несмотря на все природные и культурные ассоциации, вызывающие положительные эмоции, желтый является любимым лишь у шести процентов европейцев и американцев. Неужели он сложнее, чем может показаться на первый взгляд? Если да, то, безусловно, именно мы, люди, усложняем его.

Бета-каротины и флавоноиды – это натуральные желтые фитохимические вещества, содержащиеся в лепестках подсолнуха.

Желтый: видимое и невидимое

Нет ничего удивительного в буйстве цветов, особенно желтых, и Флора (римская вариация Хлориды) дарит нам самые солнечные из них – они такие благодаря прекрасным и к тому же полезным бета-каротинам. Эти фитохимические вещества окрашивают подсолнухи, а также морковь, манго, батат, шафран и другие популярные продукты. Для нас бета-каротины представляют особый интерес, поскольку являются предшественниками витамина А, который необходим для поддержания уровня цвето- и световоспринимающих белков в сетчатке глаза. Слишком долгое пребывание в кастрюлях разрушает бета-каротин, так что приготовление «аль денте» помогает сохранить не только питательные вещества в целости и сохранности, но и не испортить приятный взгляду внешний вид продуктов, когда мы садимся за стол.

Другая причина желтизны цветов, фруктов и овощей связана с флавоноидами. Например, анютины глазки и лимоны приобретают свой красивый цвет именно благодаря им. Некоторые цветы, такие как календула, а также фрукты, в частности апельсины, получили окраску из-за одновременного содержания бета-каротинов и флавоноидов, они наслаивают пигменты и хранят в разных частях клеток – хлоропластах, хромопластах и вакуолях[132].

Люди, работающие с природными красителями, знают о флавоноидах, потому что с их помощью получают самые восхитительные оттенки желтого на хлопке, шелке и шерсти. Например, резеда желтенькая (Reseda luteola), акация катеху (Senegalia catechu) и кожура граната (Punica granatum) в сочетании с различными протравами и модификаторами дают целый ряд тонов – от чистого солнечного света до желто-зеленого шартреза и насыщенной, меланхоличной охры[133].

Некоторые художники Старого Света последовали примеру красильщиков, изготавливая пигменты из резеды желтенькой. Например, благородная лессировка на фоне «Девушки с жемчужной сережкой» кисти Вермеера выполнена именно ею, как, возможно, и желтые одежды на «Любовном письме» и «Гитаристке»[134]. Известно, что Рембрандт также использовал лаки из резеды[135].

В дополнение к своей изумительной и очень заметной роли в сфере продуктов питания, цветов, тканей и живописи, бета-каротины также играют во многом недооцененные, невидимые роли в жизни всей планеты. Эти молекулы делят место в клетках растений с хлорофиллом, поглощая различные длины волн света и преобразуя их в необходимую для фотосинтеза энергию. Они также помогают защитить растение от негативных последствий процесса: при поглощении энергии повышается активность электронов и, как на электростанции, может произойти перегрев.

Флавоноиды необходимы для жизни растений. Около десяти тысяч флавоноидных соединений, встречающихся в природе, выполняют жизненно важные функции в сферах пигментации, развития и роста клеток, защиты от ультрафиолетового излучения, аллелопатической[136] устойчивости к вредителям и конкурентам и многих других. Полное их исследование в качестве природных средств против насекомых и паразитов и даже средств по борьбе с раком все еще продолжается[137].

Те из нас, кто живет в климатических зонах с четырьмя сменяемыми временами года, становятся свидетелями ярких проявлений флавоноидов и их каротиноидных родственников. Впечатляющее зрелище осенней листвы – от бледно-золотых осин до неоновых желто-зеленых гинкго и янтарных кленов (и, конечно, переходя дальше к оранжевым и красным оттенкам) – создается благодаря красящим веществам листьев, которые затмеваются хлорофиллом в течение долгих теплых дней лета. Когда света становится меньше, а температура снижается, он вырабатывается не так активно, и зеленый исчезает. Флавоноиды и бета-каротины выходят на первый план, завершая вегетационный сезон впечатляющей яркой вспышкой.

Вермеер наносил смывки растительной желтой краской, полученной из резеды, чтобы сделать некоторые цвета более теплыми.

Ян Вермеер. Любовное письмо. 1669–1670.

«Желтое» солнце

Как свидетельствуют бесчисленные рисунки детей по всему миру, мы, люди, склонны считать солнце желтым. Дошкольники и ученики начальных классов очень часто изображают более или менее круглый диск, от которого расходятся лучи – длинные или короткие, похожие на паутину или прямые. Большинство этих солнц – желтые[138]. Парящий на фоне нетронутой бумаги или плывущий по небу того или иного оттенка голубого, этот первозданный даритель света, необходимого для жизни на Земле, на самом раннем этапе нашей жизни играет центральную роль в том, как мы воспринимаем мир вокруг.

Жизнерадостное традиционное сочетание желтого солнца и голубого неба интуитивно отражает взаимодействие солнечного света и земной атмосферы. Невероятно высокая температура и давление в солнечном ядре заставляют атомы водорода соединяться в гелий, производя тепло и свет. Мы находимся на расстоянии примерно 15 миллионов километров от Солнца, и этого достаточно, чтобы его свет согревал, но не уничтожал. Приблизьтесь примерно на миллион километров, и радостный желтый диск станет больше похож на костер.

Многие дети начинают изображать мир вокруг себя, рисуя желтое солнце и голубое небо.

Солнечный свет, преодолевающий такое расстояние, чтобы достичь нас, – белый, в нем сочетаются все длины волн, видимые человеческим глазом (и даже больше). Когда он встречается с атмосферой Земли, более короткие длины волн в синей части спектра рассеиваются, заставляя небосвод казаться голубым. Цвет оставшегося света, лишенный части синего, смещается в сторону желтого. Ежедневный танец неба и солнца включает в себя не только движение, но и преломление, и немного оптических иллюзий.

Гелиоцентризм

На востоке розовый цвет рассвета возвещает о пробуждении солнца – обычно нежного, но иногда и огненно-розового. Оно поднимается по все более голубому небу к бледно-желтой вершине полудня, а затем начинает постепенный спуск к западному горизонту, который, полыхая яркими красками, радушно встречает солнце, отправляющееся на ночной отдых.

Для описания этого ежедневного путешествия по небесам нам комфортно использовать такую антропоцентрическую лексику, как «пробуждение», «подъем», «спуск» и «отдых», хотя наука говорит, что все движения совершаем мы сами. Именно постоянное вращение Земли отвечает за наступление дня, также как наклонная ось планеты и ее эллиптическая орбита движения вокруг Солнца приводят к появлению времен года. Если метафоры бодрствования и сна, пусть и поэтические, не подкреплены фактами, почему же они сохраняют свою яркость? Возможно, потому, что представление о Солнце как о стабильном центре Солнечной системы, было принято как факт лишь относительно недавно.

Знать, что мы знаем то, что знаем, и знать, что мы не знаем того, чего не знаем, – это и есть истинное знание.

Николай Коперник