— Не надо. Тебе не надо, да и другим не надо. Но, к сожалению, для Ли-Сы другой дороги как через них нет — задумчиво ответил то ли ему, то ли своим мыслям Чёрный.

— Вона оно как. Ну, раз нет — Джорно вздохнул и поглядел на меня как-то жалостливо, но вдруг улыбнулся.

— Я это, вчера цветок освободил, маленький — он прошёл в угол, где стоял стол, заваленный инструментами — Я сейчас, того, застежку к нему.

Он разжёг горелку, и начал что-то ловко собирать своими так казалось неподходящими для тонкой работы ручищами при этом он сказал.

— Вот, оно того, говорят, что самое страшное, что там, в Хребтах, это, человек сам себя забывает, безумным становится. А вы вот Леди Ли-Са, того-этого, на эту застёжку посмотрите и может и того вспомните старого Джорно. Оно может и Вам в памяти того поможет остаться. Вот, возьмите, пожалуйста. И для Вас, Лорд Чёрный Шут, я тоже что-нибудь сооружу.

— Для меня не надо, у меня есть — Чёрный провёл рукой по своему шраму на лице — но за предложение благодарю. А ты Ли-Са возьми. Кто знает, может и пригодится. Там и правда забыть себя главная опасность — Шут усмехнулся — Вот ведь, никто там не ходит, а как уберечься в народной мудрости хранится.

Я с осторожностью взяла брошь в виде очень изящного цветка тюльпана и опять поразилась тонкости резьбы. Там был даже и пестик в сердцевине, а на одном почти прозрачном лепестке сверкали капельки росы.

Шут, заметив как осторожно я с ней обращаюсь, поспешил меня успокоить — Не волнуйся, не хрупкая. Вообще, после окончания работ такие вещи в особом пламени обжигают — Джорно радостно закивал — После этого об них кувалды ломать можно. Я, кстати, пока технологию отрабатывал и сломал парочку.

— О, тюльпанчик, как красиво — услышала я голос Эли заглядывающей мне через плечо.

— Это, того Леди Эля, у меня еще заготовка есть, с тюльпаном стало быть. Я его сейчас быстро, ну до вечера, освобожу и вам тоже того-этого заколку сделаю. Я сейчас сразу начну.

— Но разве можно такое изящество за день сотворить? — удивилась она, вертя тюльпан в руках и любуясь на просвет игрою граней.

— Сотворить? Я того-этого творить не умею. Я не как Вы, не волшебник. Вот освободить это да, могу, это недолго.

— Да, освободить это как раз верное слово. Вы милые просто не знаете в чём здесь дело — менторским тоном начал Чёрный Шут и, убедившись, что привлёк наше внимание, продолжил — Угольный массив же здесь искусственно созданный. Гематр знал, что уголь это окаменевшие растения, вот и грохнул сюда какой-то лесной массив, может и не один. С одновременным окаменением до уровня антрацита. Его так и называют — Гемовский антрацит. Правда он говорит, что он их из лесных пожаров вытащил, они бы и так и так сгорели. Что-ж, возможно, возможно. Но иногда среди угля попадаются такие вот мгновенно окаменевшие цветы, травы, еще какая другая мелочь, ветка с бутонами, например. Согласитесь, просто так сжигать такую красоту жалко. — Мы все, включая и совет Мастеров города, как правильно называется это собрание встретивших нас степенных копачей, — Вот если их обнаруживают

— Каждый хороший копач эти скрытые вещи просто чувствует — заметил один из Мастеров.

— Ну да, чувствует, и из общей массы откалывает или как там ещё отделяет и потом передаёт резчикам

— Резчикам? — уточнила я.

— Да, Джорно не один. Обычно их примерно трое-пятеро — ответил мне Шут.

А Джорно добавил — Я того-этого, тот букет, что мы на совете решили Леди Эле подарить, освободил вот и попросился сам его передать. Извините, не без того-этого, задней мысли. Очень уж хочу море увидеть.

— Увидишь, я помню. Ну, так значит они, резчики у них опыт, практика, опять-таки они то, что внутри лучше чуют, почти видят. Вот и именно освобождают сокрытое. Не творят, это когда-то росло, потом камнем оделось, а именно от лишнего камня освобождают. Хотя конечно без таланта такое не сделаешь. Я кстати сам пробовал, пока технологию отрабатывал, пару-тройку листиков освободил, но до такого совершенства — он показал и на букет и на мой тюльпан — мне ой как далеко. Вот у тебя Эля это бы хорошо получалось, знаю я как аккуратно, по капелькам ты свои декокты делаешь

— Да что там, эти экстракты, декокты, стекляшки, мензурки это просто, это не такая красота. К тому же считай половину мы ещё вот с этой хорошей помощницей наделали, только бери и разливай — при этих словах они приобняла стоявшую рядом Гейю. Та явно засмущалась и пробормотала — Так уж и хорошая, а чуть что — обезьяна рукожопая

— Ну, было, было. Извини. Но потом то ты всему научилась, больше не пришлось настой многотравный что три месяца настаивался в простую травяную настойку перегонять.

— Ту самую офигенную настойку, которую ты больше никогда не делала, как мы не просили? — спросил Шут.

— И не буду. Не для того по деревням на закатах и рассветах травы лечебные собирают и гонцами ко мне шлют чтобы их на простую, хоть и вкусную, настойку переводить — чётко ответила, как отрезала ему Эля.

— Леди Эля, и я и любой другой резчик, того-этого, с радостью и удовольствием возьмет Вас в ученики и всему что умеем научим, не сумневайтесь — примеряюще пробасил Джорно и добавил — И вы уважаемый Шут того-этого всех нас инструментом специальным снабжаете, не жалуемся, и реактивами нам для работы нужными. И учебник ваш у каждого резчика на первом месте лежит. И потому по справедливости на нашем е-же-годном состязании у Вас завсегда первое почётное место.

— Как это завсегда и первое. Я же в нем никогда даже не участвовал?

— Ну, резчики решили, что вы их научили и из уважения так в правилах состязания и прописали — объяснил ему один из Мастеров.

— Да не учил я, лишь технологию отработал, а дальше они сами — досадливо махнул рукой Шут — Надеюсь, что хоть приз за неучастие не даёте.

— Ну как сказать, даём, но и сразу его делим между участниками — степенно сказал старший Мастер Тоуна.

— Это правильно, но вот нюхом чую что-то недоговариваете.

— Ваша правда, уважаемый Чёрный Шут. Тут такое дело. Десять, нет одиннадцать лет тому, ухаживали два резчика за одной и той же девкой, то есть, прошу прощения, девушкой. Она им условие и поставила.