— Эй, ты куда красавица, надо мне заплатить!

— Что, за одну затяжку? Ты ж говорил — день рождения!

Блин, он был огромный, типа Жан-Клода, и шёл за мной как привязанный. На улице ночь. Я думала — я убью его. Но убивать было всё равно нечем, да и весу во мне — только дунь. Мимо проезжала машина, и я пыталась остановить её. Никто, разумеется, не остановился. Тип говорил что-то, предъявлял претензии. Он сунул мне в рот свой поганый язык и потом почему-то отстал. Я уже приближалась к своему кварталу. А тип повернул обратно в “Гамбету”. Там ему наверняка было веселее.

А я в “Гамбету” не ходила всю зиму...»

Zerépaire

Весной я приезжала ненадолго в Париж. Мы встретились с Лизой в кафе Zerépaire на улице Ришар

82

НЕ ПРО ЗАЕК

Ленуар в одиннадцатом округе. То есть не совсем кафе, а нечто вроде небольшого ателье-чайной, где Лиза повесила несколько новых картин. Конечно, она пригласила меня сюда.

Нет, я была очень, очень рада за неё!

Картины мне понравились и я купила одну. Акрил и гуашь с позолотой на доске. С обратной стороны всё ещё была бездарно намалёвана «Голая баба Ра-Джи» Оказывается, это было основным сюжетом его «живописи». Когда они ещё рисовали вместе зимой в Сан-Море, Ра-Джа забраковал одну из своих картинок и отдал доску Лизе. Она написала неплохую вещь!

На зелёном живописном фоне в центре композиции проём то ли окна, то ли двери, в котором почти в полный рост — нежное обнаженное создание вроде эльфа, лицом и фигурой похожее на саму Лизу. Рыжие с позолотой волосы уложены в замысловатую причёску в виде больших, уходящих за пределы окна рогов... Сто пятьдесят евро было неплохой для неё тогда ценой. Работа небольшая, тридцать на сорок пять сантиметров. Больше я не могла себе позволить...

Я угостила Лизу чаем с пирогом. Там был хороший выбор чая, а чаи Лиза, как помнится, всегда любила и при возможности покупала на развес. Пироги выпекались прямо там, в ателье, владелицей которого была милая толстуха из Марселя. Ателье — потому что они там что-то такое шили-мастерили, мозаику из плиток складывали. Название, в сущности, дурацкое. У нас любят обыгрывать английские названия на французский манер. Какая нелепица – Zerépaire! Ze — это у них от английского артикля the, а répaire значит чинить, ремонтировать. Вот они и чинили, и штопали, а попутно пекли пироги к чаю.

83

Галина Хериссон

Помещение совсем небольшое: «кухня» за стойкой да зал на четыре столика. Зато пара удобных диванов. Вот Лиза и обосновались там, и продолжала туда ходить ещё пару лет, практически до того момента, как добрая толстуха продала своё не очень выгодное заведение и не уехала в Марсель.

А пока они «терпели» там Лизу. Ведь она ошивалась там, практически никогда ничего не заказывая сама — не с чего было. Но активно зазывала туда друзей: вот её и угощали.

Она растрогала меня, и мы разговорились. Я расспросила её про «общих знакомых». Хотя, откровенно говоря, какие у нас с ней могли быть общие знакомые — я совсем не из её круга... Но вежливость — прежде всего! А может, мои «русские корни»...

* * *

С Христо они практически не общались с той самой вечеринки во французской школе (в которой мы виделись последний раз на её вернисаже зимой). Она исправно ходила туда и весьма продвинулась в языке. В кафе мы уже бодро общались на французском!

Однажды Лизе в школе передали, что приходил её друг и сказал, что можно вечером встретиться в той же пресловутой «Гамбете», что «концерт там сегодня чудный». Ну, пошла она. Были рады увидеться. Даже познакомились наконец с тем болгарским другом, у которого ютились в сентябре...

Публика в «Гамбете» за зиму как-то поменялась. Может, хозяин сменился. По крайней мере, барменша была новой, и тоже полячкой. То есть она, конечно, была француженкой и ни слова, как выяснилось, не говорила по-польски, но очень гордилась своими

84

НЕ ПРО ЗАЕК

польскими корнями. Её звали, как и польскую бабушку, Феодора. Сокращённо Фео. Она была такая хиппи с длинными светлыми волосами и пирсингом. С Фео и её компанией, художниками, куда от них денешься, подружились сразу! Тем же вечером, когда выяснилось, что Лизе совершенно некуда идти, её пригласили в сквот, совсем рядом. Ну что ж, спасибо. Но как же там было холодно!

— Но ты же не можешь мёрзнуть — ты же русская!

Вечный диалог.

У неё там было даже подобие своей спальни. Просто разложенный диван в проходной комнате с креслом и шкафом. В большом окне вместо стекла — пластиковая плёнка. Зато электричество... И чайник можно было вскипятить. Туалет внизу общий, как на старых советских вокзалах. Здесь это называется «а ля тюрк». Воду тоже можно набирать внизу, в кране. И вообще, по