Харука проводила меня каким-то нечитаемым взглядом, а Юкино только покачала головой с выражением «вот придурок».

— Фрукты-фрукты-фрукты, — я решительно зашагал в сторону магазина. — Рин-сенсей наверняка любит что-нибудь экзотическое. Может, манго?

Я накупил целую корзину — яблоки, апельсины, виноград и манго. И почему-то клубнику, хотя она была неприлично дорогой для этого сезона. Кошелёк заметно похудел, но оно того стоило. Настроение было на удивление хорошим — может потому что делаю что-то приятное для той, в которую влюблён?

Дойдя до квартиры Рин-сенсей, замер перед дверью. Сердце колотилось как бешеное.

Так, спокойно, Казума. Ты просто заботливый ученик, который пришёл проведать больного учителя. Ничего такого.

Тук-тук

Тишина.

Я подождал пару минут. Затем снова постучал.

Тук-тук-тук

И опять тишина.

Через десять минут я постучал в последний раз.

Наверное, спит. Надеюсь, не разбудил её своим стуком.

Я аккуратно повесил пакет с фруктами на дверную ручку и начал спускаться по лестнице. На втором этаже остановился у окна — и застыл.

Внизу, на парковке, стояла Рин-сенсей. В джинсах и свитере она выглядела совсем по-другому. Моложе. Красивее. И какой-то холёный тип в дорогом пальто прижимал её к себе.

Время остановилось. Я слышал, как секунды падают куда-то в пустоту, разбиваясь о бетонный пол парковки. В манге часто рисуют такие моменты — когда у героя будто выбивают почву из-под ног, и весь мир становится чёрно-белым, как старая фотография. Всегда думал, что это преувеличение. Тупой художественный приём.

Как же я ошибался.

Я стоял, вцепившись в перила, и смотрел, как этот… этот хлыщ в пальто ценой с мою годовую стипендию обнимает Рин. МОЮ Рин-сенсей. А она… она улыбается. Той самой улыбкой, которую я видел только на уроках биологии. Которую считал особенной. Своей.

Какой же я идиот.

«Конечно, Казума, — горькая мысль обожгла разум, будто кислотой. — Конечно, у неё есть кто-то. Взрослый. Успешный. Тот, кто может подарить ей не пакет с дурацкими фруктами, а целый мир.»

Что-то сжалось в груди — так сильно, что стало трудно дышать. Будто кто-то взял и выкачал весь воздух из лёгких. Из всего мира.

Надо же. Я действительно изменился. Стал мягче. Слабее. Тот Казума из средней школы сейчас бы спустился вниз и… Что? Врезал бы этому типу? Устроил сцену? Признался Рин в своих чувствах прямо там, на парковке?

Я медленно разжал пальцы, побелевшие от напряжения. Нет. Тот Казума остался в прошлом. А нынешний…

Нынешний просто развернётся и уйдёт. Повзрослел. Понял, что иногда это единственное, что ты можешь сделать — уйти, унося с собой осколки своего разбитого сердца…

* * *

Я сидел на качелях в парке. Уже стемнело — как снаружи, так и внутри меня. Просто пялился в одну точку, даже не понимая, на что именно смотрю. Хотелось разреветься, как какая-нибудь героиня сёдзё-манги, но глаза оставались сухими. Слёзы закончились ещё в младшей школе, когда понял, что никому нахрен не сдался.Может, это и к лучшему? Может, хорошо, что я не успел влюбиться в неё по-настоящему? Полностью. Без остатка. Не успел сходить в тот чёртов планетарий, не успел…

А то точно размазал бы этого хмыря по асфальту. По-детски? Пусть. Я же и есть ребёнок — по крайней мере, для неё.

Сейчас я просто сидел и ничего не хотел. Вообще ничего. Только забыться. Забыться…

Телефон оказался в руке как-то сам собой. Палец завис над контактами, а потом решительно нажал на имя «Кенджи».

— Алло? — его голос прозвучал удивлённо.

— Слушай, приглашение в караоке… оно ещё в силе?

— А как же твоя встреча?

— Не срослось.

— Тогда приезжай! Мы в «Star Voice» на станции.

— Еду.

И положил трубку.

К чёрту всё. Сегодня я буду не «примерным учеником Ямагути», а просто Казумой. Кому не понравится — что ж, это будет их проблема.

Глава 9

В «Star Voice» было шумно и накурено. Кенджи встретил меня у входа вместе с двумя парнями — Рютой и Шином, как те представились.

Мы устроились за столиком. На нём уже красовались бутылки пива, виски, сакэ и какие-то коктейли кислотных цветов. Между теснились тарелки с ароматными такояки, острой кимчи и ещё какой-то закуской, которую я в полумраке даже не смог опознать.

Из колонок гремела попсовая песня. Кто-то в соседней кабинке пытался изобразить рок-звезду.

Кенджи молча налил мне сакэ. Никаких вопросов, никаких «что случилось» — просто протянул чашку. И за это я был ему благодарен.

— Скоро девчонки подъедут, — сказал он как бы между прочим, а потом добавил, глядя мне в глаза: — Харука тоже.

Я кивнул:

— Спасибо за предупреждение. А теперь наливай ещё — мы же не на утренник в детский сад пришли.

Парни заулыбались:

— КАМПАЙ!

Я опрокинул в себя вторую чашку. Может, это и есть то, что мне сейчас нужно. Не сидеть одному и страдать, а просто быть обычным старшеклассником. Который пьёт с друзьями и поёт отвратительным голосом.

Вскоре дверь открылась, впуская волну девичьего смеха и облако духов.

Первой вплыла Харука — в чёрном комбинезоне и с собранными в высокий хвост чёрными волосами. Она замерла на пороге, увидев меня, но быстро взяла себя в руки и улыбнулась своей фирменной улыбкой школьной принцессы. Фальшивой насквозь.

За ней впорхнула кажись Мияко, её подруга из параллельного класса. Она частенько к нам заглядывает на переменах. — её розовые волосы чуть отливали фиолетовым в неоновом свете. Белая блузка, клетчатая мини-юбка и гольфы до колен — прямо как героиня какого-нибудь модного аниме. Она удивлённо приподняла брови, заметив меня за столом с Кенджи.

А потом я чуть не подавился сакэ. В дверях появилась Юкино. В джинсах и рубашке и выглядела совсем не как моя вечно хмурая сводная сестра. Наши глаза встретились, и в её взгляде читалось чистое убийственное «только попробуй что-нибудь сказать».

За ними вошли ещё три девчонки. Одна в красном топе и джинсах, другая в каком-то блестящем платье, третья в футболке с аниме-принтом.

— О, Ямагути-кун? — Мияко бесцеремонно плюхнулась рядом на диванчик, прижавшись бедром к моему. — Не знала, что ты умеешь веселиться!

— Я тоже не знала, — процедила Юкино, усаживаясь максимально далеко от меня.

Харука молча скользнула к Кенджи, но я заметил, как её взгляд на секунду задержался на моём уже полупустом стакане.

Что ж, вечер обещает быть… интересным.

— И вам