Я беру его за руку, чтобы остановить. Обхватываю ладонью его щеку и целую в губы, а потом смотрю в глаза.

— Не смей никогда извиняться за то, что заставляешь чувствовать меня лучше. Спасибо, что сделал мой вечер лучше, чем если бы я была одна.

— Увидимся завтра. Спокойной ночи. — Он целует меня в лоб и направляется к двери.

Я продолжаю лежать какое-то время на диване после ухода Дрю и думаю, как повлияет поцелуй на наши отношения… Не уверена, но что-то подсказывает мне, между нами все изменится.

Глава 10

— Куда мы направляемся? Я одета нормально… или, может быть, слишком нарядно? — спрашиваю я, пристально рассматривая свой наряд: юбку цвета хаки и белую блузку на пуговицах.

Дрю смотрит на меня с водительского сиденья, его глаза сканируют меня от ног до головы. На мгновение его взгляд задерживается на моих обнаженных ногах, затем он улыбается и снова возвращает взгляд на дорогу.

— Я думаю, что это подходит. Ты когда-нибудь была в ресторане «The Boat House»?

Я качаю головой.

— Нет, я никогда о нем не слышала. Это находится недалеко?

— Он расположен на другой стороне Империал Пойнт, сразу за бухтой.

— А, понятно. Я была в Империал Пойнт. Там так красиво. — я осознанно не упоминаю, с кем там находилась, и надеюсь, что он не будет спрашивать.

— Я когда-то нарисовал там одну картину несколько лет назад для врача моей мамы. Мама сказала, что я очень талантлив, и он попросил меня нарисовать что-нибудь. Когда я рисовал, был ясный весенний день. Ты права, это потрясающее место. Не знаю, почему, но с тех пор я не возвращался туда.

— Ты должен вернуться туда. Думаю, осень будет самым лучшим временем. Скоро наступит октябрь, листья начнут желтеть, и все цвета будут отражаться в воде. Очень красиво.

— Звучит замечательно. Ты же пойдешь со мной? — он широко улыбается.

— Конечно, — отвечаю и осознаю, что строю планы с ним, не зная, какими будут наши отношения к тому времени.

Мы занимаем наши места внутри ресторана, и я оцениваю интерьер, оглядываясь по сторонам. Мы словно сидим в ресторане прямо на пляже, хотя это всего лишь река. Вода отражается от каждого стула внутри помещения. Это просто прекрасно, и я чувствую себя очень комфортно в своем наряде. Рассматриваю наш стол и восхищаюсь песком и ракушками, расположенными между двумя стеклами. Темная деревянная рама стола прекрасно сочетается с деревянным полом, создавая теплую и уютную атмосферу. На стенах висят сувениры в морском стиле, поэтому кажется, будто мы находимся на настоящей яхте.

После того, как нам приносят напитки — Маргариту для меня и пиво для него, мы делаем заказ и ожидаем. Я скрещиваю ногу и готовлюсь к веселому вечеру, который мне обещан.

— Здесь прекрасно, Дрю. Почему я раньше не слышала о нем?

— Не знаю, возможно, потому что он находится в сорока пяти минутах езды от твоего дома.

Думаю, что об этом месте знают лишь те, кто уже бывал здесь. Мне кажется, что в каком-то смысле это хорошо. Из-за этого здесь меньше скопления людей.

Я соглашаюсь и делаю глоток коктейля. Частички сахара на краю стакана, смешанные с жидкостью, создают на языке кисло-сладкую смесь. Это просто рай в стакане, и я уже готова заказать парочку еще таких прежде, чем мы уйдем.

— И что… — начинает Дрю, после того как делает глоток пива, — ты слышала что-нибудь от отца после его вчерашнего звонка?

— Нет, как и предполагалось.

— Мне жаль.

— Нет, не надо, в этом нет ничего нового. Я должна уже привыкнуть к этому.

— Я знаю, мы должны относиться с уважением к нашим родителям, но иногда ты едва ли можешь вытерпеть их бред. Наступает момент, когда ты должен постоять за себя. Это трудно, но я должен был это сделать.

— Когда ты в последний раз разговаривал со своим отцом? — мне любопытно. Он не упоминает о нем с той ночи, как я вошла в его квартиру, чтобы отдать его почту.

— Мы разговариваем, но не часто. Он много путешествует, как торговый агент для фармацевтической компании, поэтому мы редко встречаемся. Он очень изменился после смерти мамы. Отец терпел мою любовь к рисованию, пока мама была жива. Ради нее, я думаю. Но когда она перестала следить, чтобы он не высмеивал мои работы, отец больше не сдерживался. Какое-то время я пропускал все это мимо ушей. Но когда не мог больше этого выносить, то постоял за себя и высказал все, что я думаю.

— Какие теперь у вас взаимоотношения?

— У нас их практически нет. Когда мы встречаемся, все странно, и мы никогда не знаем, что друг другу сказать. Я знаю, что зол на него из-за того, что он оставил маму умирать. И меня раздражает, что он не понимает моей любви к рисованию. Настолько, что больше не имеет смысла об этом говорить.

— Может вам двоим стоит пойти на компромисс, выслушать друг друга, несмотря на отсутствие взаимопонимания, — предлагаю я.

— Не знаю. Когда я уходил, то сказал ему, что смогу сам заработать себе на хлеб, занимаясь любимым делом, и неважно, что произойдет, я никогда не попрошу его о помощи. Если рисование — тот путь, который я избрал для своей жизни, он не сможет ничего сделать или что-то сказать. Он потерял право принимать за меня решения, когда я съехал и начал сам оплачивать свои собственные счета. Я сказал ему, что, если он хочет потерять меня и наши взаимоотношения из-за моего занятия, тогда это его решение. Теперь, когда мы разговариваем, оказывается, что это никогда не было про мои картины. Но, по крайней мере, мы разговариваем. Маленькими шагами, я полагаю. Может, однажды ему это понравится. — В его зеленых глазах отражается лишь масляная лампа, стоящая на столе.

— Ну, у вас хотя бы, кажется, есть какой-то сдвиг. После смерти мамы ты нуждаешься в семье больше, чем когда-либо. Я счастлива, что он одумался. К сожалению, не думаю, что то же случится с моим отцом. Между нами есть некоторые более сложные проблемы, чем выбор моей профессии.

Дрю наклоняется вперед.

— Как так? Что вообще ему могло не понравиться? Ты — прекрасный человек.

Я несмело ему улыбаюсь.

— Спасибо, конечно, но все же я не согласна. Я очень далека от прекрасного. Как там говорят: «понять и простить»? Не все можно простить, и сложно кого-то понять. Мой отец постарался, чтобы я