и милым, и заставил меня почувствовать, будто по-настоящему заботится обо мне. Не то, чтобы я сомневалась в этом раньше, но тот момент, что он пытался успокоить меня, значит для меня гораздо больше, чем я ожидала.

После ухода Дрю я уже два часа пытаюсь дозвониться до мамы, но меня постоянно отправляют на голосовую почту. Это беспокоит меня, учитывая нынешнее состояние отца, но когда я поразмыслила над этим, то поняла, что иногда у мамы уходят часы и даже месяцы, прежде чем она перезванивает мне. Для человека, который всегда привык быть лучшим во всем, она никогда не любила мобильные телефоны, и этот купила лишь потому, что отец настоял.

Смирившись с ситуацией, я принимаю душ. Включаю самую горячую воду, которую только могу вытерпеть, и плачу, пока вода, наконец, не становится холодной. Неплохо все выпустить из себя, будто с моих плеч падает какой-то груз. Я устраиваюсь на диване и беру с собой килограмм мороженого. После воспроизведения слов отца снова и снова в моей голове, воспоминаний о прошлом с Дрю, а затем о брате, мой эмоциональный лимит исчерпан.

Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть, учитывая, что уже 22:30, и я никого не жду. Предполагая, что это Дрю, я заглядываю в дверной глазок и, действительно, он стоит перед моей дверью, его руки спрятаны в карманы. Я открываю дверь, на мне лишь футболка и пижамные брюки.

— Привет.

Он оглядывает меня и широко улыбается.

— Милая пижама.

— Выбрала пижаму с карандашами и яблоками. Обожаю их, — усмехаюсь я.

— Я тоже, — Дрю смеется и внимательно изучает мое лицо. — Как ты себя чувствуешь?

Я поднимаю ведро мороженого,

— Ты знал, что это лечит все?

— Мне говорили. Так это помогло?

— Почти, я только начала. Угощу тебя, если только ты перестанешь придираться к моих брюкам, — подразниваю я его.

— Такое предложение нельзя упускать.

Я улыбаюсь и иду на кухню за еще одной ложкой.

— Садись. Я смотрю увлекательную рекламу овощерезки. Они почти меня убедили. — Он садится на диван и широко улыбается. Я передаю ему ложку и держу ведро между нами. — Надеюсь, тебе нравится шоколад или «Шоколадная терапия», как говорится на упаковке. — Дрю засовывает ложку и пробует этот шедевр.

— Видишь? Что я говорила, мороженое — это лекарство.

— Ммм, я уже вижу, как это может вылечить все, что угодно. Нужно съесть все ведро, чтобы вылечиться?

— Уверена, что нет, мне нужно поддерживать фигуру. Но, возможно, сегодня я буду близка к этому. — Я наклоняюсь назад и вытягиваю ноги на стоящий перед нами журнальный столик.

— Итак, тебе опять звонил отец? — спрашивает он и зачерпывает еще одну ложку мороженого.

— Нет, он не знает моего домашнего номера. Он есть у мамы, но папа не додумается взять его у нее, и он не позвонит мне до следующей недели. Когда он это сделает, я постараюсь не выкинуть телефон в озеро… после того, как куплю новый. — Я наклоняю голову на диван и осознаю, насколько близко нахожусь к Дрю. Я не совсем уверена, стоило ли его впускать в квартиру, но теперь мне нравится, что в этот вечер я не одна.

Я прокручиваю каналы, пока не натыкаюсь на документалку на Дискавери про Большой барьерный риф. Пока мы смотрим, съедаем почти половину ведра. Атмосфера спокойная и умиротворяющая, и я чувствую, как веки становятся тяжелыми, когда опускаю голову ему на плечо. Какое-то мгновение мы просто находимся в таком положении, никто из нас не говорит ни слова, мы просто наслаждаемся компанией друг друга. Когда программа заканчивается, Дрю берет пульт и выключает телевизор.

— Я хотел спросить кое о чем, когда увидел тебя на улице, но тогда было неподходящее время.

Я сажусь прямо, полностью просыпаясь.

— Конечно, что случилось?

— Я подписал бумаги по художественной студии сегодня днем. Теперь она официально моя!

— О, Дрю! Это замечательно! — я визжу и прыгаю в его объятия. — Она очень поможет тебе в твоем искусстве. Не могу дождаться, чтобы увидеть, как все будет выглядеть, когда ты ее обыграешь именно так, как хочешь.

— Я хочу отпраздновать это с тобой. Ты поужинаешь со мной завтра вечером?

— Разумеется, — говорю я без промедлений. — С удовольствием. Куда ты хочешь пойти?

— Я еще не знаю, — смеется он. — Я не был уверен, что ты согласишься, поэтому не думал так далеко вперед. Ты ведь отказалась пообедать со мной тогда.

— Твоя выходка перед Тайлером испортила мне настроение. Но я очень рада за тебя и, конечно же, с удовольствием отпраздную это событие с тобой.

После того, как мы договариваемся о том, во сколько завтра встречаемся после работы, он вытаскивает одеяло из задней части дивана и накрывает меня.

— Мне лучше пойти и позволить тебе отдохнуть, уже поздно.

— Ты уверен? Тебе необязательно уходить.

— Я должен. Тебе нужно поспать, ты выглядишь уставшей.

— Я устала, но мне нравится проводить с тобой время. — Это правда. Мне нравится, что мы можем просто сидеть молча в тишине, и это кажется самым лучшим времяпрепровождением.

— Мне тоже. Мы отлично повеселимся завтра вечером. Не позволяй завтра детям утомить тебя слишком сильно.

— Спасибо, что зашел. Давай я тебя провожу.

— Нет, не надо, отдыхай. — Он начинает вставать, но останавливается. — Ты прочитала записку?

Я точно знаю, о чем он говорит. Но надеялась, что он не поднимет эту тему, поэтому уже сейчас могу чувствовать, как горят щеки.

— Да, я прочитала. Извинения приняты. Мне не нужно было полагать, что это был сарказм. И спасибо… спасибо за комплимент, — говорю я, опуская взгляд вниз в смущении.

Дрю поднимает мой подбородок, полностью обнимает рукой щеку и наклоняется ближе.

— Я написал серьезно… каждое слово. — Он прижимается к моим губам и нежно целует меня. Немного отстранившись, Дрю смотрит мне в глаза. Я не побуждаю его и не препятствую, но смотрю ему в глаза в ожидании продолжения. Дрю касается рукой моей шеи, его пальцы обхватывают затылок, когда он притягивает меня ближе к себе. Наши губы встречаются, и я вздыхаю ему в рот, позволяя его языку проникнуть внутрь. Мы двигаемся вместе в медленном ритме. Кончики его пальцев касаются моих волос, когда он все глубже целует меня, изучает мой рот, прежде чем слегка потянуть за нижнюю губу. Его поцелуй сладкий, как шоколад, и ощущается как солнце в горячий летний день. Мне хочется большего, поэтому я прижимаюсь к нему ближе.

Дрю отстраняется и разрушает наш страстный поцелуй.

— Извини, я хотел поцеловать тебя, очень хотел и уже давно. Но не должен был этого делать… не сегодня. Не