долго не отпускали, но они все же раскланялись и вышли в полумрак улицы.

– Хорошо, что я надела джинсы …

– Ты была великолепна, милая Джай!

И танец, и бокал вина подняли ее настроение, и они, обнявшись, пошли дальше на набережную. Там было светло, во многих местах играли музыкальные ансамбли – и около них лежали шляпы.

А в воде Сены отражались огни фонарей, что стояли на набережной, и огоньки из иллюминаторов пришвартованных барж, которые почти сплошь занимали место вдоль набережной, и на этих баржах шла своя особая жизнь …

Они перешли на остров Ситэ и пошли налево к стрелке, где днем они видели рыбаков.

Под сводами Нового моста было темно и виднелись темные фигуры около небольшого костерка. От группы отделились несколько фигур и начали со стандартной международной просьбы – дать закурить.

– Мы не курим, и вам того же желаем. Исчезните, если не хотите осложнений, – Джон ответил им на чистейшем «арго», и вместе с мощным мысленным посылом это остановило мужчин, и они тихо ворча пошли обратно.

«Как ты их!» подумала Тоня, привыкшая к мысленному общению с мужем, «А я уж приготовилась драться!»

– Драться без необходимости не следует … – ответил Джон и они прошли сквером Вер-Галан на самый конец стрелки. Там было пусто, но фонари на набережной освещали все достаточно хорошо, да еще огни от недалекой пристани светились совсем рядом.

Полюбовавшись освещенным Лувром и садом Тюильри – там, еще дальше, – обнимавшая Джона Джай предложила.

– Пойдем к башне?

Они вернулись к Новому мосту, прошли вдоль подсвеченного фасада монетного двора и пошли вдоль реки. Джон и Джай были не одиноки – по набережной гуляли многие, пары и целые группы. Кое-где молодежь окружала музыкантов и устраивала танцы, причем музыкальные вкусы четко позиционировались между разными группами.

Джон и Джай несколько раз останавливались послушать музыку, но танцевать больше не выходили.

Не доходя до башни Джай свернула налево и к башне они подошли сбоку.

– Какая жалость, все занято!

Все маленькие кафе вокруг площади были забиты туристами и отовсюду слышалась разноязыкая речь.

– Знаешь, что-то изменилось … Башня стала другой …

– Не припомню, чтобы ее переделывали.

– Но я не вижу прожекторов!

– Осветительные приборы установлены прямо на металлоконструкциях …

– Вот оно что! А тогда были прожектора … И не стало того чувства удивления, любования башней … Одна реклама!

– Жаль, я не захватил фотоаппарат – тут так светло! Только как-то неловко смотреть отсюда на башню вверх – будто заглядываешь женщине под юбку …

– Пойдем на Елисейские поля, хотя …

– Ты чего-то боишься?

– С тобой?! Нет, я боюсь, что там тоже все изменилось …

ЭЙФЕЛЕВА БАШНЯ

Джон с интересом прочитал все утренние газеты, но все равно ему пришлось подождать, пока Джай освободится в косметическом салоне.

– Ты заждался? А я ведь по самой небольшой программе прошлась там!

– У меня просто не было такого опыта, – ответил Джон, обнимая ее и целуя. – А я договорился и нам достанут билеты в «Фоли Бержер» или в «Мулен Руж».

– Чудесно! Но мы с тобой еще не побывали в музеях – а тут их тьма …

– Только не получилось бы так же, как в Лувре – сплошной конструктивизм и все другие нечеловеческие измы.

Чтобы не блуждать, пользуясь рекомендациями путеводителя, Джон и Джай поехали на автобусную экскурсию. Поскольку они заказали экскурсовода с английским языком, то им пришлось целых два часа терпеть общество колорадских скотоводов, путешествующих своей группой.

Они вышли на предпоследней остановке экскурсии.

– Давай лучше просто походим?

– Давай.

И они пошли бесцельно бродить по улицам, иногда останавливаясь и восторгаясь сохранностью старинных особняков, или удивительным уютом узеньких старинных улиц, или инородным включением из стекла и бетона среди старинных домиков …

К зданию Центра Помпиду они даже близко не подошли.

– Говорят, парижане привыкли к этому …

– Это еще раз доказывает, что город этот – вечен, а мы просто унылые консерваторы!

– Давай заберемся на башню? А то как-то несолидно – побывать здесь и не подняться на башню!

Для того, чтобы попасть в кабину двухэтажного лифта, пришлось отстоять приличную очередь, а затем за стеклом кабины поплыли наклонные металлические балки, сквозь которые был виден город.

Сама верхняя площадка не производила особого впечатления – может быть, из-за толпы экскурсантов или из-за защитной сетки? Они прошлись вокруг, разглядывая расстилающийся город, подождали очередь к зрительной трубе и поглазели через нее на приближенные оптикой соборы и дворцы, прочли краткую историю башни с приглашением в музей на первом уровне …

– Смотри, они убрали прожектора в 1986 году!

– Очень жаль. В лучах прожекторов башня выглядела совсем иначе … А теперь как елочная игрушка …

Они снова посетили ресторан под таинственным названием «Жюль Верн», битком набитый разномастной публикой. Со всех сторон слышался слитный шум, из которого изредка вылетали слова на самых разных языках …

МАССАЖ

Вечером Джай несколько смущенно сказала:

– А не сходить ли нам в сауну?

– Давай. Но тебя что-то беспокоит? Или смущает?

– Меня смущает то, что мне захотелось снова испытать те чувства, что там в прошлый раз …

– Что именно?

– Мне трудно сформулировать … Нагота, повышенное внимание, полная свобода и полная защищенность … И твоя обнаженность рядом … Это было прекрасно … Мы плавали, и на нас смотрели … оценивали … И мне все это было приятно … Это плохо?

– Совсем наоборот! Тебе есть, чем гордиться. Ты же видела, как на тебя смотрели?

И они вечером пошли в сауну, и снова вызвали повышенное внимание – особенно Джай с ее ладным телом, гордой посадкой головы, неспешной походкой.

На этот раз в зале была кучка длинноногих худощавых девиц модельной внешности.

Их принадлежность к моделям подчеркивал сплошной загар и полное отсутствие волос на теле. Судя по разговору они были откуда-то с Балтийского побережья и их опекала группа молодых людей такой же модельной внешности. Молодые люди как по команде повернули головы от своих спутниц навстречу Джай и провожали ее взглядами.

«А у этой дамы видны швы от подтяжки груди!» подумала Тоня.

«Да тут таких много. У кого подтяжка, у кого липосакция … И смотри, как мало тату и пирсинга!» так же мысленно ответил Свиридов.

«Американцы» – а их уже так называли постоянные посетители сауны – поплавали, посидели под пальмами, размялись на тренажерах. Но попыток приблизиться к Джай здесь, в зале с обнаженными телами, не предприняли самые отчаянные ловеласы.

Они попробовали заняться этим потом, в зале