шторами всю панорамную стену номера, оставив открытой дверь, ведущую на террасу. Лишь легкая шелковая занавеска колыхалась от морского бриза. Яркая белая луна висела над темным морем.

Самбуров, откинув голову на подушку, прикрыл глаза. В темноте полыхали яркие пятна. Огни фар все еще летели на него по ночной трассе. Он заснул. Холодная и трясущаяся Кира скользнула под одеяло в его объятия.

– Сказал бы, как змейка, но больше похожа на мокрого котенка, – улыбнулся он, подминая ее маленькое тело под себя. – Ты в ледяной воде, что ли, мылась? Вроде горячая была?

– Какие-то там йоги применяют ледяной душ как терапию для раскрытия когнитивных способностей, воспарения над реальностью и обновлением взгляда на ситуацию.

– У-у-у! – промычал он. – Вот оно что. Ну йоги наверняка воспарят от ледяной воды. А у тебя даже крошечный выход за рамки «вкусно, тепло и уютно» отключает твой мыслительный процесс напрочь. – Григорий тихо засмеялся, шаря своими большими руками по ее телу в попытке согреть. – Вольцев мне кресло твое из Управления чуть на крышу не упихал. Потому что девочке нужны комфортные условия, чтобы качественно думать.

– Нет, не раскрываются когнитивные способности, – призналась Кира, стуча зубами. – Холодная вода – не мое.

Самбуров тихо засмеялся. Заснула она, только когда согрелась. В его объятиях ее демоны отступали.

Глава 9

– Самбуров слушает! – всхлипнул Григорий, наконец определив источник жужжания. Нет, это не маньяк пытался вскрыть дрелью его черепную коробку. Это мобильник работал в режиме вибрации.

Услышанная новость разбудила стремительней бетонного блока, рухнувшего рядом с пятого этажа. Реальность вернулась всеми неприглядными картинками сразу – едва брезжившим рассветом, просвечивающим сквозь штору, отсутствием Киры в кровати и новым трупом.

– Да! Будем! – отрапортовал он. – Найду по навигатору.

Он встал в проеме двери. Пара ступенек с небольшой террасы их номера выводила на деревянный настил, затем на плитку и к бассейну. Единственными обитателями которого в пять утра были робот-чистильщик, который закончил работу на верхней ступеньке, и Кира. Вытянутая в струнку, наполовину укрытая водой, пересекающая поверхность бассейна поперек. Розовые лучи восходящего солнца в голубой воде делали ее похожей на серебряную стрелу. Живую стремительную стрелу. Она ритмично разводила руки и правильно двигала ногами. Он почти расслышал:

«Вдох, раз, два, выдох, раз два».

Она училась плавать долго и не уставая.

Упертая Кира Вергасова научится, он не сомневался. Кира перешла на стиль «по-собачьи». Самбуров скрылся в номере. Теперь его очередь принимать ледяной душ. Если вода не снимет усталость, то хотя бы разбудит.

Через десять минут он подвинул ногой шезлонг к краю бассейна и сел. Кира смотрела на него, находясь в воде. Вид Самбурова с мокрыми волосами, облаченного в рубашку-поло и светлые брюки, явно давал понять, что завтракать