* * *

Дальнейший путь к оврагу прошел в почти полном безмолвии. Всех идущих одолевали невеселые мысли. Каждый думал о своем. Только позади Артема иногда чертыхался Сиплый, отвлекающийся от дороги на светящийся дисплей прибора. Отчего он часто оступался на небольших впадинах в земле или запинался о торчащие из травы корни деревьев. Чувствовалась близость болотистой местности. Пахло сыростью и тиной. А по земле, до высоты пояса человеческого тела стелилась слабая дымка рассеивающегося утреннего тумана.

Артем поежился, нервное напряжение и прохлада влажного воздуха заставили поднести руки к лицу и погреть ладони теплым дыханием. Автомат, висящий на ремне, при этом движении соскользнул по руке с плеча до локтя и больно ударил раструбом ствола по коленке. Пришлось остановиться и потереть ушибленное место. Помня, что долгой заминки в движении делать нельзя, чтобы не потерять друг друга из вида, он хотел было пробежаться, пытаясь догнать ведущего. Но впереди уже показался спуск в лощину, а Квашня внезапно остановился и сам. Поэтому Артем, ускоривший шаг, едва опять не налетел ему на спину, но в этот раз успел вовремя среагировать и замер в двух шагах.

Всматриваясь в полупрозрачную пелену тумана, сталкер тихо произнес:

– Пойдем пока по верху левого склона. Внизу аномалий несколько притаилось, чую я… Степа, глянь-ка на приборчик свой. Что он там кажет?

– Штук восемь «студней» и «воронок», Михалыч. Плотняком сидят. А справа еще пара «мясорубок» за осинами. Грибочки, блин. Сказал бы я, какие «осиновики»… Сколько с тобой хожу, никак привыкнуть не могу к твоему чутью. Как это у тебя получается так дивно?

– Это, Степ, не сразу началось. А в аккурат после того злополучного попадания в «трамплин». Вот, как наваждение, вдруг «бац» по башке, типа – мало что ли поломался весь тогда? Хе-хе! Правильно говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Только не советую никому так пробовать. Мне тогда повезло, а другому жизнь вместе с головой – долой. Ну что, готовы? Пошли помалу. Держитесь строго за мной. Думаю, что к обеду на просеку ЛЭП должны выбраться. Лишь бы какая зараза не помешала…

Квашня вновь смачно сплюнул. Артем сопроводил плевок взглядом, заметил шляпку мухомора в невысокой траве и презрительно пнул ее ногой. Гриб разлетелся на части и скрылся в туманной низине оврага. Вдруг раздалось шипение сжатого воздуха, дымная пелена вскипела веретенообразным завихрением, подняв вверх куски дерна, валяющиеся ветки и палую листву деревьев. А затем произошла разрядка, раскидавшая мелкой пылью то, что крутилось внутри воздушного мини-смерча. Парень недоуменно смотрел на происходящее, а резко присевший на корточки Квашня произнес поучительно:

– Вот оно тебе надо было, а? Я же сказал, идти строго за мной. Видал, что делается? Вот тебе наука. А если бы мы край ее зацепили? Она тогда и нас бы туда утянула. И оставила ровно столько же запчастей, сколько от всего, что внутри ее было…

– А что это такое?

– «Воронка», мать ее в коромысло! А ты в нее грибом… Кстати, чем тебе гриб не угодил?

– Так ведь это мухомор…

– Мухомор, – передразнил Квашня. – И что с того?

– Так ведь поганка…

– Кому поганка, а кому лекарство от болезней! Не знаешь, что ли, что мухоморами лоси лечатся? Специально их ищут и едят. Уж не ведаю, что у них там болит, но то, что сохатые используют их как лекарство – факт. А ты – пинать… Тем более, вблизи аномалии. Думай на будущее о последствиях, прежде чем лишнее движение делать. Пошли дальше, только без подобных фокусов более.

– Слушай, Михалыч, – разрядил обстановку Сиплый, – а у меня теща чем-то заболела, так тоже мухоморы собирала, делала из них настойку на спирту и потом натиралась ею. Это к чему?

– А к тому, что ты по Зоне много бродишь, Стёп.

– Не понял…

– А чё тут непонятного? Она тебе, «сохатому», специально на болезнь твою головную намекала…

Сиплый поначалу замер в ступоре, не уловив подвоха в словах Квашни. Но когда тот потихоньку засмеялся, присев на корточки, прыснул вслед за ним. Видя, что до Артема не дошел смысл сказанного, оба сталкера развеселились еще сильнее.

– Ой, я не могу, Михалыч! Так ведь он молод еще и не женат. Где ему нас – рогатых понять!

– Ты ржи, Степа, потише. А то и действительно, какого лося брачным кличем призовешь…

– Аж живот разболелся… А я анекдот знаю на эту тему. Мужик один говорит другому: «Я больше «Шолдерсом» не пользуюсь. Только недавно понял, что не перхоть у меня. Это после развода с женой опилки от спиленных рогов остались!»

Видя, что до улыбающегося Артема начал доходить смысл сказанного, Сиплый продолжил:

– А однажды тесть с бодуна был, так в горячке это «лекарство» хряпнул. И, ты знаешь, Михалыч, ни фига с ним не стало! Он потом говорил, что даже градусов больше сделалось, чем в спирте.

– Ага, – Квашня опять сидел на корточках и мотал от смеха головой из стороны в сторону. – С бодуна он… Вот, небось, бодался с зелеными чертиками до той поры, пока градусы до его тридцати шести и шести не опустились! Скажешь тоже: повысились! До ста, что ли, догонял? До кипения?

– Так не знаю. Он же про свои ощущения рассказывал. Еще мне предлагал…

– Ну, тебя бы не взяло. После Зоновской радиации и тушняка из схронов, которым по нескольку лет… Пил бы спокойно, как водичку «дистиЛитрованную»… Хе-хе-хе!

– Да я, конечно, попривыкший ко всяким гадостям, но до такого еще не доходил, чтобы мухоморы жрать…

– Это ты зря… Но самая загвоздка в том могла быть, что тесть твой привычный к таким подаркам, а ты еще нет.

– Как это? Он же в Зоне ни разу не был, чтобы к гадостям привыкать…

– А вдруг теща твоя только для виду натиралась этой настойкой? Пока, значит, вы рядом были. А сама в ваше отсутствие ею тоже свой бодун лечила помалу и ненароком туда слюны напускала. Ну… ядовитой своей… Тесть-то твой, он привычный к подобному. Сколь уже с ней живет, да лобызается. Вот и попривык. Этот… как его… иммунитет выработал на выделения ее… Хе-хе-хе!

– Что да, то да… А я-то думал еще после свадьбы нашей с Вероникой: что у меня на лбу за пятно появилось несмываемое? Так это ж теща меня, когда благословляла нас на узы брака, в лоб-то поцеловала! Вот оно чё, Михалыч! Спасибо, надоумил недоросля. Теперь, как выберемся отсюда, ни в жизнь к ней миловаться не полезу! Пусть тесть в одиночку свой тяжкий крест несет…

– Ну, ладно, братва. Заканчиваем цирк… – Квашня внезапно посерьезнел и, подняв в предупреждении руку, замер, внимательно вглядываясь вперед. – Не пойму, что там такое… Ну-ка, Степа, включи свой приборчик да пошарь по округе взглядом механическим. А то мой что-то никак не желает видеть… Только чую, что опасно там.

Сиплый мгновенно среагировал на команду старшего. От его былой веселой бесшабашности не осталось и следа. Команда затихла, слышалось только переливчатое пение небольших пичуг в кронах деревьев, почти сплошным куполом закрывающих вид на небосвод. Из-за этого в лесу казалось, что день близится к закату. Стало заметно сумрачнее, а через стелющийся ковер туманной дымки едва проглядывали впереди неясные мечущиеся тени. Сталкер настроил прибор и присвистнул: