Только я не знаю пока, что он означает. Акт устрашения? Предостережения? Насмешка? Вызов? Что за посыл?

– Убийца довольно умный и сообразительный. Заманил, обездвижел, перевез в какое-то укромное место, кусал, пытал, изуродовал, убил, избавился от трупа, перевез и выбросил. Эти укусы! – Самбуров помотал головой. – Ну даже если я до беспамятства хочу кого-то убить, отомстить, покарать, пусть неприязнь до судорог. Я вот не смогу покусать человека! Вот прямо так, своим ртом.

Григорий смотрел на Киру почти жалостливо.

– Согласна, – хихикнула девушка. – Это негигиенично и противоречит санитарным нормам, установленным в общепитах.

– Не нравятся мне эти укусы. Убийство, хорошо, это понятно. Два убийства. Что для человека, что для животного это не бог весть какое событие. Человек – скотина кровожадная и безжалостная, хоть и любит рассуждать о гуманности, терпимости, толерантности и на словах возводить ценность человеческой жизни в культ. Но только на словах, если лично его риски не касаются. Если красиво, иносказательно завуалировать, то все выглядит чистеньким и аккуратным. Главное, никого не пугать, не коробить выражениями, не смущать. Есть такие вот метафоры, намеки и корректный обход цензуры: «женщина с низкой социальной ответственностью», «линии соприкосновения», «зона конфликта», «семейное насилие». Люди убеждены, что если не произносить «смерть», «труп», «убийство», то их как бы нет. Замели объедки под холодильник и удивляемся: отчего это на кухне воняет, вроде же чисто?

– Так и есть, – согласилась Кира. – Убийцу, вора, преступника вырастило то же самое общество, которое он потом убивает и обворовывает. Да, это воняют объедки, заметенные под холодильник в нежелании убираться, выяснять, почему кто-то намусорил, и устранять причину.

Самбуров пребывал в раздражении. Кира понимала почему. На него свалилось сложное дело, которое само по себе требовало неимоверных усилий и слаженных действий, а у него никакой опоры. Его команда осталась в Краснодаре. Ему предстояло сотрудничать с чужими людьми, искать к ним подходы, начинать работу с нуля. Делать то, на что нет времени.

– Все равно кусать как-то странно, – ничего не выражающим тоном повторил Самбуров.

– Что-то с этими укусами не так, – словно сомнамбула повторила специалист по психопатологии, снова впав в задумчивость. – Может, мы тоже покусаем что-нибудь? Есть хочу. Я, например, не завтракала.

– Это ты намекаешь, что я позавтракал семеновскими сушками? Считаешь, что для дееспособности моей тушки хватило горстки вот этих вот сухариков? – Самбуров смотрел на Киру обиженно. Там, на Ай-Петри, когда полковник угостил Киру сушками, Самбуров зарился на половину от них, но Кира, как противница пустых углеводов, отдала ему все.

– Я уверена, что прожорливость твоей тушки никаким трупом не смутить, – заявила Кира.

– Ну да, я не столь чувствителен, мой голод если уже есть, то он никуда не денется, пока не будет уничтожен хорошей порцией еды. А при чем здесь труп? Трупу сушки уже не нужны. Пойдем в «Хинкалыч», я даже стерплю твое издевательство над хачапури.

Последний раз, когда они были в ресторане грузинской кухни, Кира съела серединку из хачапури по-аджарски ложкой, чем произвела на Самбурова неизгладимое впечатление.

– Да-а! – обрадовалась Кира. – И кофе из «Серфа». Там рядом.

Глава 10

Полковник Федор Васильевич Семенов нервно постукивал пальцами по столу. Потом остановил взгляд на своей руке и положил ладонь ровно. Расслабить пальцы не получалось. Успокоиться тоже. Внутри него что-то объемное ходило ходуном, вводило тело и разум в резонанс, не давало сосредоточиться на происходящем вокруг. Внутренний диалог не умолкал ни на секунду. Нет, не внутренний диалог, мысленная жвачка. Так ему объяснил психолог. Он включил экран телефона, чтобы посмотреть время, но бездушный аппарат продемонстрировал шестнадцать пришедших сообщений. Его лоб прорезала глубокая морщина, уши залила краска. Полковник Семенов злился. Зачем она ему пишет? У него рабочее время. Он выехал на труп в четыре утра! Неужели капризы кота и собаки важнее трупа? С другой стороны, трупу уже не помочь. Расследование он ведет формально. Вот сейчас только…

Что вообще за разброд и шатание происходят? Сначала опоздал Мотухнов. Наверняка долго добирался из постели очередной бабы! Как можно ставить личную жизнь наперед работы? Их работы! Семенов недовольно шмыгнул носом, то же самое делал он. Но его можно понять! У него последнее дело перед пенсией. Зачем вообще его поставили на это дело? Досидел бы спокойно до лета и с чистой совестью ушел заниматься дачей.

Самбуров еще этот, на его голову. Вроде на вид нормальный мужик, профессиональный, заинтересованный. В прошлом году серийника взял. Не зря, наверное, полковник Красилов ему сразу сказал: «Пусть сам этим делом занимается, ты формально по должности группу возглавляешь. Препятствий не чини. Не порть себе жизнь перед пенсией». Тоже понять можно. Из Москвы просто так звонить не станут и следователя не поставят. Значит, у них какие-то интересы. Ну и пусть. Жертва краснодарская, может, убийца тоже, если повезет. А Вольцев молодец – позвонил, предупредил. Не часто консультанты по психопатологии участвуют в расследованиях. А эту девчонку он больно нахваливал. Может, дочка? У него должна быть примерно такого возраста дочка. Нет, вроде у него сын. Да, сын и дочка. Черт бы побрал эту мысленную жвачку. А ведь правду психолог сказал. Думаешь, думаешь, муть всякую в голове крутишь, как жвачку жуешь. Надоела уже, сил нет как, и выплюнуть не можешь… Что, если Самбуров с Кирой заблудились? Города-то они не знают. Куда запропастились? Следственная группа – загляденье получается, даже собраться толком не может.

Он снова включил экран телефона, вспомнив, что так и не посмотрел, который сейчас час. Сообщений в вотсапе стало вдвое больше.

– Ну что еще могло случиться? Даже дочка в школе. Там всего лишь кот и псина, еще щенок, по сути. А у него здесь труп. Да! Только труп чей-то, а кот с утра нагадил ему в ботинки. Черт бы его побрал! Противостояние у них! Нечего было заводить. Ребенок должен стать добрее! Нормальный у них был ребенок. А теперь точно нервный станет.

– Да-да! Проходите, устраивайтесь, – Семенов пошел навстречу Самбурову и Вергасовой. Обвел кабинет руками и взглядом. – Под вашу команду комнату определили. Столы-кресла, если чего не достает, то докладывайте. Давайте познакомлю… С Мотухновым вы уже встречались. Вот – Татьяна Николаевна Корюхова, майор полиции… э… заслуженный сотрудник МВД, – представил Федор Васильевич еще одну сотрудницу из их экстренной группы. – Наш ИТ-специалист.

Семенов не мог не заметить строгий и осуждающий взгляд, которым Татьяна Николаевна оглядела Киру Вергасову. Ох уж эта женская конкуренция! Ну что бабам не работается спокойно? И вообще не живется. Семенов взглянул на свой мобильник, но включать не стал.

Женщины тем временем сдержанно пожали друг другу руки. Во взгляде Корюховой так явно читалось порицание девушки, что Семенов отвернулся, не в силах выносить эту