– Твой?

– Ты что, слепая и совсем безмозглая, сучка?

– Это так, для верности.

Она схватила его за член, радуясь, что надела перчатки, и крутанула. Похабник издал звук, похожий на свист закипающего чайника, его сосед вскочил и испуганно закудахтал.

Сжав пальцы свободной руки в кулак, Ева нанесла петуху-самозванцу удар в кадык – шея длинная, не промахнешься. Он задохнулся, схватился за горло, не устоял на ногах и рухнул на замусоренный тротуар.

Мистер Большой Член рухнул перед ней на колени, истошно визжа.

– Выбирай, – обратилась к нему Ева, повторив вращательное движение. – Я могу отправить в каталажку твой уродский отросток вместе с тобой и твоим кретином-дружком. Появление в непристойном виде в общественном месте, нападение на сотрудника полиции, хранение той дряни, которую мы найдем у вас, ублюдков, в карманах. Понял? Если да, кивни.

Он часто закивал, из его красных глаз полились слезы.

– Тем лучше. Второй вариант: застегнись, прежде чем к твоим преступлениям добавится загрязнение окружающей среды. Один кивок – согласие с первым вариантом, два – со вторым.

Он исполнил два аккуратных кивка.

– Тоже неплохо.

Она разжала пальцы. Оба пострадавших так закашлялись, что, показалось, вот-вот начнут выплевывать свои внутренние органы. Дожидаясь, пока они отдышатся, Ева стянула перчатки, вывернула их наизнанку и скомкала. Больше она их не наденет.

– Давно вы здесь ошиваетесь?

– Да пошла ты!

– Смотри, теперь я возьмусь за твои яйца, – весело предупредила тонкошеего Ева. – Я раздавлю их, как каштаны. Давно, спрашиваю?

– Хватит ее злить, Пик, уймись.

Тонкошеий с трудом встал на колени.

– Мы пришли просто так. Смотрим – копы. Я живу вот здесь. – Он указал на ночлежку внизу. – Мы ничего не сделали. И ничего не видели.

– Знаешь Ледо?

– А то как же. Он тоже здешний.

– Когда видел его последний раз?

– Вроде вчера. А может, позавчера. В «Геймтауне», что ли? Типа того.

Теперь она знает, где их найти, если приспичит. Она выпрямилась.

– Проваливайте. Чтобы духу вашего здесь не было!

Она отвернулась и зашагала прочь. Дроидам было очень весело – настолько, насколько дроиды способны веселиться. Рорк, небрежно привалившийся к своей машине, не отрывался от компьютера.

– Нам докладывать об инциденте, госпожа лейтенант? – спросил один из дроидов.

– Какой инцидент? – Она поманила Рорка и повернула к соседнему дому. – Не буду врать, это было то, что мне требовалось!

– Любому иногда нужно развлечься.

– Я отлично взбодрилась. – Входя в дом, она расправила плечи. – Эти перчатки – твой подарок?

– Скорее всего.

– Такие хорошие. Извини.

Решив, что выписывать самой себе штраф глупо, она бросила перчатки в кучу мусора под лестницей и стала подниматься. Тот, кто теперь ими воспользуется, вряд ли задастся вопросом об их прежнем применении.

Дверь открыла Пибоди.

– Как вы быстро! Я только что примчалась. Привет, Рорк. – Она попятилась, пропуская обоих. – Первым на место преступления прибыл полицейский Рейнхарт. В службу 911 позвонила соседка напротив, сейчас она у себя, с ней второй полицейский. Соседка утверждает, что, уходя на работу, увидела открытую дверь и заглянула сюда.

Пибоди указала на Ледо. Он лежал на тонком матрасе, залитом кровью и прочими физиологическими выделениями, думать о которых Еве совершенно не хотелось.

Полностью одет: линялая фуфайка, бесформенные черные штаны, толстые носки – некогда белые, а ныне непонятного цвета – с дырками, из которых торчали большие пальцы.

Рядом с трупом темная полушинель и два вытертых одеяла. Из груди трупа торчал деревянный обломок, толстый конец бильярдного кия.

Убитый выглядел тщедушным, с волосами, похожими на грязную солому, с красными веками – верный признак конченого торчка.

– Это Ледо, – сказала Ева и повернулась к полицейскому в форме. – Я слушаю.

– Звонок на 911 был принят в шесть шестнадцать. Мы с напарницей прибыли в шесть двадцать. Дом не охраняется, дверь в квартиру была отперта. Я опознал в убитом Ледо. – Коп в нахлобученной на седую шевелюру фуражке покосился на тело. – Я патрулирую этот район уже четыре года и знаю, кто это. Звонила Мисти Полински, соседка из квартиры напротив. Она молода, лейтенант, и сильно напугана. Успокоив ее, мы вызвали дроидов. Если бы оставили здесь свою машину без присмотра, то от нее мало что осталось бы.

– Хорошо. Приступайте к опросу жильцов. Вам понадобится помощь?

– С большинством я знаком, так что обойдусь. Внизу, в тамбуре между дверями, дрыхли двое бездомных. Пришлось хорошенько их тряхнуть, чтобы разбудить. Мы записали их имена, теперь они в приюте. Ничего не видели. Знаю я их, они здешние, их легко будет найти для разговора, если придется. Но они ни при чем.

Она кивнула, забрала у Рорка свой рабочий чемоданчик, натянула перчатки и подошла к телу.

Обычное дело, напомнила она себе. Процедура есть процедура. Она достала свои инструменты.

– Потерпевший опознан как Вендал Ледо, зарегистрированный по этому адресу. Время наступления смерти, – она взглянула на свой датчик, – шесть часов три минуты. Свидетельница едва не столкнулась с убийцей.

– Вот вторая половина кия, Даллас, – сказала Пибоди. – Тонкий конец.

– Похоже, он купил новый кий, – пробормотала Ева. – Он был бильярдистом. Я как-то раз сломала другой такой, а он от огорчения взял и врезал мне по физиономии толстым концом.

– Даллас, – начала Пибоди, но Ева покачала головой.

– Убийца наверняка знал это. Ледо пытался меня обмануть – в результате его язык оказался в стакане.

– Этого я еще не заметила. Сейчас уберу в пакет.

– Здесь холодно. Окна дырявые, отовсюду дует. Он возвращается – наверное, из «Геймтауна», снимает пальто, разувается, ложится прямо в одежде, накрывается этими лысыми одеялами. Интересно, что покажет анализ интоксикации. – Она приподняла красное веко трупа. – Не мог справиться с собой, употребил собственное варево. Наверняка припас его где-то здесь. Карманы пальто проверьте – там, наверное, тоже кое-что найдется. Возьми это на заметку, Пибоди.

– Гадость! – сказала Пибоди, однако послушно опустилась на корточки и стала разглядывать грязное пальто на полу.

– Помойка помойкой, – продолжила Ева. – Правила жизни Ледо нетрудно представить. Днем он обычно спал, а ночью оживал. В такую погоду он где-то ползал, перехватывал кое-какой еды, но основное его занятие было подпольным. Главное – заторчать. Потом бильярд. Если получалось выиграть, то можно разжиться выпивкой, жратвой, а то и быстренько перепихнуться. После восхода он возвращался домой и засыпал. А с наступлением ночи – снова за дело.