перепалку взглядами. И от греха подальше, дабы не пришлось ничего по этому поводу предпринимать.

– Специалист в области ИТ и психологии, – добавила Татьяна Николаевна, окинув наряд Киры возмущенным взором. – Сейчас документы оформим, и вам форму выдадут.

– Счастлива работать с коллегой, – пролепетала Кира, игнорируя провокацию. Терпение отродясь не было ее добродетелью. Девушка предприняла последнюю попытку сгладить углы и обойти ИТ-специалиста без ноутбука, зато со стопкой картонных папок на столе, и профессионала в области психологии с даром налаживать теплые отношения с людьми. Впрочем, последним и Кира часто пренебрегала.

Разумеется, сама Корюхова являла образец выполнения регламента и нормативных актов. Узкая и ровная, словно металлический стержень, напрочь лишенная выпуклостей, если бы не грудь размера пятого. С военной выправкой, угловатыми движениями и волосами, зализанными в пучок на затылке.

По одному ее взгляду Кира сразу все про себя поняла. И что она сикушка, которая устава в глаза не видела, и что выскочка, мутящая воду вымышленными знаниями, и, естественно, шалава, гуляющая там, где приличные женщины работают. Они и без нее всех преступников ловили, ловят и будут отлавливать впредь.

– У нас не принято ходить в штатском. С этим строго. Постараемся все исправить, раз уж вы будете у нас работать, – она только открытым текстом не сказала «раз уж вас нам навязали». – Пробелы в знаниях форм отчетности, номенклатуры и систематизации заполним. С криминалистикой и уголовным правом будет сложнее, здесь нужны академические знания, приобретаемые в высших учебных заведениях. Но хотя бы базовые знания освоим, – невозмутимо продолжила женщина.

Кира наклонила голову нанабок. Позади нее Самбуров сочувственно хмыкнул. Татьяну Николаевну попытался спасти Мотухнов.

– Кира Даниловна не сотрудник МВД, а консультант. Сотрудничает с нами по особой просьбе и специальному контракту. Поэтому форма для нее не обязательна, отчеты…

– У нас отчеты для всех обязательны, – взвизгнула дама и на Романа посмотрела так, что и он все про себя понял. В частности, что кобель, подкаблучник и что готов облизывать любую подвернувшуюся смазливую девку. Впрочем, Мотухнов не вспыхнул и не задымился, даже не покраснел.

– Давайте приступим к делу, – в круг их противостояния ворвался Семенов и отвлек Киру от уже начавшего созревать в ее голове плана усмирения цербера в юбке.

Полковник Семенов отчеканил подготовленный заранее текст о важности и сложности дела, о специально созданной группе, о необходимости работать слаженно и быстро. Слова лились ровным потоком, гладко и без запинки, похоже, Федор Васильевич репетировал, потому что в обычной его речи ораторские изыски не присутствовали. Он подробно поведал о заслугах Самбурова, который имел бесценный опыт в подобных делах, и, не моргнув глазом, возложил на него руководство следствием, оставив себе формальные административные обязанности, не пропустил Киру, удостоившую и осчастливившую. Перечислил достижения майора Мотухнова и как-то неловко слился, дойдя до Корюховой. Или не готовился… или…

«Татьяну Николаевну определили в группу в последний момент, – поняла Кира. – Семенов просто ее плохо знает».

– Страшное, ужасное преступление, – покачал головой Семенов.

– Немыслимое, – поддакнула Татьяна Николаевна, будто впервые столкнулась с убийством. – Это ж надо так сподобиться издеваться над человеком. Противоестественно и бесчеловечно.

– Обычно-то преступники милее и невиннее барашков, – в полголоса пролепетала Кира. Не удержалась. – А этот попался, сущий дьявол.

Она нетерпеливо егозила в старом протертом кресле, нестерпимо хотелось отсюда выбраться. В конце концов, в ее контракте прописан свободный график работы. Самбуров хмуро водил взглядом по комнате и присутствующим. Он уже оценил условия работы, и они ему не нравились.

– Родственникам Монголина сообщили? – начал он. – Татьяна Николаевна, найдите мне, пожалуйста, адрес домашний, рабочий. И все, что на него зарегистрировано. Недвижимость, авто, организации, телефон. Сегодня осмотрим, экспертов домой вызовите.

Татьяна Николаевна возмущенно задышала. Видимо, распоряжения Самбурова ей чем-то не угодили. Она поискала поддержки у Семенова, но ее призыв остался без внимания. Полковник что-то читал в телефоне и, не глядя, кивнул:

– Работайте.

– Офис «СтройКрыма» есть в Симферополе и Ялте. Не знаю, где он сам сидел. А вот дом его знаю. В Партените. Он жил один. Сын год назад в Канаду уехал со всей семьей. Поехали, я покажу. Потом в Ялтинский филиал можно съездить, – доложил Роман, не переставая улыбаться. Явный сангвиник, который и на собственных похоронах не сдержит веселья. Но сейчас его особенно развлекало все происходящее, особенно пыхтящая и сопящая Татьяна Николаевна.

– Поэтому его в розыск не объявляли, – кивнул Самбуров. – Некому искать.

Кира листала папку с делом. Фотографии первой жертвы она уже видела. Она сравнила их с фотографиями Монголина, которые сделала сегодня сама. Укусы действительно располагались на одних и тех же местах. Или убийца обладает хорошей памятью, или у них есть конкретный смысл. Она пролистала показания супруги, те действительно оказались очень путаными. Специалист по психопатологии так и не смогла на них сосредоточиться. И вообще хотела поговорить с ней сама. Окончательно убедившись, что не понимает смысла всех этих выхолощенных фраз, за которыми не просвечивает живой человек, она захлопнула папку. Татьяна Николаевна смотрела на нее в упор и в ожидании чего-то. Кира не понимала, что она от нее хочет.

– Документы после работы над ними следует класть на место. Место у нас вот там, в шкафу, – проговорила женщина самым любезным тоном, указывая на шкаф пухлой рукой.

– Обязательно, – очаровательно улыбнулась Кира и встала, бросив папку на кресло. – После работы и сложу. Я выйду ненадолго…

– А мы пока обсудим психологический портрет преступника? – произнесла Татьяна Николаевна. – Искать убийцу по конкретным признакам несколько проще, я думаю. Я поработала и составила портрет. Раз уж специалисту по психопатологии некогда.

Самбуров поднял голову от своего ноутбука так, будто ему что-то послышалось. Мотухнов поперхнулся кофе, который пытался допить, уже третий раз открывая стаканчик.

– Пожалуй, я останусь. – Глаза Киры просияли, и она вернулась в кресло, едва ли не с подобострастием уставившись на Корюхову.

Самбуров тяжело вздохнул. В его взоре читалось явное сочувствие, и относилось оно точно не к Кире. И только полковник Семенов воевал с кем-то в телефоне, он пропустил происходящее и, оглядев присутствующих недоуменным взором, решил, что его работа выполнена, следственная группа в сборе, на лицах отражаются глубокие раздумья, следовательно, рабочий процесс идет своим ходом. Полковник успокоился и, подняв палец вверх, будто только что припомнил важное дело, покинул кабинет.

– На левых руках обоих убитых татуировки. Они-то и есть основной триггер, на который реагирует преступник. Я думаю, что татуировка ассоциируется у него с детством. Скорее всего, с отцом, – начала Татьяна Николаевна, потому что Григорий не смог выговорить ни слова, только кивнул, чтобы она приступила к изложению своих мыслей. – У его отца наверняка тоже была татуировка на руке, а он вызывал у преступника любовь. После смерти отца он так и не смог смириться с утратой. И