Вилька зачарованно смотрела на чемоданчик. Неужели в нем поместился метеорит? Даже, как говорил Ганнибал Абрамович, целая коллекция? Вот сейчас ребята ойкнут. Хороший она сюрпризик им приготовила своим молчанием!

Но чемоданчик оказался обыкновенным компьютером. Ученый открыл крышку-экран ноутбука, включил его. Ганнибал Абрамович подставил поближе стулья, жестами приглашая всех садиться.

Пока компьютер загружался, ученый приговаривал:

- Сейчас мы проведем одну из самых увлекательных экскурсий. Для этого вовсе не надо ехать к нам в институт. Изображения всех этих чудесных камней у меня сканированы на диск. Кстати, можно отличный альбомчик выпустить - я уже договорился с одним издательством. Сейчас, сейчас... - Потом он вдруг спохватился: - Ох, что это я... Совсем забыл. Самое главное. - Из нагрудного кармана он достал фотографию и протянул её художнику. - Вот, Ганнибал, твой камень. Любуйся. Пока искать будем настоящий метеорит, пусть хоть его изображение у тебя хранится.

Художник бережно взял фотографию, всмотрелся. Потом передал Вильке со словами:

- Красивый. Только сейчас я понял, какая это замечательная, таинственная вещица.

Возле Вилькиных ушей засопели Петич с Лариком, пожирая взглядами фотографию. И она наконец поняла, о чем говорил по телефону художник. Он приглашал посмотреть не сам метеорит, а его фотографию! Как хорошо, что она ничего не сказала ребятам! Ляпнула бы, что метеорит нашелся, что они идут смотреть его к Ганнибалу, - и получилось бы, что она обманула. А так... Ведь ничего не изменилось.

Вилька даже не понимала того, что её радость выглядит, по крайней мере, странно. Она радуется тому, что камень... ещё по-прежнему не найден! С одной стороны, конечно, было бы неплохо увидеть настоящий метеорит. И Ганнибал наконец успокоился бы. Но с другой... Вилька почему-то была уверена, что камень должен быть найден с их помощью, и продолжение расследования только радовало её. Найдут, найдут они камень!

- Я так и знал... - прошептал над её ухом Ларик.

- Что ты знал? - так же тихо шепнула Вилька.

- Я знал, какой он формы. Вчера вечером, когда я тебе звонил, я словно увидел его. Именно таким. - Ларик, прищурившись, вглядывался в фотографию.

- Ты чего, Ларион? - толкнул его локтем Петич. - Сон видел вещий, что ли? Откуда тебе знать, какой он формы, а?

- Что это вы там шепчетесь? - спросил ученый.

- А можно его назвать Лунным камнем? - вопросом на вопрос ответила Вилька. - Мне так нравится это название.

"Якубович" рассмеялся:

- Красиво звучит! Конечно, Луна из-за своего притяжения вряд ли отпустила бы от себя такого красавца... Но вот эта почти прозрачная полоска на метеорите действительно напоминает по цвету лунный камень. Я имею в виду полудрагоценный камень, который и в самом деле так называется. Только наш гость, помимо красоты, обладает ещё и поразительными свойствами. Например, меняет цвет. Если бы я не был ученым, то сказал бы, что он... живой! Но фотографию мы и потом рассмотрим. Вы лучше сюда, сюда смотрите. - И он стал нажимать на клавиши клавиатуры.

На экране быстро сменялись заставки: звездное небо, летящие по нему, совсем как в Вилькином сне, метеориты. Потом появилась и застыла первая картинка: на бархатной черной подставке покоился ярко освещенный матовым светом причудливый камень.

- Номер один, - комментировал "Якубович". - Сихотэ-Алинский. Метеориты принято называть по местности, в которой они найдены. Но мы между собой называем его "Лягушка". Понятно, почему.

Метеорит, действительно, похож был на большую лягушку. Ларикова мама всегда взвизгивала, когда такие лягушки вспрыгивали на дачное крылечко.

- А сколько их здесь? - сглотнув слюну, спросил Петич.

- Много, - ответил ученый. - Десятки. Поэтому не будем задерживаться, ладно?

И он сменил картинку. Следующие два метеорита были совсем неинтересными. Просто камни. Потом были несколько, задержавшие общее внимание своими смешными названиями: "Слон", "Тюбетейка"...

- А вот этот у нас особенный, - остановил картинки ученый. Сотрудники нашего института предлагали установить его на могиле Высоцкого. Но родственники поэта почему-то не согласились. Установили обыкновенный, довольно безвкусный памятник. А жаль. Но мы этот метеорит так и зовем "Высоцкий".

Ребята, затаив дыхание, смотрели на обгоревший камень, прилетевший из неведомых глубин космоса. Как он, наверное, ярко светился, стремясь к Земле! Если бы увидел такое зрелище Высоцкий, то обязательно написал бы об этом песню. Да если и не увидел бы, тоже написал. Если бы был жив...

А экскурсия продолжалась. "Якубович" рассказывал, в каком месте был найден тот или иной камень, кем найден. Один малюсенький метеоритик даже пробил крышу автомобиля. Хорошо, что это случилось ночью, когда машина стояла на стоянке.

- Ну, вот и все. - Ученый в последний раз щелкнул клавишей и оглянулся на зрителей. - Как экскурсия?

Ребята зачарованно молчали. А Ганнибал, оказывается, все это время держал в руках фотографию со своим метеоритом. И разглядывал его. Словно сравнивал по красоте с братьями по космосу...

- Глоточек кофе, а, Ганнибал? - обратился к нему ученый. - За труды.

- Конечно, - встрепенулся художник. - Там, наверное, и чайник весь выкипел.

Все ушли на кухню, а Ларик продолжал смотреть в экран. Хорошо, что ученый не выключил компьютер. Ларик протянул руку и нажал на клавишу. Картинка сменилась, и на экране появился метеорит Ганнибала. Наверное, его изображение было сканировано с фотографии. Ларик присмотрелся - точно, фотография, перенесенная в компьютер. Но его внимание привлекло не изображение метеорита, а несколько строчек латинских букв внизу экрана. Было в них что-то знакомое, хотя непохоже было, чтобы надпись была сделана на каком-нибудь известном Ларику языке...

Быстро оглянувшись, он взял листок бумаги, ручку и стал торопливо переписывать буквы. Ларик даже не понимал, зачем. Просто какое-то чутье подсказало ему эти машинальные действия. К тому же Ларик любил всяческие шифры, поэтому в любых малопонятных надписях ему мерещился зашифрованный текст.

Все, готово! Ларик сунул бумажку в карман, вернул на экран первоначальную картинку и присоединился к компании, сидящей на кухне.

А там вовсю разгорелся спор между ученым и Ганнибалом Абрамовичем. Вилька с Петичем только головами вертели, потихоньку уничтожая свои порции "Птичьего молока".

- Леня, я ещё раз повторяю свою просьбу, - раздраженно говорил художник, - и пожалуйста, не вмешивайся в это дело, в конце концов!

- Как это не вмешивайся? Что я, посторонний? - возмущался ученый.

- Да, посторонний! Я вынужден так сказать! - кипятился художник. - Я не люблю все эти милицейские дела! Следствия, свидетели, допросы...

- Какие допросы, Ганнибал? - успокаивал друга "Якубович". - Вопросы, а не допросы. Спросят кое-что, извинятся за беспокойство и уйдут. Но нельзя же тебе самому заниматься поисками. Для чего-то ведь существует милиция! Вот пусть и занимаются своим делом - расспросят соседей, может, те видели кого-нибудь подозрительного... И я готов ответить на любые вопросы, и Николай, наверное, не откажется. Куда он денется...