„При рассмотрении ходатайств о выделении социальной помощи необходимо особое внимание уделить выявлению расового происхождения ходатайствующего лица, а в случаях, вызывающих обоснованные сомнения, особенно при наличии явно еврейского по внешним признакам имени ходатайствующего лица, требовать предоставления дополнительных документов, проясняющих его расовое происхождение. При рассмотрении ходатайств евреев о выделении социальной помощи или о продлении существующих социальных выплат, как и при рассмотрении любых социальных ходатайств евреев разового или среднесрочного характера, следует с особой тщательностью подходить к изучению и рассмотрению представленных документов, руководствуясь при принятии решений по этим ходатайствам самыми строгими критериями“.

Естественно, что самым „строгим критерием“ в этом непростом деле являлось расовое законодательство Третьего рейха. Странно и удивительно в этом случае лишь то, что подобным образом уточняли нацистские расовые законы не профессиональные бюрократы из СД и гестапо и не головорезы из штурмовых отрядов, а работники социальных служб и врачи — представители „самой гуманной в мире профессии“.

Принятые нацистским режимом расовые антиеврейские законодательные и нормативные акты сразу же реализовывались на практике посредством целой системы политических, общественных и административных структур, игравших роль своеобразных „приводных ремней“ между высшим партийно-государственным аппаратом и населением рейха. Именно их работа обеспечивала быстрое и достаточно эффективное проведение в жизнь теоретических и политических установок НСДАП, в том числе и в сфере расовой политики. Например, в русле „генеральной линии“ энергичные шаги по „очищению“ своих рядов от „расово чуждых элементов“ предпринял „Немецкий трудовой фронт“, объединивший в своих рядах большинство работников промышленности. Так, в архивах СД сохранился отчет „Немецкого трудового фронта“ о ходе этой кампании. Характерно, что он был напечатан на. бланке „еврейского“ реферата II 112 Главного управления СД. Вот некоторые выдержки из этого документа: „Основополагающими для всех нас, членов „Немецкого трудового фронта“, — писал неизвестный автор отчета, — явились гениальные слова фюрера, произнесенные им на историческом съезде национал-социалистской партии в 1935 году, на котором были впервые провозглашены Нюрнбергские законы: имперским гражданином Германии может стать лишь соотечественник, а соотечественником может стать лишь тот, в чьих венах течет немецкая кровь, невзирая на религию. Таким образом, еврей не может быть нашим соотечественником“.

В отчете имеется текст верноподданнической клятвы или, скорее, расовой присяги нового члена „Немецкого трудового фронта“, который он был обязан при приеме прочитать вслух и подписать в случаях, когда чистота его германской крови вызывала сомнения у руководства. Звучала она следующим образом: „Я заявляю, что мне хорошо известны условия получения германского гражданства в том смысле, в котором они изложены в инструкции от 14 ноября 1935 года о применении имперского Закона „О защите немецкой крови и немецкой чести“ от 15 сентября I935 года, и что я соответствую этим требованиям. Я также полностью согласен с тем, что, если мне будет отказано в германском гражданстве, я автоматически лишаюсь членства в „Немецком трудовом фронте“ и не намерен выдвигать в этом случае никаких претензий“.

В апреле 1937 года „Немецкий трудовой фронт“ разослал „совершенно секретную“ ориентировку всем своим низовым организациям. Была найдена новая „досадная брешь“ в Нюрнбергских законах, Как известно, в соответствии с параграфом 3 „Закона о защите немецкой крови и немецкой чести“ евреям не разрешалось нанимать в качестве прислуги гражданок рейха немецкой или близкой ей крови моложе 45 лет. А если прислуга моложе 45 лет не является гражданкой рейха? Оказалось, что никаких законодательных ограничений на этот счет не имеется, то есть закон попросту не учел этой возможности. В ориентировке говорилось: „Немецкому трудовому фронту“ стало известно о массовых случаях нарушения Нюрнбергских законов представительницами „фольксдойче“[21]чехословацкой Судетской области. Молоденькие обладательницы чистой немецкой крови получают в рейхе разрешение на работу и в массовом порядке нанимаются на работу к евреям, которые, как правило, лучше платят. Тем самым создаются реальные возможности для безнаказанного осквернения евреями немецкой крови. Всем руководителям отделений „Немецкою трудового фронта“ на местах предлагается незамедлительно принять меры к выявлению такого рода случаев и проинформировать по ним соответствующие компетентные органы».

Как уже отмечалось, «Немецкий трудовой фронт» в этом вопросе был не одинок, подобные кампании проводились практически во всех государственных, административных, экономических, культурных и общественных структурах рейха.

Само собой разумеется, что обвинения в «скрытом еврейском происхождении» либо в наличии родственников-евреев стали действенным оружием в руках тех, кто мечтал получить повышение и занять более высокое служебное положение, «подсидев» собственного начальника, либо просто уничтожить конкурента. Этим грешили и высокопоставленные партийные функционеры. Так, гауляйтер Курмарка и будущий палач белорусского народа Вильгельм Кубе «организовал» в апреле 1936 года анонимное письмо, подписанное несколькими евреями и адресованное в имперскую канцелярию. В нем утверждалось, что жена председателя партийного суда НСДАП Вальтера Буха является еврейкой. Ко всему прочему, дама являлась еще и тещей Мартина Бормана, начальника штаба при заместителе фюрера по партии. Разгорелся скандал, и было проведено тщательное расследование. Донос был признан ложным. Кубе быстро «вычислили», и он был вынужден сознаться в своем авторстве. В качестве наказания Гитлер временно удалил неудачливого интригана с занимаемых им постов.

В новой кампании расовых чисток вновь встал вопрос о «полуевреях». Оригинальное решение «проблемы метисов» предложил некий доктор Гросс. Газета «Берлинер Тагесблатт» от 8 ноября 1937 года писала по этому поводу: «Государственный советник доктор Гросс, выступая с докладом в Гамбургской академии управления, затронул решение еврейского вопроса. Он заявил, что, наряду с решением еврейского вопроса в его, так сказать, чистом виде, особое значение для Германии приобретает проблема „метисов“, т. е. евреев „второй степени“. Для ее полного решения в рамках существующего законодательства понадобится несколько десятков лет. Судьба десятков тысяч наших соотечественников, которые не по своей вине стали расово и генетически больными, вызывает у нас естественное сочувствие, однако в интересах здоровья нации мы не можем допустить того, чтобы эти люди дали жизнь новому зараженному потомству. Наше подлинное уважение могут заслужить те настоящие патриоты своей родины, которые в ее интересах пойдут на суровую жертву и добровольно подвергнут себя стерилизации. Этой жертвы немецкий народ никогда не забудет».

Эволюция нацистского расового законодательства и расовой политики национал-социализма в отношении евреев носила «ускоренный» характер. От предложений о «добровольной стерилизации», адресованных «настоящим патриотам своей родины», и тщательно прописанных норм, закреплявших разделение людей на «чистых» и «нечистых», до рвов Бабьего Яра, немыслимой реальности Варшавского гетто, Майданека, Освенцима и Треблинки оказался довольно короткий путь.