ускоряло биение пульса. Это даже не любовь — дичайшая нужда в другом человеке. Когда страшно даже на мгновение отпустить его от себя. Но ведь я же сама и отпустила в свое время. Мы оба. А теперь… 

Что я опять творю? Так ведь нельзя. Это все неправильно. И дело не только в его невесте — в девяти годах разлуки. Слишком большой срок. Может, вчера на волнах ностальгии я и бросилась в его объятия, позволила эмоциям одержать верх, стать на время той Валентиной, в которую он был влюблен, но все это обманчивое впечатление. Что будет, когда они улягутся? Когда мужчина поймет, что я совсем не та Валя, а он не тот Тенгиз. И чувства тоже уже не те. И… 

Я не могу так. Просто не могу. Не хочу однажды заглянуть ему в глаза и увидеть разочарование. Стать ошибкой, что лишила его счастливого будущего с другой. Зная Тенгиза, он выбирал не первую попавшуюся девушку на роль невесты, а ту, к которой тянуло. В которую он мог влюбиться. Значит пусть ее и любит. А я… я переживу. Так же, как жила все эти годы без него. Ничего нового.

Но проще сказать, чем сделать. Да и сказать совсем не просто. Стоило только открыть рот, как новый поцелуй не заставил себя ждать. И разум снова поплыл под натиском чужого желания. Но мы ведь не можем и дальше откладывать проблему на потом? От этого она не станет меньше, скорее наоборот. 

— Тенгиз… — впилась пальцами в мужские плечи, толкнув от себя. — Хватит, — выдохнула, отвернувшись.

Его губы мазнули по щеке, продолжив целовать доступную часть лица дальше. Заставляя прикрыть глаза от удовольствия. Пришлось приложить массу усилий, чтобы не уплыть на их волнах дальше.

— Тенгиз, — позвала тверже, вновь надавив на плечи. — Прекрати. 

Если и слышал, слушать точно не хотел. А то, чего ему хотелось… Я очень постаралась не обращаться внимания на каменный стояк, упирающийся мне в живот. И не думать о том, как же хорошо будет уже вскоре, если не останавливаться. Но я, зараза такая, думала!

Тишину вечерней улицы огласил звук пощечины. Это я ударила Тенгиза по лицу. Не придумала ничего лучше, как привести его в чувства, раз уж на слова он не реагировал. 

 Затуманенный взгляд сосредоточился на моих глазах. Я видела, как дымка желания сменяется осознанием произошедшего, и в глубине души проклинала себя за такую правильность. Могла бы и после все сказать и прогнать. Тело-предатель тоже продолжало скручивать от недополученного удовольствия. И вообще у меня, похоже, шизофрения образуется и скоро окончательно завладеет мозгом.

Тенгиз с шумом втянул в себя воздух, пальцы в моих волосах сжались до болезненного крепко, прежде чем он все же отстранился, выпутав их из спутанных прядей. Когда именно я лишилась резинки, не помнила и не стала об этом задумываться. Вместо этого вновь надавила на грудь Тенгиза, вынуждая его отпустить меня и отступить дальше. Отвернулась, глядя вдаль пустой улицы, освещенной тусклыми фонарями. Хотела столько ему сказать, прежде чем уйти, но теперь стояла и не находила слов. Да и… Он же не послушает! Не после того, как я вновь дала слабину, притом на трезвую голову, более незатуманенную никаким алкоголем. 

— Мне нужно домой, пока меня не хватились родители, — выдала первую пришедшую на ум отмазку.

Ну и что, что мне двадцать семь? Ушла-то я, не предупредив никого об этом. И если родители заглянут в комнату, то сразу поймут, что меня нет дома. А телефон я тоже оставила в комнате, так что найти меня они не смогут. Начнут переживать, Арсения поднимут по тревоге. 

Да, хорошая отмазка.

Но только для меня.

— Ты обещала ответить на все мои вопросы. А у меня их скопилось уже великое множество, — напомнил Тенгиз, и я тут же прокляла себя за свой длинный язык.

Ведь и правда обещала. Он за этим, получается, приехал сегодня и позвал скататься к водохранилищу? Похоже на то. Вот только…

— Ответы ничего не изменят, — сказала, как есть, вернув ему свое внимание. — Наоборот, тебе не понравится слушать о моей жизни без тебя. Поэтому лучше не стоит даже начинать их задавать. 

— Я сам решу, что мне стоит и нет делать, — несколько грубо отозвался Тенгиз.

Криво ухмыльнулась. Кто бы сомневался. Все, как всегда.

— Решай, конечно, — согласилась я с ним кивком. — Только не забывай, что не ты один здесь что-то решаешь.

Конечно, ему не понравился мой ответ. Как же, великому Тенгизу Ахалая кто-то посмел перечить. Недопустимо! Только и я не кто-то, так что ему либо придется это проглотить, либо может катиться на все четыре стороны. Впрочем, катиться ему так и так отсюда придется. Потому что я не собиралась более задерживаться рядом с ним.

— Доброй ночи, — пожелала, шагнув в сторону от него и автомобиля.

И почти поверила, что так и уйду, но нет. 

— Можешь бегать от меня и дальше, если тебе так нравится, но мы оба знаем, что в итоге ты все равно придешь ко мне. Я об этом позабочусь, — произнес Тенгиз мне в спину многообещающим тоном.

Мысленно обреченно вздохнула.

— Всегда восхищалась твоей непробиваемой самоуверенностью, — произнесла вслух, ядовито ухмыляясь ему через плечо. 

— Я предупредил, — в который раз за встречу Тенгиз пожал плечами.

И, наконец, отвернулся. Пошел к машине. Успела заметить, как он подобрал с капота телефон с гаечным ключом, прежде чем тоже отвернулась и возобновила шаг. За спиной хлопнула дверца, а следом заурчал мотор. 

— Ах, да, чуть не забыл, — послышалось негромкое через приоткрытое окно, когда автомобиль поравнялся со мной.

— Это тебе, — протянул мне через окно небольшой белый бумажный пакет.

— Что это? — замерла вынужденно.

Уставилась на пакет с настоящим опасением, не спеша его забирать. Кто знает, что там внутри… 

— Я ведь обещал возместить испорченную одежду, — стало мне равнодушным ответом.

Понятно.

— Не стоило на меня тратиться, — нахмурилась, подумывая отказаться от неожиданного презента.

Не хватало еще, чтобы он решил, будто я теперь обязана ему чем-то из-за этого.

— Я ведь