«…Параграф 4 Инструкции о порядке применения закона, — говорилось в письме, — предусматривает удаление из государственной службы всех евреев или к ним приравненных лиц, занимающих чиновничьи должности, В инструкции, к сожалению, ничего не сказано о чиновниках, женатых на лицах негерманского, прежде всего еврейского, происхождения, а также о евреях, работающих в государственных учреждениях в качестве служащих низшего звена или рабочих. О некоторых сложностях, связанных с досрочным отправлением на пенсию или увольнением лиц указанной категории, уже поступила информация из ряда государственных ведомств и служб. Положения параграфов Закона „О восстановлении профессионального чиновничества“ содержат достаточную правовую базу для удаления из государственной службы всех лиц указанной категории. Учитывая важность последовательного претворения в жизнь Закона о защите немецкой крови и немецкой чести, необходимо выявлять всех лиц указанной категории, не подпадающих по формальным признакам под действие Закона, и вести их тщательный учет. О ходе этой работы регулярно информировать».

2 апреля 1936 года, то есть спустя полгода после вступления в силу Нюрнбергских законов, министр юстиции рейха Гюртнер направил всем органам юстиции циркулярное указание с рекомендациями о порядке исполнения Закона «О защите немецкой крови и немецкой чести» следующего содержания: «…Пункт 2 параграфа 5 Закона „О защите немецкой крови и немецкой чести“ предусматривает в случае доказанного судом осквернения немецкой крови вследствие запрещенной внебрачной половой связи между немцем (немкой) и евреем (еврейкой) в качестве меры наказания тюремное заключение или каторжные работы. По имеющейся в министерстве

статистической информации, до сих пор в качестве меры наказания за нарушение закона в основном назначалось тюремное заключение. Между тем осквернение немецкой крови является тягчайшим преступлением, что предполагает неукоснительное исполнение закона и предусмотренных им мер наказания. После вступления закона в силу прошло достаточно времени для осознания того, какое основополагающее значение он имеет для претворения в жизнь национал-социалистской расовой теории. Отсюда следует, что все нарушения закона, даже менее серьезные по характеру, следует рассматривать как тяжкие преступления. Каторжные работы являются в данном случае наиболее подходящей мерой наказания.

Следует также признать недопустимым и то, что еврейская сторона совершенного преступления получает, как правило, более мягкое наказание, чем немецкая сторона. Для немца — нарушителя закона — его принадлежность к германской расе служит для судов отягчающим обстоятельством, в результате чего ему присуждаются каторжные работы. Его еврейскому сообщнику суд назначает, как правило, лишь тюремное заключение.

Я также категорически не согласен с существующей в некоторых судебных решениях тенденцией рассматривать в качестве смягчающего обстоятельства случаи, когда преступная половая связь между немцем (немкой) и евреем (еврейкой) возникла до вступления в силу закона и продолжается уже длительное время. Закон требует немедленного прекращения подобных отношений, и тот факт, что эта преступная связь носит долговременный характер, не может служить смягчающим обстоятельством для судов. Я надеюсь, что органы юстиции и суды внесут необходимые коррективы в свою практику».

Нюрнбергские законы справедливо считаются вершиной антиев-рейского законодательства. Фактически они официально оформили дискриминацию евреев по расовому признаку во всех сферах жизни общества. Принципиально важным было то, что нацистские расовые нормативные и законодательные акты 1933–1935 годов (Закон «О восстановлении профессионального чиновничества» от 7 апреля 1933 года и инструкция по проведению его в жизнь, Закон «О гражданстве» и Закон «О защите немецкой крови и немецкой чести» от 15 сентября 1935 года, а также поправка к Закону «О гражданстве» от 14 ноября 1935 года) и другие, дополняющие и уточняющие их официальные документы ввели в юридический оборот в рамках нацистского права закрепленные законодательно определения «еврей», «ариец», «неариец». В соответствии с этими нормативными актами человек в нацистской Германии считался евреем, если:

трое из родителей его родителей были евреями;

двое из родителей его родителей были евреями, а сам человек состоял в браке с евреем (еврейкой) или исповедовал иудаизм.

Нетрудно заметить, что расовое определение еврейства 1933 года формально было более строгим. Например, в 1933 году человек, у которого кто-то из родителей его родителей был евреем, сам считался «полным евреем», а по законам 1935 года — уже нет. Однако это отнюдь не свидетельствовало о смягчении расовой политики нацистов. Скорее, следует говорить о реакции нацистских «правоведов» на реалии жизни, в которой имелись самые сложные с расовой точки зрения коллизии.

Любопытно, что нацистское расовое законодательство 1933–1935 годов использовало и такой «правовой» термин, как «степень загрязнения арийской крови», которую можно было подсчитать в процентах по специальной методике и, таким образом, решить конкретную человеческую судьбу. Так, при наличии трех евреев в числе бабок и дедов у человека «преобладала» еврейская кровь. Если евреями были только двое из бабок и дедов, человек имел право сам определить свою расовую принадлежность. Его решение в таких случаях обозначалось особым термином — «самоидентификация». Дети от смешанных браков считались евреями, если они состояли в браке с евреями или принадлежали к иудейской общине.

Таким образом, можно констатировать, что нацистская расовая доктрина весьма эклектично подходила к определению «еврейства», смешивая два различных основания: биологическое и конфессиональное (религиозное). Так, для детей и их родителей принадлежность к евреям определялась по биологическим основаниям, а для бабушек и дедушек — по религиозным. Впрочем, идеологов Третьего рейха подобная «научная некорректность» не смущала, в решении «еврейского вопроса» все средства были хороши.

Кроме того, в нацистскую расовую терминологию и, соответственно, во внутреннюю антисемитскую политику был введен специальный термин — «мишлинге» — «метис». Так стали называть «смешанные» или «нечистокровные» категории лиц, среди родственников и предков которых были евреи, В соответствии с нацистской расовой доктриной существовали «метисы» первой категории — «полуевреи» и «метисы» второй категории — «четвертьевреи». В смешанных браках, где мать или отец являлись евреями, к «метисам» относили их детей. В отличие от чистокровных евреев, «метисы» не являлись объектом целенаправленного преследования и истребления в нацистской Германии. Статс-секретарь министерства внутренних дел Вильгельм Штуккарт, один из разработчиков проекта Нюрнбергских законов о гражданстве и расе, был, например, принципиальным противником депортации и преследований «мишлинге» на том основании, что это означало бы «принесение в жертву германской крови». Штуккарт полагал, что «биологически опасно вводить германскую кровь во вражеский лагерь. Интеллект и блестящее образование полуевреев, обусловленное их связью с германской нацией, делают их естественными лидерами за пределами Германии, и потому они весьма опасны. Я предпочитаю видеть „метисов“ умершими естественной смертью внутри Германии».